Смерть Флойда запустила процесс окончательного разрушения Старой Америки – во всех смыслах этого слова. Америка всегда пыталась идти по пути «плавильного котла», стремясь сцементировать единую политическую нацию из разных народностей, а затем, после поражения Юга в Гражданской войне, и рас. Доминирующие в Соединенных Штатах политические силы раз за разом отвергали модели как моноэтничного, так и «лоскутного» (где разные народы «соседствуют» вместе) государства. И вот, кажется, в наше время этой концепции приходит конец – потому что она исчерпала себя.

Американский плавильный котел не так уж и плохо работал, пока в него швыряли в основном белых людей – и то не без некоторых проблем с, например, итальянцами и ирландцами. Но все это можно было перебороть, если бы список кандидатов на включение в единую американскую нацию не пополнился представителями других рас – потомков негритянских рабов и мигрантов из испаноязычной, но генетически «индейской» Южной Америки.

Сам по себе кондовый биологический расизм – это во многом устаревшая и примитивная идеология родом из XIX века. В нем очень мало научного и еще меньше справедливого, но применительно к реальной политической практике расовые различия между крупными и проживающими на одной территории группами дают реальные и, увы, почти всегда негативные результаты.

Любые разительно отличающиеся группы будут неизбежно друг другу противостоять – просто потому, что ресурсы всегда ограничены и за них всегда ведется борьба, пусть иной раз и скрытая за рукопожатиями и улыбками. А если отличия бегло считываются при брошенном вскользь взгляде, на основании цвета кожи, то такая борьба будет чаще проявляться, становиться безжалостней и бескомпромиссней, в нее будут затягиваться все новые люди, даже не желающие принимать в ней участия.

Из этого вытекает антагонизм между расовыми группами в США – они обречены на соревнование, время от времени переходящее в бунты и войны, как бы кто ни пытался привести всех к единому политическому знаменателю. Это большая трагедия, но от этого никуда не деться. Среднестатистический негр обижен на белого за то, что он лучше живет. Белые же, в зависимости от политических убеждений, пытаются или исправить эту проблему припарками для мертвого (как будто колледж или медстраховка – это не средство в борьбе за место под солнцем, а некое «успокоительное»), или бурчат, что добром текущая ситуация не кончится. Но, как правило, ничего не делают, потому что есть что терять, а значит, надо терпеть.

Сегодня на недовольных негров не оказывается системного давления – что, в свою очередь, позволяет им активизироваться и радикализовываться. Расовая общность позволяет им быстро собираться и выходить на улицы, как только какого-нибудь их соотечественника несправедливо обидит полиция. Негритянские бунты одновременно дают им возможность пограбить белых и уничтожить их ненавистное, делающее их богаче и могущественнее, имущество. А еще это действенный способ давления на «мир белых», средство в борьбе за место под солнцем. Средство выбить себе новые преференции.

Бунты чернокожих, к слову, начались отнюдь не вчера. Широко известно, например, успешное восстание рабов на Гаити в конце XVIII века, в результате которого почти все белое население острова было жесточайшим образом истреблено. XIX и XX века тоже были отмечены уличными столкновениями и погромами.

Насилие активно применялось с обеих сторон. Во время расовых беспорядков в Талсе в 1921 году Ку-клукс-клан даже использовал авиацию – бомбил на биплане негритянские кварталы. В 1991-м случился грандиозный бунт, охвативший весь Лос-Анджелес. Причиной событий, стоивших десятков жизней и бесчисленного количества уничтоженной трудовым потом заработанной собственности, стало жесткое задержание чернокожего Родни Кинга. В 2010-х годах такие бунты время от времени вспыхивали в меньших масштабах в отдельных городах, а в мае 2020-го случай с Флойдом больно отозвался на всей Америке. Пламя, погромы, мародерство – все эти больно бьющие по белому среднему классу особенности расового бунта разыгрались практически в каждом крупном городе США.

Неожиданные союзники

Конечно же, противостояние не остается чисто расовым – среди бунтующих чернокожих часто можно видеть белых молодчиков с закрытыми лицами и анархистской символикой. Негры неожиданно для самих себя получили союзников – соскучившихся по острым ощущениям и обуянных идеями социальной справедливости детей не самых бедных родителей.

Белый леворадикал может выглядеть весьма маргинально – но маргинализованность эта чаще всего искусственная. Человек вступил на этот путь сознательно, а не вследствие жизненных неудач. Сегодня он живет с «братьями» в анархистском коливинге, но завтра в любую секунду может вернуться под заботливые крылья мамы и папы, оплативших ему колледж, в котором наш усредненный герой, скорее всего, и подхватил идеи всеобщей социальной справедливости, идеи мира без «предрассудков», равенства и братства.

Радикальные активисты оказались не единственными ситуативными союзниками чернокожих. Под знамена Black Lives Matter охотно встали и крупные IT-компании, финансовый капитал, львиная часть государственной элиты. Всю эту братию привлекала, конечно, не ненависть к расизму, а желание «наехать» на несистемного президента, эксцентричного миллиардера Дональда Трампа, выигравшего, благодаря харизме, политическому чутью и конской работе, выборы 2016 года.

Вряд ли негритянские бунты и расплодившиеся леворадикалы были заготовленными марионетками крупных буржуев и системных политиков. Скорее всего, они просто использовали подвернувшиеся поводы и возможности. Уязвимость этих привилегированных групп перед уверенным в себе, «поймавшим волну» и пролезшим достаточно глубоко в университеты, культуру и на улицы активным меньшинством, вообще сильно преуменьшена. История революций наглядно показывает, что элита не только запускает многие назревавшие ранее исторические процессы, но и затягивается в эти водовороты с головой, сама становится их жертвой. Взять, к примеру, зарю становления Третьего рейха – солидные мужи думали, что используют радикалов для решения своих политических задач, а на деле сами были использованы ими. И в итоге даже не пикнули, когда эти самые радикалы втравили их в войну, где были последовательно уничтожены практически все их активы.

Так же и в нынешней Америке. По ней шествует «кэнселинг» – страх «отмены», фактического исключения из профессии, эдакая виртуальная гильотина, которая способна сломать жизнь всякому, кто ляпнул – даже не в газете, а просто в соцсети – что-то не то. С одной стороны, «буржуи» призвали на помощь бунтующим неграм большую часть конвенциональных СМИ. С другой – сами стали заложниками леволиберального, радикального, дискурса. Подразумевающего абсолютно расистские концепции белой (и, кстати, еврейской!) вины. Которые, конечно же, ставят в потенциально уязвимое положение самих владельцев «прогрессивных» газет и каналов.

Бесславная гибель

В самый разгар протестов казалось, что гражданская война в Соединенных Штатах если не неминуема, то по крайней мере очень вероятна. Казалось, что самая вооруженная в мире нация попросту не сможет терпеть унижение в виде демонстративного вставания на колени, все эти сносы и осквернения отлитых в бронзе и высеченных в граните предков. Но все сложилось по-другому. Консервативных американцев подвел собственный президент. Тот самый Дональд Трамп, которому приписывали чуть ли не стремление построить диктатуру и ссылать несогласных в концлагеря, на деле пытался делать все демонстративно законно. Старая Америка с ее институтами, гарантированными свободами, царством процедуры, была для него слишком дорога – в конце концов, он прожил в ней всю жизнь. Причем эта жизнь пришлась на период ее расцвета.

Трамп знал, что Старая Америка гнила очень много лет, но он не подозревал, насколько она прогнила изнутри. Он надеялся вылечить ее терапевтическими методами, в то время как шансы на успех были только у решительного хирурга с наточенной пилой. А таким хирургом он, при всех приписываемых ему стремлениях, все-таки не был. Теперь, когда его не без грандиозных махинаций фактически сместили с поста, надежды консерваторов иссякли. Чернокожие бунты сыграли в этом немалую роль. Где-то они запугали избирателей лозунгами вроде «пока в Белом доме Трамп, погромы будут продолжаться». Где-то были поводом выставить его некомпетентным, «не справившимся». А где-то консолидировали и мобилизовали «демократический» электорат.

Вот только шансы гражданской войны эти бунты не понизили, а наоборот.