Мы жертвуем на благотворительность. Иногда спонтанно, иногда регулярно. Помогаем разным людям. По-разному их выбираем. В этом тексте собраны факты и актуальные проблемы российской благотворительности, некоторые оказались неожиданными.
Благотворительность на подъеме
Осенью прошлого года я прочитала статью о женщине, находящейся в ужасной жизненной ситуации. Плюс к тому ее несправедливо преследовала прокуратура, да и с работой было очень трудно – она живет в деревне.
Тогда я сделала то, что хочется в такой ситуации сделать очень многим: объявила благотворительный сбор в ее пользу. На свою личную карту, просто так. Мы собрали деньги и передали ей. Разумеется, все до последней копейки.
В России невероятно растет благотворительность и волонтерство. Многие мои друзья просят переводить деньги в фонды вместо подарков им на дни рождения. Каждый пятый человек в России в 2018 году оказался так или иначе вовлечен в благотворительность – пусть даже один раз помогал, пусть даже в таком вот сборе на карту. Эта цифра прозвучала недавно на конференции НКО «Все вместе за разУМную помощь».
Почему так происходит? Есть несколько версий. Одни эксперты говорят о растущей гражданской солидарности, другие – о том, что люди стали меньше ждать от государства, а как следствие – больше помогать друг другу. Но факт – сейчас благотворительность на подъеме, и именно сейчас в этой сфере происходят суперважные вещи. Именно стратегически важные, не на уровне «поможем конкретной семье».
Что же плохого в том, чтобы помочь конкретной семье? Да и сама я так делала. И вы, скорее всего. Но есть несколько вещей, о которых нужно знать.
Как ни странно, деньги не главное
Во-первых, сбор средств на личные карты – это самый непрозрачный и скомпрометированный сегмент благотворительности. Это рай для мошенников. Скандалы случаются постоянно, и часть людей после этого разочаровываются в благотворительности раз и навсегда. Но это еще не конец проблем. Сборы на карту – это еще и полное отсутствие контроля за тем, как эти деньги будут потрачены. Вот, допустим, вы абсолютно честный человек, все до копейки передали семье, нуждающейся в помощи. Семья взяла и... нет, даже не купила себе «Мерседес», все же такой цинизм бывает редко, а потратила все деньги на неправильное лечение у сомнительного врача. Потому что им дядя Петя про это лечение рассказал. Вот и все.
Говорят, опытные благотворители рано или поздно приходят к мысли, которая неофитам кажется совершенно дикой: в благотворительности деньги – это не самое главное. Без механизмов контроля, экспертизы и системности деньги сами по себе спасут далеко не всех, даже если их будет в пять, в десять раз больше. Фонд не только собирает деньги, но и помогает выбрать лечение в случае болезни, реалистичную стратегию выхода из кризиса – в кризисной ситуации.
Во-вторых, системные решения в реальности спасают больше людей, чем точечные сборы. Во многих странах НКО и фонды решают глобальные вопросы, вкладываются в науку и разработку лекарств, создают национальные регистры доноров. В России сейчас идет аналогичный процесс, у нас создается национальный регистр доноров костного мозга – и эффект обещан совершенно фантастический.
Вы знали, например, что в России всю потребность в донорах костного мозга может закрыть регистр из 500 тысяч человек? Много? Да. Реалистично в масштабах страны? Создатели регистра идут к этому и говорят, что прогноз реалистичный – и тогда большинство больных раком крови найдут себе донора в России. Это изменит ситуацию в корне.
Скучная системная работа
Вся эта системная работа реально меняет мир, но для общества практически невидима. Она часто непонятная и выглядит «скучновато», она требует тесного взаимодействия с государством и движется очень медленно. И не вызывает такого эмоционального отклика, как призыв немедленно помочь умирающему человеку. Например, в высокотехнологичную медицинскую помощь не включен поиск и активация донора – почему-то государство считает это не лечением, а «услугой». Соответственно, на это не может быть квот и т. д. Тема суперважная, но на тысячу лайков и репостов не потянет, согласитесь.
Или, например, история с законом о паллиативной помощи – огромный путь, который прошла Нюта Федермессер и ее соратники. От первых хосписов – я еще помню время, когда люди не знали, что это такое! – до сдвигов на уровне государства, системно.
В-третьих, люди не всегда знают, что помогать можно не только деньгами. Помогать можно информационно. Можно участвовать в волонтерских инициативах вокруг благотворительности. В ситуации с регистром доноров костного мозга от донора ни копейки не требуется – только физическое присутствие, причем сдать анализ можно в ближайшей к дому лаборатории. Посмотрите.
Я прочитала на сайте Русфонда историю про гражданскую как раз солидарность. «Например, в городе Тайшете Иркутской области прошли две акции для спасения местной девочки – шестимесячной Даши Гвоздевой. У Даши врожденный острый миелобластный лейкоз. Ей может понадобиться пересадка костного мозга. Чтобы помочь Даше, в регистр вступили 310 тайшетцев – каждый сотый житель города (население 33 тыс.)».
Можем ведь, когда хотим.
Понятно, что благотворительность – это очень сложная и тонкая сфера, в которой доверие имеет огромное значение. Некоторым людям проще кинуть денег на карту другу, в котором они уверены, чем жертвовать в фонд. Некоторые люди переводят деньги, только когда их лично зацепила конкретная история, а системные вещи не вызывают такого чувства. Много разного, много сложного.Но специалисты однозначно говорят, что системный подход в благотворительности – это то, что сейчас остро нужно. Именно сейчас, когда благотворительность на подъеме и становится для нас привычным делом. Именно сейчас можно сделать особенно много.
И нам нужно учиться помогать не только по велению сердца, но и осознанно. С пониманием перспектив и стратегического значения того, что делаем.
