25 лет назад, в сентябре 1993-го, начал работу знаменитый владивостокский авторынок «Зеленый угол». 10 лет назад, в декабре 2008-го, протесты владивостокских автомобилистов разогнал ОМОН.
Эти вехи обозначают начало расцвета эпохи правого руля – и начало ее заката.
На рубеже 1980-х и 1990-х в шальной, морской, только что открывшийся миру Владивосток валом пошли «япономарки». Стихийный авторынок возник на стадионе «Строитель», но вскоре переехал в периферийный район «Зеленый угол». Так 25 сентября 1993 года родилась Зеленка – неофициальный символ Владивостока наряду с сопками, тиграми, морем, багульником и мостами.
Нравится нам или нет, но «Зеленый угол» сформировал не одно поколение дальневосточников. Автоимпорт изменил местную экономику, облик городов и дорог, речь и привычки людей. Оставшиеся в начале 1990-х без работы или зарплаты офицеры, рыбаки, ученые стремительно переквалифицировались в коммерсантов.
В «еретической» баранке справа дальневосточники увидели символ свободы. Появились афоризмы «Хороший руль левым не назовут!» и «Запретите правый руль – и получите Дальневосточную республику».
Выпады Москвы против правого руля воспринимались как покушение на идентичность, едва ли не как религиозные гонения. Сибиряк Михаил Тарковский написал роман «Тойота-Креста», уссуриец Виталий Демочка снял сериал «Спец» об автоподставах, музыкант Илья Лагутенко спел про Land Cruiser, печально смотрящий колесами в небо, поэт Иван Шепета сочинил стихи:
...Руль – справа, сердце – слева,
Где паспорт и права.
А в приморской Тавричанке начали варить пиво «Праворульное».
Праворульный автомобиль на Дальнем Востоке 1990-х – депрессивном, мрачном и разгульно-веселом одновременно – стал понятием метафизическим. Так, как чувствуют эти машины дальневосточники, их не почувствуют ни москвич, ни японец. В Японии они были средством передвижения – здесь стали важным элементом зауральского российского мира. Прочно укоренились в суровом таежно-урбанистическом пейзаже, где маньчжурские сопки подпирают серые «гостинки».
По прибытии в Россию у «японок» меняется даже взгляд – становится жестче. Они стремительно обрусели. Теперь на их ржавые перекореженные трупы натыкаешься везде: по обочинам таежных дорог, в темных городских очкурах. Если бы они могли рассказать о том, что успели увидеть за свои тридцать автомобильих лет (в наших условиях – год за три), получился бы увлекательный роман. Тонны праворульного металлического перегноя – тема для диссертаций не родившихся еще историков.
Еще живы «эмигранты первой волны» – угловатые, побитые жизнью, тронутые ржавчиной, как сединой. Вслед за квадратными «блюбердами» с синими эмблемами на радиаторной решетке, белыми, как холодильники, «короллами» и прочими «леоне», «калифорниями» и «джасти» в старье превращаются столь модные еще недавно агрегаты, как «карина-улыбка», «корона-бочка» и «марк-самурай» – машины выпуска 90-х. «Таких уже не делают», – утверждают ценители.
Потомки тех машин кажутся несерьезными, как легкомысленные внуки фронтовиков. Теперь мне кажется, что мы немного свихнулись на этих машинах и полное выздоровление не наступило до сих пор.
В 2008-м разгонять протестовавших против очередного повышения пошлин на ввоз подержанных иномарок (во Владивостоке устраивали «покатушки» с лозунгами и клаксонами, перекрывали Некрасовский путепровод – основную городскую магистраль, кое-кто даже размахивал японским флагом и призывал приварить «жигули» к Транссибу) прислали милицейский спецназ «Зубр».
В результате 2009 год стал провальным, но уже с 2010-го началось постепенное восстановление импорта. Массовым порядком пошли «распилы» – машины, которые в Японии пилили на части, чтобы обойти таможенные барьеры, а в России сваривали вновь. Рекорд пикового 2008 года, когда в Дальневосточный регион попало более полумиллиона машин, побить уже не удастся – и все-таки «Зеленый угол» жив.Владивосток, разбухший от «японок», признали самым автомобилизированным городом России на душу населения. Правда, гордиться этим я давно перестал: ни пройти, ни проехать, ни припарковаться.
90-е давно прошли. Теперь кажется странным, что за машины во Владивостоке было принято рассчитываться исключительно в бакинских, килобаксах, у. е.
Биту в багажнике кое-кто еще возит, но уже нечасто.
Новому поколению, кажется, все равно, на чем ездить. Оно не разбирается в нюансах кузовов и шильдиков, как разбирались в свое время мы, когда каждый подросток мечтал о пацанском турбовом «маркушнике», а рыбак – о дизельном «датсуне» на коробке.
Расцвет правого руля в России позади. Даже во Владивостоке наблюдается ползучая мода на левый руль. Раньше он был здесь экзотикой – либо какой-нибудь дед выползал на дачу на еще советском «москвиче», либо какой-нибудь авторитет понтовался «мерседесом». Сейчас левого руля – полно: американские, европейские, российские, те же японские машины. Владивосток потихоньку теряет свой тотально праворульный облик, хотя еще способен удивить приезжего.
У нас, как говорится, была великая эпоха.
Старожил скажет, что сегодня Зеленка полупустая: пошлины, сборы, «глонассы», падение рубля и выросшая популярность автомобильных онлайн-аукционов сделали свое дело. Но рынок и сейчас непросто обойти. Здесь по-прежнему пасутся целые табуны японских автомобилей. Блестящих, чистеньких, еще без номеров 25RUS, еще не нюхавших российского бензина и не шаркавших подбрюшьем по нашим колдобинам. Так что хоронить правый руль рано.
Кстати, на Зеленке можно купить не только машину, но и контрабас – безакцизное японское виски Nikka и Suntory. На эти маленькие шалости в портовом Владивостоке традиционно смотрят сквозь пальцы.
