Очередной юбилей Крещения Руси проходит в чрезвычайно напряженной политической и конфессиональной обстановке. Единый русский мир, объединенный наследием святого Владимира, расколот политическими границами, порой становящимися натуральными линиями фронтов.
За этим внешним противостоянием нетрудно увидеть руку тех, кто стремится раз и навсегда покончить с наследием Крестителя – с единством православной Руси, единством Русской церкви, отвратить побольше русских от канонического православия, перевести их в другую веру или в раскол.
Особенно показательны в этом смысле судорожные попытки учредить украинскую «автокефальную» церковь, в которую насилием и угрозами согнать в один барак с самосвятами и филаретовцами прихожан Украинской православной церкви Московского патриархата – единственной канонической православной церкви на Украине.
Тут и угрозы киевского режима в адрес верных православных, и интриги на международной арене. В частности – попытки выклянчить «автокефалию» у Константинопольского патриархата в Стамбуле, предстоятели которого порой не вполне адекватно понимают смысл древнего почетного титула «вселенский патриарх». Впрочем, пока все авантюры на этом направлении зашли в очевидный тупик.
В проекте «украинской автокефалии» (читай – раскола Русской церкви) поражает попытка полностью перечеркнуть 1030 лет истории, учредить новую церковную реальность с чистого листа. По сути – «перекрестить» Русь, забыв о святом Владимире.
Между тем история Русской церкви уже состоялась, уже прошла тысячелетний путь, уже дала тысячи и тысячи святых подвижников. Идея новосозданной «украинской автокефалии» из рук патриарха в Стамбуле – это попытка создать вместо православных верующих Украины церковных манкуртов. Людей без памяти и без прошлого. К тому же слишком памятно то, чем закончилась предыдущая подобная попытка.
В середине XV века Константинополь уже попытался разделить Русскую церковь, учредив сепаратную от Москвы «Киевскую митрополию» на территории Польско-Литовского государства. За одно столетие церковная жизнь там пришла в такой упадок, что в 1596 году иерархам этой митрополии не составило труда учредить униатство, подписав Брестскую церковную унию.
Задачей униатского проекта было изменение национальной идентичности русских людей – их окатоличивание и ополячивание. И покончено с этим было лишь там и тогда, куда пришло во всей силе Российское государство.
Очевидно, что нынешние изобретатели автокефалий хотят (только еще и в ускоренном виде) провернуть тот же сценарий. Единая Русская церковь, ведущая свою традицию от святого Владимира, им мешает. Расколов ее, они хотели бы сделать людей русского мира добычей других религий (не случайно такую роль в установлении майданного режима играют всевозможные «пасторы»), раздробить на десятки конфликтующих друг с другом частей.
Именно поэтому им как кость в горле общая память русских людей в Москве и Минске, Киеве и Донецке, Тирасполе и Кишиневе о едином крещении, единой истории, единой церковной традиции.
Не случайно большинству необандеровцев и «правосеков» все больше мешает святой Владимир. Себе им присвоить его не удалось, и вот уже они обрызгивают памятник крестителю Руси краской, обзывают «москалем».
Показное православие киевских властителей отдает откровенным лицемерием: они ведь отлично знают, что именно в единстве самосознания православной Руси и спрятана «кащеева игла» их русофобского проекта. А очередной юбилей Крещения – наглядное об этом напоминание.
Только благодаря Крещению русский народ и русское самосознание восстали из небытия и укрепились на тысячелетие. Конгломерат славянских племен (словен и кривичей, полян и северян), собранный могучей волей воинственных и прагматичных русов, не стал одним из многочисленных исторических миражей на карте раннесредневековой Европы исключительно благодаря решению князя Владимира принять христианство из рук Византии.
- На торжества в честь Дня Крещения Руси в Киеве вышли более 10 тыс. человек
- Иеромонах Макарий: Крестный ход к памятнику Владимира – символ возрождения России
- «Русь-Украина» выглядит смешно для России и страшно для Украины
Первоначальная Русь могла показаться временным образованием, возникшим благодаря случайному стечению обстоятельств – в VII–VIII веках арабские пираты практически полностью прервали сношения Западной Европы и Византии по Средиземному морю, погрузив тем самым Запад в «темные века». А в ту эпоху даже самый окольный водный путь был безопасней и быстрее сухопутного. Так началось великое историческое движение на реках Русской равнины. Движение «из варяг в греки».
Оно дополнилось развитием торговли Севера Европы со странами Востока по волжскому пути «из варяг в персы». Закономерно возникло раннее государство, которое контролировало эти маршруты – это и была Русь Олега, Игоря, Ольги и Святослава. Однако после нормализации ситуации в Средиземноморье, наступившей уже в конце Х века, и кризиса серебряного обращения на Востоке в XI веке такое торговое государство обречено было ослабеть и исчезнуть.
Однако благодаря Крещению князь Владимир превратил Русь из торгового государства в территориальное, скрепленное не только общностью экономических интересов, но и общностью веры, цивилизации, самосознания народа.
Христианское учение базируется на представлении о народах, к которым обращена проповедь Евангелия. А потому уже полстолетия спустя после крещения митрополит Илларион в своем «Слове о Законе и Благодати» со всей решительностью говорит о русском народе – одном из тех новых народов, к которым обращено благодатное слово: «И подобало Благодати и Истине над новыми народами воссиять... Новое учение – в новые мехи, новые народы: и сберегается то и другое. Так и есть. Ибо вера благодатная по всей земле распространилась и до нашего народа русского дошла».
Приняв святое Крещение, Русь стала одним из тех народов, к которым обращено слово Евангелия, а стало быть, ее существование получило основу, независимую от конкретных исторических обстоятельств ее рождения.
Крещение укоренило здешнюю, существующую на земле, Русь в вечности. И не случайно, что очень скоро возникло понятие о Святой Руси.
Что это такое?
Это не какое-то горделивое самопревозношение, утверждающее, что свята сама русская почва, что каждый русский по праву рождения свят.
Святая Русь – это идея совокупности, собора всех русских святых, в Земле Русской просиявших – князей и епископов, монахов и мирян, страстотерпцев и постников, благотворителей и просветителей. Все они, взойдя к престолу Господа, не теряют, разумеется, своей личности, своих индивидуальных особенностей, а остаются русскими, сердечно привязанными к Руси, а потому с особенной силой молят Господа за нашу землю и наш народ.
И чем больше таких святых, тем больше разрастается небесная Русь, тем более мы укореняемся в вечности. Но не только в вечности – и на земле.
Пусть «выбор вер», о котором рассказывает летописец, это скорее символ, но само историческое перепутье нового народа было реальным. Выбери Русь ислам или иудаизм, чтобы удобней торговать с Востоком – и она сгинула бы без остатка в огне кочевых завоеваний следующих столетий, как сгинули в нем волжские булгары, половцы, хазары. Мы бы просто растворились без остатка в степном мире.
Выбери Русь учение и обряды латинян, шедшие из Германии (а это было вполне возможно – старший брат князя Владимира Ярополк готовился к браку с родственницей германского императора и принятию крещения от латинских миссионеров) – и мы бы стали периферией периферии Запада. Русь была бы объектом немецкой колонизации, постоянного диктата папства, такой огромной и еще менее благоустроенной Польшей (впрочем, именно к такому положению ухудшенной Польши и толкают нынешние власти часть Руси – Украину).
Приняв крещение от Византии, Русь не только усвоила образованность, эстетику и культуру самой развитой цивилизации той эпохи, одним скачком преодолев полуторатысячелетний разрыв в темпах культурного развития между собой и Западной Европой (где, напомню, кельтские города сменились римскими, римские, пусть и с потерей качества, французскими, немецкими, английскими), но и даже в некоторых моментах ее обгоняла.
И в содружестве с Византией, и в качестве наследника и преемника византийского наследства после падения Константинополя Русь явилась самостоятельным центром культурного излучения. Благодаря православию все позднейшие западные заимствования были для нас стимулом роста, а не саморазрушения и не утраты собственного национального, культурного и религиозного «я».
Крещеная святым Владимиром Русь прошла через горнило трагических испытаний и стала «Третьим Римом» – необоримой крепостью, защищающей православие, а с ним обрела и реальное присутствие Бога на земле, сохраняющей возможности человека по доступу ко спасению во Христе.Несомненно, такое спасение возможно и вне политической организации, и даже против нее, как доказали примеры римских и большевистских гонений, давших тысячи, десятки тысяч мучеников и новомучеников, не отрекшихся от Христа ни под какими пытками.
Однако постоянное существование в таком героическом режиме возможно лишь для очень небольшого количества людей, что противоречит апостольскому принципу «умножения числа спасаемых».
Для большого количества людей нужна «инфраструктура спасения», которую может обеспечить только обороняемая великим государством цивилизация. Таковой и стала русская цивилизация, получив щит православного царства после падения Византии (причем греки последних столетий осознанно содействовали конструированию русского православного царства как преемника Второго Рима).
Государственность России с ее суверенитетом, русская цивилизация с ее самобытным устроением и национальное самосознание русского народа с его пониманием своей исторической преемственности – вот главная гарантия существования православия как светоча Христовой истины. И это не историческая случайность, не мнимое «ограничение Христа Россией», не беспочвенное национальное мессианство. Это то историческое здание, которое выстроено действующим в истории Духом Святым, той силой, которая строит и Церковь Божию, и осуществляет пути Провидения в христианском мире.
Святая Русь, берущая начало в подвиге святого Владимира, – это то устойчивое состояние, та явленность Христа и Его истинной Церкви в мире, которая и оправдывает само продолжение хода мировой истории. А историческая энергия и традиция русского народа – та гравитация, которая позволяет Небесной Церкви полноценно присутствовать на земле.
