Я, как герой «Москва-Петушки», который никогда не видел Кремль, никогда не бывал в Пекине.
Этого мало. Люди в китайских столовых явно хотели бы больше
И вот я иду в Пекине по улице, и навстречу мне бредет очень похожий на опустившегося бедного пекинца крупнейший российский аналитик Симон Гдальевич Кордонский с мрачным лицом среди чрезвычайно позитивных пекинцев. Я говорю: «Что случилось?». Он говорит: «Вот, ходил, искал признаки социального напряжения». «Ну, что?» – говорю я. «Не нашел», – говорит он еще более мрачно. «А как ты их искал?» – «Два критерия: люди идут по улице, а сумочки и пакеты не придерживают в толпе; много людей с детьми легко отворачиваются от них, не присматривают, это значит, что риска нет». Другой гештальт – столовки, заходишь, первое впечатление – люди жрут очень много. Перед нами первое поколение китайцев за пять тысяч лет, которое ест столько, сколько хочет. Это уникальный факт. И на стене в каждом из этих мест висят революционные призывы: фото Мао Цзэдуна, выступающего перед хунвейбинами, фото хунвейбинов, громящих пекинский горком партии. И совершенно чудесные гипсовые статуэтки – хунвейбин с красной книжечкой, торжествующе поставивший ногу на спину бюрократу в дурацком колпаке и обличающий его. Напряжение есть. Оно, может быть, ритуализовано, но оно есть.
- Генри Киссинджер: Стать китайцем
- Джон Куэлч: Пять мифов о бизнесе в Китае
- Максим Шевченко: Китайцы их презирают
- Пол Крэйг Робертс: Мы хотим избавиться от русских и китайцев
Китайцы сфокусированы на управлении. С их точки зрения, демократия – это управление. Многосоставные общества – Россия более чем, Китай – более чем. Китай, собственно говоря, и связан, помимо портрета Мао Цзэдуна на площади Тяньаньмэнь и иероглифики, и истории, с коммунистической партией Китая. Но все остальное разное. Как управлять разным обществом? Мы в России не справились с этой задачей. Мы не придумали систему управления для разной России. Мы очень любим цитировать про русскую цветущую сложность, но мы не придумываем модели управления цветущей сложностью. Мы просто предлагаем разные формы кирпичей, которые она должна на себе тащить, которые и есть наши модели власти – той или иной.
Мы не нашли форму управления, китайцы ее нашли. Они называют это народной демократией. Она работает, во всяком случае, производит. Китайская народная демократия достаточно работает, чтобы одевать американских граждан, ну и заодно всех остальных, снабжать весь мир легпромом и поддерживать финансовую экономическую стабильность в мире. Это неплохо.
Этого мало. Люди в китайских столовых явно хотели бы больше. Иначе бы у них не висели перекошенные от ярости на бюрократию, коммунистическую, не какую-то другую, лица хунвейбинов. Проблемы есть. Вопрос – это проблемы только Китая, или это наши проблемы тоже?
Источник: Russia.ru
