Святослав Голиков: Что нужно знать общественности о потерях в Сирии

27 сентября на Федеральном военном мемориальном кладбище в Мытищах был похоронен погибший в Сирии генерал-лейтенант Валерий Асапов.

Сообщение об этом взбудоражило общественность, так как за более чем полтора десятка лет наши сограждане успели отвыкнуть от новостей о гибели представителя высшего офицерского состава Минобороны РФ в зоне боевых действий.

Появившаяся 24 сентября официальная информация об этом трагическом инциденте была скупа. Согласно сообщению российского военного ведомства, генерал Асапов получил смертельное ранение в результате внезапного минометного обстрела командного пункта боевиками ИГИЛ.

«Старший группы российских военных советников генерал-лейтенант В. Асапов находился на командном пункте сирийских войск, оказывая помощь сирийским командирам в управлении операцией по освобождению города Дейр-эз-Зор», – цитирует ТАСС сообщение Министерства обороны Российской Федерации.

Как так вышло, что практически на передовой погиб высокопоставленный российский военный? (фото: Виталий Аньков/РИА Новости)

Озвученные подробности при сопоставлении с другими подтвержденными фактами, а также не подтвержденной, но и официально не опровергнутой информацией, появившейся в открытом доступе, не слишком сильно прояснили ситуацию и, как следствие, дали толчок к различным домыслам и появлению конспирологических версий произошедшего.

Так, например, обращают на себя внимание обстоятельства гибели российского военнослужащего-контрактника Владимира Тарасюка, прощание с которым состоялось 20 сентября в Братске.

По имеющейся информации, утром 16 сентября Владимир ехал в машине вместе с генералом и полковником, когда их расстреляли из засады. Интенсивный огонь боевиков не дал прибывшему для эвакуации раненых вертолету совершить своевременную посадку.

В результате получивший осколочное ранение в голову Владимир Тарасюк умер от потери крови. О судьбе генерала и полковника никакой дополнительной информации пока нет.

Данный факт может навести на мысль о том, что Валерий Асапов и был тем самым генералом, попавшим в засаду 16 сентября, а Минобороны РФ до последнего тянуло с официальным подтверждением его гибели и по какой-то причине решило списать все на минометный обстрел.

Если же речь идет о двух разных инцидентах, то получается, что Минобороны скрывает правду о наших потерях?

Стоит отметить, что данный посыл активно используется противником, ленты тех же украинских СМИ уже пестрят глумливыми заголовками в стиле «Мертвый генерал Асапов раскрыл всю лживость русской пропаганды».

Сопоставление данных, появившихся в открытом доступе, позволяет сделать вывод о том, что официальное заявление Минобороны от 24 сентября касательно гибели Валерия Асапова соответствует действительности.

Первые неофициальные сообщения о гибели генерала появились в соцсетях 24 сентября. В одном из сообщений было сказано:

«Вчера под минометным обстрелом погиб наш земляк, КОМАНДИР Валерий Григорьевич Асапов. Братья-сослуживцы, помяните командира!»

Первым СМИ, рассказавшим о гибели генерала, стала радиостанция «Говорит Москва». Согласно новостной заметке на сайте радиостанции, источник в штабе 5-й армии сообщил о том, что генерал не выходил на связь с 16.00 субботы, т. е. 23 сентября.

По словам источника радиостанции непосредственно в Сирии, «генерал и два полковника погибли под минометным огнем по точной наводке, снаряд попал в командный пункт».

Этот же источник озвучил версию о предательстве, что предполагает «слив» информации о точном месте расположения командного пункта и фактическом нахождении там российских представителей.

При этом радиостанция также сообщила, что в соцсетях появилась информация о том, что инцидент произошел в районе города Дейр-эз-Зор, а вместе с генералом погиб переводчик.

Ссылаясь на свой источник, близкий к российскому военному ведомству, газета «Коммерсант» сообщила, что генерал Асапов погиб 23 сентября, и привела цитату из беседы: «Генерала буквально разорвало, от человека ничего не осталось, так как он был на передовой».

Если отбросить нелепость формулировки, подразумевающей, что мина может разорвать человека только на передовой (здесь можно предположить либо сильное волнение источника, вызванное произошедшим, либо некорректное цитирование), то речь также идет о прямом попадании мины в командный пункт. Плюс к этому, в очередной раз подтверждается и дата инцидента – 23 сентября.

Тем не менее информационный туман, окутывающий многие обстоятельства нашего участия в сирийской войне, не может не вызывать вопросы у неравнодушных сограждан.

Как так вышло, что практически на передовой погиб высокопоставленный российский военный? Идет ли целенаправленная охота на наших старших и высших офицеров?

Почему Министерство обороны не делится с общественностью всеми обстоятельствами гибели наших военнослужащих? Каковы на самом деле наши реальные потери?

Разумеется, гибель главного военного советника, командующего армией в результате непосредственного огневого воздействия противника – это ни в коей мере не рядовой случай.

Однако надо понимать, что в текущих условиях сирийской войны от подобных инцидентов – будь то минометный обстрел, подрыв радиоуправляемого фугаса, удар по вертолету из переносного зенитно-ракетного комплекса или еще какая-нибудь пакость – не застрахован практически никто, от бойца-контрактника до генерала.

Российские старшие офицеры и генералы работают в Сирии далеко не только в надежно прикрытых и относительно безопасных штабах. Помимо планирования боевых операций на них лежит и львиная доля ответственности за их непосредственное проведение, именно поэтому они регулярно оказываются на переднем крае.

Кроме того, на данный момент в Сирии линия фронта – это весьма условное понятие.

В реалиях мобильной войны и активных действий иррегулярных террористических формирований передовая может внезапно возникнуть в самом неожиданном месте, т. е. российский военный советник может заниматься вопросами боевой подготовки на условно безопасной базе или везти документы из одного штаба в другой и попасть под внезапный удар.

В сходных условиях контртеррористической операции в Чеченской Республике лихая солдатская доля тоже не обходила стороной армейских генералов.

18 января 2000 года в Заводском районе города Грозный в перестрелке с боевиками погиб генерал-майор Михаил Малофеев, начальник отдела боевой подготовки 58-й армии СКВО, заместитель командующего группировкой федеральных войск «Север» в ЧР.

17 сентября 2001 года на восточной окраине Грозного боевиками из ПЗРК был сбит вертолет Минобороны. В числе погибших оказались генерал-майор Анатолий Поздняков, начальник 2-го управления главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ, и генерал-майор Павел Варфоломеев, заместитель начальника управления главного управления кадров Минобороны РФ.

29 ноября 2001 года террористка-смертница совершила самоподрыв на одной из площадей Урус-Мартана во время встречи с местными жителями генерал-майора Гайдара Гаджиева, военного коменданта города. В результате взрыва генерал Гаджиев получил тяжелые ранения, от которых скончался в военном госпитале Моздока 1 декабря 2001 года.

В Сирийской Арабской Республике скорбный счет мог открыть генерал-майор Петр Милюхин, начальник управления боевой подготовки штаба Западного военного округа.

Инцидент произошел 16 февраля нынешнего года в провинции Хомс, когда генерал Милюхин в сопровождении пяти российских военнослужащих ехал из района аэродрома Тияс в сторону города Хомс в бронемашине «Тигр» в составе колонны.

В четырех километрах от Тияса бронемашина была подорвана мощным радиоуправляемым фугасом, заложенным на обочине дороги, а по самой колонне боевики открыли огонь. Генерал Милюхин получил серьезные ранения – ему оторвало обе ноги и осколком выбило глаз, но спасти его жизнь врачам, слава Богу, удалось.

О многом говорят и совсем недавние события 19 сентября, когда 29 бойцов российской военной полиции оказались в окружении значительно превосходящих сил противника.

Отряд деблокирования, который в экстренном порядке был направлен к ним на помощь, лично возглавил генерал-майор Виктор Шуляк, замначальника российского центра по примирению враждующих сторон.

И в той ситуации генерал Шуляк тоже не был застрахован ни от шальной пули, ни от осколка, не говоря уже о том, что сама оперативная обстановка по какой-то случайности могла внезапно измениться не в нашу пользу.

Разговоры о целенаправленной охоте, объявленной на высший офицерский состав российского Минобороны в Сирии в связи в резким ухудшением положения джихадистов после ликвидации крупной группировки боевиков в акербатском котле и деблокирования Дейр-эз-Зора, могут скорее использоваться в качестве громких заголовков в СМИ и инструмента оказания информационно-психологического давления со стороны противника, нежели отражать реальное положение дел.

Здесь надо понимать, что на войне представители высшего командного состава всегда входят в число приоритетных целей для противника, и пример тому – тщательно спланированная засада на генерала Милюхина. Просто, к счастью, далеко не всегда желания противника совпадают с его возможностями.

В качестве же средства изменения оперативного положения в свою пользу может рассматриваться не спецоперация по ликвидации кого-либо из высших офицеров, а нечто подобное недавнему наступлению боевиков в Идлибе, в число основных задач которого входил захват бойцов нашей военной полиции с целью перенаправить усилия российско-сирийской коалиции в другой сектор и приостановить наступление на восточном берегу Евфрата.

При этом непосредственно гибель генерала Асапова по большому счету ничего, кроме морального удовлетворения, ни игиловским «чертям», ни нашим американским «партнерам» не принесет – задачи поставлены и будут выполняться.

Есть еще один важный момент, уже упомянутый выше.

Гибель генерала Асапова в очередной раз продемонстрировала проблему «сливов» информации террористам.

Ряд СМИ со ссылкой на Telegram-канал «Вестник Дамаска» распространил информацию о том, что незадолго до минометного обстрела добровольческие отряды «Братья Катаржи», принимавшие участие в операции по деблокированию и освобождению Дейр-эз-Зора, оставили свои позиции в районе командного пункта и отошли.

При этом предполагается, что именно эти отряды передали террористам ИГИЛ* координаты и точные целеуказания для удара по командному пункту.

Сложно сказать, насколько соответствует действительности версия о пособничестве террористам со стороны отрядов «Братья Катаржи».

С одной стороны, нефтяного магната Катаржи уже давно подозревали в связях с ИГИЛ по части закупок нефти, которую он поставлял на нефтеперерабатывающий завод в Хомсе.

С другой – нельзя исключать и такие потенциальные факторы, как оперативная игра, экстренный поиск козла отпущения, хитрый «перевод стрелок» или же сведение каких-то внутренних сирийских счетов (возможны и комбинированные варианты).

В любом случае, вне зависимости от причастности или непричастности непосредственно Катаржи, судя по имеющейся в открытом доступе информации, речь идет все-таки о «сливе». Именно о предательстве сообщил сирийский источник радиостанции «Говорит Москва».

О предательстве официально заявляет Франц Клинцевич, первый заместитель председателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности.

«Есть точные данные о том, что это было предательство… Предателей ищут, они будут найдены в ближайшее время», – цитирует сенатора РИА «Новости».

Заявление заместителя главы МИД РФ Сергея Рябкова о том, что гибель российского генерала – это «плата кровью за двуличие американской политики в Сирии», по большому счету справедливо, но при этом не является прямым указанием на непосредственное участие американских спецслужб в данной операции.

Такое участие вполне вероятно, однако там, где у нашей стороны были все основания заявить о таком участии, соответствующее заявление было сделано.

О наступлении боевиков «Джебхат ан-Нусры*» 19 сентября в Идлибе начальник главного оперативного управления Генштаба ВС РФ Сергей Рудской сказал открытым текстом:

«По имеющимся данным, данное наступление инициировано американскими спецслужбами, чтобы остановить успешно развивающееся продвижение правительственных войск к востоку от Дейр-эз-Зора».

В случае с генералом Асаповым подобных официальных заявлений нет.

На эту тему
• Сирия опровергла сообщения о планах России создать военную базу в Дейр-эз-Зоре
• В Генштабе описали роль генерала Асапова в Сирии
• Генерала Асапова похоронят на Военном мемориальном кладбище под Москвой

Пока есть только не лишенные оснований предположения, в том числе озвученные Францем Клинцевичем в телефонном разговоре с корреспондентом «Комсомольской правды».

Вместе с тем, несмотря на целенаправленный удар по командному пункту, есть основания полагать, что как таковая гибель генерала Асапова в результате прямого попадания мины стала следствием трагической случайности.

Дело в том, что обеспечить прямое попадание в цель первым же выстрелом из миномета – задача весьма нетривиальная, а люди военные, как правило, умеют очень быстро падать, буквально на уровне рефлекса, лишь только заслышав характерный свист, не дожидаясь разрыва, что в значительной степени минимизирует риск поражения.

Бывает, что стабилизирующее оперение хвостовой части мин обматывают тряпками, чтобы скрыть свист на подлете к цели, но в этом случае ни о какой снайперски точной стрельбе речи не идет.

На открытой местности свиста не слышно в том случае, когда мина летит прямо к тебе, – только внезапный фырчащий шорох. Известно по личному опыту. Просто моя мина тогда не взорвалась. А вот мина генерала Асапова сработала...

И, наконец, еще один крайне важный момент, особенно ярко высвеченный в связи с ситуацией вокруг гибели генерала Асапова, включая информацию о двух погибших вместе с ним полковниках, которую Министерство обороны не подтвердило, но и не опровергло.

Итак, почему же наше военное ведомство никак не желает идти навстречу озабоченной общественности по части обнародования всех обстоятельств гибели наших военнослужащих и точного числа потерь в Сирии?

Помимо внутри- и внешнеполитических причин, на которые многие наши сограждане просто не обращают внимания, есть и другие, в большей степени утилитарные. Именно на них и стоит остановиться, так как, возможно, хоть это как-то отрезвит страстных искателей правды.

Необходимо отдавать себе отчет в том, что там, в Сирии, идет настоящая война, а не красочное шоу в телевизоре, и помимо непосредственно сирийских «бармалеев» нам противостоит мощнейшая пропагандистская и военная машина США.

Только представьте себе, как будут рады «оппоненты», если наше Министерство обороны будет выкладывать на всеобщее обозрение все данные о погибших и подробно рассказывать об обстоятельствах их гибели.

Во-первых, каждый удобный случай будут во всех красках живописать и на все лады склонять вражеские пропагандисты. Во-вторых, противник будет иметь исчерпывающую информацию об уровне эффективности действий своих подопечных и при необходимости вносить своевременные коррективы.

Есть и другая сторона медали.

На войне бывает всякое. И вот признайтесь себе честно, насколько приятно было бы вам увидеть в открытом доступе информацию о том, что ваш товарищ, друг, близкий человек погиб от «дружественного огня» или по глупости подорвался на мине?

Пусть уж лучше они остаются для всех счастливо незнающих павшими на поле боя героями…

В общем, пока идет эта война и пока на личных делах лежит гриф секретности, не надо лишний раз трогать эти вопросы и упрекать наших военных в сокрытии правды.

Разумеется, в нашем XXI веке с его технологиями очень многое так или иначе просачивается в информационное пространство, но не нужно делать фетиш из обстоятельств и цифр, руководствуясь эгоистичным любопытством.

Сейчас в том самом районе, где 23 сентября погиб Валерий Асапов, идут жестокие бои за расширение плацдарма на восточном берегу Евфрата, основная тяжесть которых лежит на наших бойцах из ССО и ЧВК, а непосредственное руководство – там же, на передовой, под огнем игиловцев – на наших полковниках и генералах.

Пожелаем им военной удачи, победы и поменьше «двухсотых».

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ