Единственное, что удивляет в истории вокруг референдума в Каталонии: почему ни одна сторона до сих пор не заявила о вмешательстве «русских хакеров»? Хотя ответ на этот вопрос довольно прост.

Виктор Пелевин до того, как убить свой талант ежегодными контрактными поделками, как-то написал, что вся мировая история – это, по сути, пересмотр итогов приватизации. Развивая эту мысль, можно сказать, что главный принцип мировой истории – это нарушение принципа нерушимости границ.

Пафосные заявления о том, что Россия якобы первой нарушила установленные после Второй мировой границы, – рассчитанная непонятно на кого ложь. Объединилась Германия, распалась Югославия и была расчленена Сербия, развалился СССР – о какой такой нерушимости вы говорите?

А уж ритуальное оплевывание Иосифа Сталина в сочетании с религиозной приверженностью проведенным им административным границам «нерушимого» Советского Союза вообще выглядело бы смешно, если бы за эти границы регулярно не гибли люди – в Закавказье, в Бессарабии и в Донбассе.

Сепаратизм в Западной Европе в последние десятилетия выглядит вполне мирно и буржуазно, но еще совсем недавно в Британии, Испании и Франции взрывались бомбы.

Независимость Каталонии – это начало конца не только Испании, но и многих других стран Европы (фото: Марина Калахорра/РИА Новости)

Возможно, нынешний исламский террор потому и не вызывает ожидавшегося его организаторами панического ужаса, что Европа не успела отвыкнуть от терроризма ирландцев, басков или корсиканцев.

А бомба, она в любом случае бомба, кто бы ее ни закладывал – бородатый мигрант или человек, чьи предки тысячелетиями жили на этой земле.

Каталонцы боролись за свою независимость без бомб, но менее угрожающей единству Испании от этого их борьба не стала. Нет ни малейших сомнений в том, что если 1 октября, как и запланировано, состоится референдум, то подавляющее большинство выберет независимость.

Каталонцы (как и жители большинства советских республик в 1991 году) свято уверены, что они кормят всю страну, и в отличие от жителей большинства советских республик, у них есть некоторые основания для подобной уверенности – ВРП Каталонии выше, чем в среднем по Испании.

Впрочем, дело не только в экономике. Региональная идентичность в Испании всегда была развита достаточно серьезно, и попытки генерала Франко ее подавить можно смело признавать неудачей – как, впрочем, и большинство подобных попыток по всему миру.

В случае же с Каталонией дело доходит до украинского фанатизма последних лет – вот только каталонцы живут в подобном режиме не три года, а гораздо дольше. Каждый, кто бывал в Барселоне, видел, сколько там флагов на балконах.

Украинцы, кстати, очень любят приморский район Барселонета – там на каждом балконе, помимо каталонского, висит районный флаг, издалека очень похожий на украинский.

То, что Мадрид перешел к административным мерам по отношению к организаторам референдума, и, похоже, не остановится перед силовыми, понятно и объяснимо. И дело, опять-таки, не только в экономике и национальной гордости кастильцев.

Независимая Каталония станет началом конца Испании в ее нынешнем виде – так же, как отделение Прибалтики стало началом конца Советского Союза.

Причем отделятся не только давно желающие независимости баски. Как мы помним, среднеазиатские республики не очень-то хотели выходить из СССР, но оказались поставлены перед фактом: «все прыгнули, и я прыгнул».

Признав независимую Каталонию, Мадрид очень скоро обнаружит, что контролирует в лучшем случае только две кастильские провинции, а в худшем – вообще лишь столичную область.

Это закон распада государств, и именно поэтому Россия в 90-е годы воевала в Чечне, Украина зубами и когтями держится за не так уж ей нужный Донбасс, а Грузия и Молдавия не признают более чем четвертьвековую реальность, в которой Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия независимы.

Примеры того, как большая страна «отпускала» небольшую провинцию и сохранялась в прежнем качестве, новейшей истории неизвестны. Кто-то вспомнит Индонезию и Восточный Тимор или Эфиопию и Эритрею, но с момента получения последними независимости прошло слишком мало времени в историческом масштабе.

Британия тоже думала, что «отпустит» колонии и будет тихо-мирно жить на своем острове, но остановить распад страны не проще, чем начавшуюся цепную реакцию. Независимая Шотландия, а затем и Уэльс – это реальность ближайших лет. В лучшем (для Лондона) случае – десятилетий.

Несмотря на то, что некоторые депутаты Европарламента поддерживают независимость Каталонии, для отдельных стран Евросоюза в этом тоже нет ничего хорошего. Свои сепаратисты есть практически везде, и если процесс запустится в Испании, остановить его в других странах можно будет только военной силой.

Поэтому как минимум молчаливая поддержка со стороны других европейских столиц Мадриду обеспечена. И если Каталония после 1 октября заявит о своей независимости, быстрого признания со стороны стран ЕС ей вряд ли дождаться.

Пожалуй, единственное, что удивляет в истории вокруг референдума: почему ни одна сторона до сих пор не заявила о вмешательстве «русских хакеров»?

Хотя ответ довольно прост – в отличие от выборов в США или Германии, которые, по сути, ничего не меняют в политике этих государств (как бы кандидаты ни изображали обратное), возможная независимость Каталонии – это начало конца не только Испании, но и многих других стран Европы в их нынешнем виде. Тут не до фантазий.

Ну и Френсис Фукуяма в очередной раз может пойти и съесть что-нибудь несъедобное. Нету у истории начала, нету у истории конца.