Дмитрий Дробницкий: Новая ядерная проблема в самом сердце Европы

В марте – впервые с 1970-х годов – разгорелись споры о самом разрушительном оружии на Земле, размещенном в Европе. Тему вдруг стали активно обсуждать, причем детально. Сенсацией стал сам факт такого обсуждения, ранее немыслимого.

В последние недели темы ядерного нераспространения и ядерного сдерживания неожиданно получили новое развитие.

Я бы не стал игнорировать заявления о необходимости всеевропейского обобществления французского стратегического арсенала

Не потому, что Дональд Трамп в беседе с российским лидером Владимиром Путиным, предположительно, раскритиковал договор СНВ-3.

И не потому, что Пхеньян в последнее время активно пугает своих соседей (да и весь мир) запусками своих баллистических ракет, которые, по расчетам американских военных экспертов, могут нести атомную боеголовку.

И не потому, что при новом хозяине Белого дома ядерная сделка с Ираном, достигнутая при участии шестерки международных посредников (включая Россию), оказалась под угрозой.

И даже не потому, что сюжет свежего сезона американского сериала «Родина» крутится вокруг подозрений ЦРУ о существовании у Тегерана «ядерного плана Б», который позволит Исламской Республике заполучить оружие массового поражения за счет сотрудничества с Северной Кореей. Само собой, развитие событий в альтернативной телереальности ставит несколько неудобных вопросов о ядерном потенциале Израиля…

Все эти сюжеты, как выдуманные, так и реальные, хоть и остры, но относительно неновы. Но в марте – впервые с 1970-х годов – разгорелись споры о самом разрушительном оружии на Земле, размещенном в Европе.

В начале марта издание The New York Times опубликовало статью, в которой обсуждались планы нескольких влиятельных европейских политиков вооружить ЕС собственными силами ядерного сдерживания (СЯС). Появился даже специальный термин – «Евросдерживание».

Сложно сказать, кто выступил застрельщиком темы, но в публичном поле ее впервые официально озвучил Ярослав Качиньский. В интервью газете Frankfurter Allgemeine он потребовал от Ангелы Меркель решительных действий по «решению вопроса сдерживания».

О своей ядерной безопасности европейцам придется позаботиться самим (фото: KCNA KCNA/Reuters)

Поначалу это казалось чистой воды пиар-ходом.

Мол, при президенте Трампе европейцы более не чувствуют себя защищенными, они не надеются на безусловное выполнение Вашингтоном своих обязательств по статье пятой устава НАТО и даже опасаются вывода американских ракет с территории Старого Света, так что о своей безопасности перед лицом «русской угрозы» европейцам придется позаботиться самим.

Но тему вдруг стали очень активно обсуждать, причем детально и в различных вариантах. Сенсацией стал сам факт такого обсуждения, ранее немыслимого.

В интервью The New York Times депутат Бундестага Родерик Кизеветтер (полковник в отставке, повоевавший в Афганистане) заявил, что у правящей коалиции ХДС/ХСС существует план по развертыванию ядерного зонтика над Европой – альтернативного американскому и натовскому.

План предполагает единое европейское командование СЯС.

«Евросдерживание», по словам Кизеветтера, возможно при соблюдении четырех условий: готовность Франции отдать свой ядерный арсенал (около трехсот боеголовок) под единое командование ЕС, финансирование программы со стороны Германии, создание единого штаба для руководства стратегическими силами и разработка программы по передислокации – при необходимости – французских ракет на новые стартовые позиции.

Немецкий законодатель также посетовал, что Великобритания покидает Евросоюз, а то можно было бы рассчитывать также и на ее ядерный потенциал.

Понятно, почему речь не идет о европейских структурах НАТО. Во-первых, они де-факто находятся под американским контролем, а во-вторых, Франция в 1966 году вывела свои вооруженные силы из-под единого командования альянса.

В 2009 году президент Николя Саркози объявил курс на полную интеграцию Франции в североатлантический блок и даже частично успел выполнить свое обещание, но Париж так и не вошел в Группу ядерного планирования НАТО, так что ее СЯС находятся под суверенным командованием.

А вот в рамках ЕС, полноценным членом которого Франция (пока) является, сделать это можно – разумеется, если будут созданы единые европейские вооруженные силы (или хотя бы ядерное командование).

То, что это не пустые разговоры, а реальный план, подтверждается резкой реакцией на него со стороны кандидата в президенты Франции от Национального фронта Марин Ле Пен.

Выступая на предвыборном митинге 11 марта, она заявила:

«За всю свою историю Франция редко была столь безоружной. Конечно, у нас есть – но надолго ли? – наше оружие ядерного сдерживания. И вот раздаются голоса в поддержку ужасного проекта передачи нашего арсенала под общеевропейское командование. Это будет безумием и преступлением против Франции, ее безопасности, ее суверенитета и независимости!

Уже на протяжении не одного десятилетия мы осуждаем сползание Европейского союза в тоталитаризм. Поэтому даже речи идти не может о том, чтобы эта надгосударственная технократическая структура получила какую-либо военную силу. Это стало бы страшной угрозой всем фундаментальным свободам народов Европы!».

#{smallinfographicright=751153}Ле Пен, впрочем, может и не стать главой государства, хотя ее шансы достаточно велики. И если она потерпит неудачу, какого-нибудь Эммануэля Макрона убедить на подобное «безумие» не составит большого труда.

И тогда, даже если все французские ракеты с ядерными боеголовками останутся навсегда на местах своего нынешнего базирования, возникнет непростая международная юридическая коллизия.

Согласно договору о нераспространении ядерного оружия (НЯО), каждое из государств – участников Договора, обладающих ядерным оружием, обязуется «не передавать кому бы то ни было это оружие или другие ядерные взрывные устройства, а также контроль над ними ни прямо, ни косвенно».

ЕС формально не государство, но НЯО ясно говорит о непередаче кому бы то ни было даже косвенного контроля над силами ядерного сдерживания.

А «кем-либо», причем со своими органами управления, валютой и частичным суверенитетом, Евросоюз однозначно является. Точно так же, согласно договору, запрещена передача ядерных материалов или взрывных устройств негосударственным образованиям или неопределенному кругу лиц (террористические или повстанческие организации и проч.).

В рамках НАТО применение ядерного оружия предполагается по решению того государства, которое им владеет.

Более того, почти во всех стратегических планах НАТО и в ходе различных командно-штабных учений, проводившихся в годы холодной войны, подразумевалось применение лишь американского ядерного оружия.

Группа ядерного планирования альянса осуществляет лишь согласование целеуказаний, мест базирования и средств противодействия (ПРО, ГО и др.). Одним словом, североатлантический блок, в который входят три ядерные державы, НЯО не нарушает.

А вот Евросоюз в случае получения хотя бы частичного контроля над стратегическим потенциалом Франции станет совершенно новым ядерным игроком. И Пятая Республика, как субъект международного права, прямо нарушит договор о нераспространении. Нарушит его и Германия, профинансировав программу, поскольку будет соучастником передачи контроля – во всяком случае косвенного – над оружием массового поражения.

Между тем НЯО, пожалуй, последний международный договор (или закон, если хотите), к которому и подписанты, и не подписавшие его до сих пор Индия, Пакистан и Израиль относятся серьезно. А ЮАР, заполучившая небольшой стратегический арсенал в годы апартеида (предположительно, при помощи Израиля), в 1990-х уничтожила его и присоединилась к соглашению о нераспространении.

Иран, бравируя своими технологическими возможностями относительно быстро произвести ядерное устройство, тем не менее заявляет об отсутствии таких планов и недавно пошел на переговоры, в результате которых ограничил свои мощности по обогащению урана.

Не хочется даже думать о том, что начнется, когда на Западе стараниями евробюрократов в НЯО будет пробита прецедентная брешь. Свое ядерное оружие почти наверняка захочет заполучить тем или иным путем Турция. Следом Иран может отказаться от сделки с шестеркой посредников, заявив об угрозе своей безопасности.

В этих условиях Саудовская Аравия, которая в свое время практически полностью профинансировала своими нефтедолларами ядерную программу Пакистана, по скрытым каналам приобретет несколько смертоносных устройств. Вряд ли это потерпит Израиль, и тогда на Ближнем Востоке, и так, мягко говоря, неспокойном, может начаться большая война, на сей раз ядерная.

Это сегодня все заботы международного сообщества в плане предотвращения конфликтов с применением оружия массового поражения связаны с амбициями северокорейского режима, которые в любой момент могут быть пресечены, если только Китаю его западные партнеры предложат за это хорошую цену.

А если НЯО станет пустым звуком, тогда – пиши пропало.

В этом смысле «популист» Марин Ле Пен действует куда осмотрительнее мейнстримных европейских политиков, которые решили на фоне модных разговоров о «русской угрозе» поиграть ядерными «игрушками».

Вообще говоря, вся эта дискуссия о контроле над французскими ракетами явно идет на пользу лидеру Национального фронта, иначе бы она не использовала ее в своей предвыборной агитации. У французов появилась еще одна причина голосовать за Ле Пен. Разумеется, Макрон тоже будет говорить о недопустимости формирования ядерного штаба ЕС, но его позиция уязвима – слишком много суверенитета члены Евросоюза передали в Брюссель.

Нельзя упускать из виду и еще одно обстоятельство.

За всеми этими разговорами о немецком финансировании «Евросдерживания» может стоять желание Берлина вытребовать у НАТО и ООН право на обладание собственным стратегическим потенциалом. Это желание будет становиться тем сильнее, чем бледнее в среднесрочной перспективе будут выглядеть перспективы сохранения ЕС в его нынешнем виде.

Если Франция выйдет из Евросоюза, а Вашингтон, несмотря на все заверения, сохранит скептическое отношение к защите своих союзников в Старом Свете, особенно на восточных границах, соблазн Берлина обезопасить себя и своих ближайших соседей за счет пусть небольшого, но современного стратегического арсенала будет весьма велик.

К тому же такой соблазн возникает не первый раз.

Когда в 1957 году был создан «Евроатом» – тогда в составе Франции, Италии и Германии – а французские ученые и военные были уже близки к своему первому ядерному испытанию, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр поручил своему кабинету министров разработать план по скорейшему обретению атомного оружия.

Но с приходом к власти во Франции Шарля де Голля в 1958-м доступ немцев и итальянцев к французским наработкам был перекрыт, так что плану не суждено было воплотиться в жизнь.

Сегодня же Ангела Меркель или тот, кто придет ей на смену в сентябре этого года, может на требование Трампа больше тратить на военные нужды (как это и прописано в уставе НАТО) ответить встречным шантажом. Мол, хорошо, мы потратимся, но так, как считаем нужным. И СЯС – самый эффективный способ обезопасить свои границы… Ну или прекратите требовать от нас усиления армии и защищайте нас, как прежде.

Германия также может пригрозить выходом из шестерки посредников по иранской ядерной сделке, а это будет иметь далеко идущие последствия для развития ситуации на Ближнем Востоке.

То, что споры на эту тему вовсю идут, косвенно подтверждается неожиданно разгоревшейся дискуссией о членстве Черногории в НАТО, из-за которой в США сенаторы Джон Маккейн и Рэнд Пол не на шутку разругались.

Пол посчитал приглашение нестабильной восточноевропейской страны в альянс безумием, за что был обвинен Маккейном в «работе на Путина». В ответ Рэнд Пол заметил, что сенатор Маккейн являет собой лучшее доказательство того, что Трамп прав, когда требует ограничения числа сроков пребывания в Конгрессе.

По сути дела, это спор не о Черногории, а о том, кто будет защищать Европу «в случае чего». В случае выхода Франции из ЕС и НАТО, например…

Так или иначе, но быстро меняющийся политический ландшафт Запада заставляет по-новому взглянуть на архитектуру мировой безопасности в XXI веке.

Режим нераспространения, который наш МИД защищает как священную реликвию, – это прекрасно. Если бы не одно «но»: стремительное развитие ситуации в Европе требует новых подходов, а значит, и новых международных договоренностей. Возможно, даже нового НЯО, который бы на сей раз включил все страны.

Госсекретарь Тиллерсон только что закончил свой вояж по странам Азиатско-Тихоокеанского региона (Южная Корея, Япония, Китай), пытаясь найти решение «старой» ядерной проблемы, связанной с Пхеньяном. Тем временем новая ядерная проблема назревает в самом сердце Европы.

И нашему внешнеполитическому ведомству также надо как-то поспевать за развитием событий.

Во всяком случае, я бы не стал игнорировать заявления о необходимости всеевропейского обобществления французского стратегического арсенала. Тем более что даже во времена холодной войны у нас были особые отношения с Пятой Республикой.

А есть ли у России план дипломатических шагов на случай выхода Франции из НАТО и ЕС?

Да, сегодня Франция – не самая интегрированная в альянс страна, но она все равно часть евроатлантической системы безопасности (и агрессии, кстати говоря). Каким образом строить отношения с абсолютно независимой ядерной державой посреди Старого Света? И как требовать в таком случае от остатков ЕС соблюдения режима нераспространения? И как реагировать на неизбежные новые франко-германские трения?

Разумеется, все бы чертовски упростилось, если бы «русские хакеры» совместно с «агентом Кремля» Джулианом Ассанжем и вправду могли решить все проблемы…

В реальности же России нужны новые стратегии, хорошо проработанные и гибкие. Ведь хотим мы того или нет, но мир вокруг нас действительно стремительно меняется.