Владимир Мамонтов: Комитет безмозглых дам

Активистки борьбы за помилование Индейца Джо перекочевали из романа Марка Твена в Европу и встречают волну беженцев плакатами «Welcome!». Но таких не много.

Немцы боятся эту тему обсуждать откровенно

В ответ на мою публикацию «Не русские идут» о нашествии мигрантов получил это письмо от выходца из России. Живет он в Европе, а конкретно в Германии. Имя, фамилия и адрес у меня есть, но есть и просьба не разглашать их: такие рассказы не особо приветствуются и могут обернуться неприятностями для рассказчика. А обретается он там давно, может сравнивать. 

В. Мамонтов

Хочу во многом подтвердить слова упомянутого вами в колонке родственника, плотно вписавшегося в германские реалии и воспринимающего происходящее как угрозу: он здраво оценивает ситуацию с мигрантами. Идет волна, может, даже цунами. Кто-то говорит, что она рассеется без серьезных последствий. Кто-то говорит, что она сметет Европу. Всякое говорят. Кто-то этой стихии рад (или изображает радость).

Кто-то ужасается. Кто-то ее, волну беженцев, в упор не видит. Мол, вздор, зыбь, рябь. Так вот, я эту волну вижу!

Европейцы за последние годы стали мягкими и не могут противостоять такому напору. Не привыкли они (фото: Zohra Bensemra/Reuters)

Я ее каждый день вижу, когда с работы еду. Вижу, как они бредут не на работу, а из магазина или в магазин. И слышу истории о том, например, как «голодные» косовары здесь, у нас, убили и съели лошадь, а голову закинули назад, на конюшню. Про лошадь не знаю, сам не видел, но вот козу точно утащили. Это прямо рядом с нами.

Знаю про попытку изнасилования девушки, которая, как обычно, непоздним вечером пошла выгулять собаку в поля возле дома, а озабоченные «гости» потащили ее в кусты. Точно знаю, что в полиции ей сказали: ничего сделать не можем.

Лично мне знаком полицейский, брат приятельницы жены, который рассказывает, что они теперь постоянно дежурят возле лагеря беженцев, посменно. И как он ужасается сам себе, когда понимает, что идет на очередной вызов медленно, говоря себе: может, они себя там сами поубивают?

Здесь в основном вовсе и не сирийцы. Косовары и албанцы, пакистанцы. За годы, что живу здесь, стало неспокойно. Выросло число краж. Моего друга уже три раза пытались бомбануть, притом что всегда дома кто-нибудь да был. Мать подруги моей дочки получила по голове, когда готовила на кухне в своем доме. Что смогли – то вынесли.

Бьют стекла в машинах и тащат. Может, это, конечно, и не беженцы, а свои, здешние, немцы. Но ведь не было этого несколько лет назад! Что ж они, переродились, что ли?

Нет, они были и есть законопослушные в целом. Но… Бабушка дочкиной подружки начала собирать подписи против строительства жилья для беженцев, которое городские власти затеяли на той земле, где у нее «дачка». Здесь это распространено – «дачи». Немцы так прямо и говорят.

По-русски. С акцентом. Это просто арендуемые задешево никчемные клочки земли, где люди (пенсионеры в основном) ставят этакие домики-тыквы. Выращивают там кто цветы, кто ягоды. Отдыхают, короче. А бабушка-то до этого сильно беженцам сочувствовала.

И про содержание их нужно сказать. Я знаю на примере дочки, как и сколько платят безработным. Она уже дважды была в такой ситуации. Грубо говоря, дают 700 евро. И это на все про все. 400 за квартиру, и остается 300 на еду, проезд и остальное. Официально вроде положено больше, но нам оба раза только вот это пособие удалось вышибить (буквально вышибить – сопротивлялись чиновники по-взрослому).

А вот тем беженцам, которых переселяют в квартиры с мебелью, кухней, холодильником, стиралкой, это все оплачивают и плюс какое-никакое пособие. Потому именно сюда они стремятся.

И ведь уже открыто говорят, что будут их в обычные квартиры поселять. Пока переселяют в так называемое социальное жилье. Это такие квартиры, которые частично или полностью оплачивает город. В них живут малообеспеченные семьи. Их немного (квартир). Теперь не будет вовсе.

И еще одна вещь, которая здесь (давно уже) вгоняет меня в ступор. Это когда я вижу аккуратно одетых стариков, которые роются в мусорках в поисках пустых бутылок. Они не бомжи, нет! Просто пенсии не хватает. На достойную жизнь не всем своим старикам хватает. На пришлых – хватает.

Немцы боятся эту тему обсуждать откровенно. Находятся идиоты, которые с плакатами «Welcome!» встречают. Но таких не так много. Они описаны еще Марком Твеном. Помните «Комитет безмозглых дам», затеявший помилование Индейца Джо?

Здесь очень много вранья в прессе, на телевидении. Даже не то чтобы вранья. Просто показывают идиллические картинки с раздачей пирожных и не показывают протестов жителей. Я, как и любой нормальный человек, сочувствую людям, вынужденным бежать с их родины из-за войны.

Но при чем здесь албанцы? И почему женщин с детьми и стариков так мало? Крепкие мужики сплошь. У тебя на родине война. Ты же за кого-то, а? Ждешь, кто победит, что ли?

Если отвлечься от общих рассуждений, то здесь уже начинает припекать. И еще вот что. Они ведь агрессивные. Зубастые. Европейцы за последние годы стали мягкими и не могут противостоять такому напору. Не привыкли они.

И еще они, как дети, верят почти всему, что читают в газетах и видят по телеку. У нас, у моего поколения, от этого прививка есть. Мы не верим всему без разбора. Мы (спасибо партии за это) привыкли искать информацию сами, в разных местах и отфильтровывать всякий мусор.

И еще хочется сказать про опросы общественного мнения. Спроси немца на улице, как ты, мол, к проблеме беженцев относишься, и ответ будет, как правило, обтекаемый. Сочувствую, мол.

И даже если ему вся эта бражка поперек горла – все равно так скажет. Они здесь здорово изломаны «чувством вины» за Вторую мировую. Прослыть нацистом? Да боже упаси! Только те, которые тебя знают и доверяют, поделятся с тобой, что они на самом деле думают (это касается национальных, религиозных и «радужных» вопросов).

А молодые немцы все больше поворачиваются направо. Там, где они видят тоже зубастых. А вот когда зубастые волки начнут рвать друг друга, то тут прилетит всем. По полной программе.

Наверное, я излишне пессимистичен. Не знаю, не знаю.