Украина
Андрей Левкин: Тема застоя раскрыта
«Поворот рек. Остановить апокалипсис» – назывался фильм по «России». Первое ощущение: совсем сбрендили с брежневским временем. Теперь уже даже не про Леонида Ильича лично, а про героические планы его эпохи. Пусть даже и неудавшиеся.
Андрей Левкин: «Россия» против Брежнева
«Поворот рек. Остановить апокалипсис» – назывался фильм по «России». Первое ощущение: совсем сбрендили с брежневским временем. Теперь уже даже не про Леонида Ильича лично, а про героические планы его эпохи. Пусть даже и неудавшиеся.
Только все оказалось наоборот. Вот крайне интересный факт телевизионной жизни: неделю назад все каналы уже успели рассказать о Брежневе и его эпохе все, что только было возможно.
За одним исключением: по «России» не было показано ни одной программы на эту тему. И вот ровно 19 декабря, в день столетия Генсека – извольте получить. И все станет понятно и про него, и про эпоху.
Определенная доля вины за такое развитие событий тут на ведущем, который тоже предпочитал говорить вообще, а не конкретноИстория известная. В начале 70-х Брежнев еще в уме, хочет перебросить воду с Севера в Каспийское море (мелеть стало). Собственно, эту идею собирались реализовать еще при Сталине: тогда полюбили перестраивать природу: каналы, каскады водохранилищ. Успели отчасти угробить Волгу и затопить гигантские пространства – то же рыбинское водохранилище. Убытков, понятно, в десятки раз больше, чем выгод. Тогда же Сталин решил развернуть на юг северные реки. Но война.
При раннем Брежневе к идее вернулись. Канал собирались прорубать ядерными взрывами: 250 штук. Один взрыв успели произвести, в Пермской области, в марте 1971-го. Потом забеспокоились о реакции Запада (тогда как раз начались моратории на ядерные испытания), дело прикрыли. В фильме есть кадры экспедиции к месту, где взорвали первый заряд: воронка, непонятная вода, идиоты-рыбаки вытаскивают из нее каких-то рыбьих монстров. Показывают территорию секретного городка, шахты – ходят слухи, что не все ядерные фугасы извлечены.
Но это ранний Брежнев. Затем будет Брежнев преклонных лет, а проблема – уже с Аралом. Но тут конкретно: в Средней Азии стали увеличивать производство хлопка, потому что хлопок – это не только ткань, а еще порох и взрывчатые вещества. Хлопку нужна вода, ее стали выкачивать из Амударьи и Сырдарьи, и до Арала уже ничего не доходило. Четвертое крупнейшее в мире озеро погибло. Там теперь пустыня. Тогда Кремль решил, что необходим канал в две с половиной тысячи километров длиной и в двести метров шириной – чтобы направить воды Иртыша и Оби в Аральское море. А потом тем же маршрутом еще и Енисей с Леной. Поворот лоббировали вожди среднеазиатских республик – они хотели выращивать хлопок и получать за это деньги и ордена. Союзная верхушка требует от Брежнева начать проект. Минводхоз, ответственный за него, бьет копытом в ожидании средств.
 Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин |
Готовы изменения в УК – когда дадут отмашку, то судьи будут назначать максимальный срок по некоторым распространенным статьям: появятся тысячи новых зеков, они и будут разворачивать реки. В общем, так бы и повернули. Только деньги кончились. Далее известно – перестройка и т.п. Мало того, из-за экологов вышла еще вот какая неприятность: кто-то в ЦК сообразил переключить недовольство масс на экологию – чтобы люди лезли не в политику, пусть уж про природу рассуждают. Кричать «Долой советскую власть!» – нельзя, а про природу уже стало можно. Но КПСС не сообразила, что экологи потренируются и быстро станут политиками. Общество принялось обсуждать политику и экономику... Так вот и получилось, что экология и конкретно проект поворота рек стали тем, что подкосило СССР. Собственно, в этом и ответ на вечный вопрос определенной категории граждан: кто развалил СССР? Да сами власти своим идиотизмом и развалили.
Такой подарок к столетию Л.И. Брежнева сделал его почитателям телеканал «Россия». Но, разумеется, желающие продолжать ностальгировать по той великой эпохе могут продолжать заниматься любимым делом. А вот почему «Россия» повела себя именно так?
Но застой – это, конечно, история с продолжением. Есть чья-то проникновенная фраза о том, что Россия – это как бы даже и не государство, а – состояние души. Ну, до России обобщать не будем, но то, что состоянием души является «застой», – уже куда более реально. Например, четверговое общение Михалкова и Ерофеева в «К Барьеру!» этому состоянию вполне соответствовало. Даже несмотря на то, что тема была как бы принципиально не из того времени: говорили о преподавании православия в школе. Но тема – темой, а вот методология была ровно из тех лет. Причем – михалковская.
Вообще, иногда совсем непонятно, по какому принципу «К Барьеру!» выбирает сюжет. Тему основ православной культуры в школе каналы перетирали уже давно. Видимо, надо было уговорить и свести по времени Ерофеева и Михалкова. Учитывая это запоздание, а также профессиональные навыки данных персон, вырисовалась не столько актуальная программа, сколько мастер-класс на тему публичных дискуссий. Но неудачный.
Не удался он потому, что все, что говорил Михалков, он мог сказать (да и говорил) лет пятнадцать назад. Россия, православие, нравственность и т.п., так что преподавать основы православной культуры необходимо всюду и везде. Михалков являл собой убежденного идеалиста, относящегося к действительности чрезвычайно лучезарно. Ерофеев, понятно, говорил о том, что идеалы плохо реализуемы в конкретной школьной практике, от чего могут даже и попортиться. Как это было с идеалами коммунизма, которыми мучили в советской школе, после чего никто их уже воспринимать всерьез не мог.
 Глава Российского фонда культуры Никита Михалков |
Ерофеев: А не лучше ли ввести в школе основы русской культуры? Русская культура не православна – Пушкин, Чехов, Толстой? Они не связаны с православием, они были в конфронтации с ним.
Михалков: Почему вы решили, что русский писатель должен писать про церковь, носить вермишель в бороде!
Ерофеев: Я не знал, что православные носят вермишель в бороде...
В самом деле, изрядная новость, которой приходится верить, поскольку сообщена она столь знающим человеком, как Никита Михалков...
Разговор еще какое-то время крутился вокруг писателей, всяких социальных особенностей российской жизни, неминуемо утыкаясь в тот факт, что революцию в 1917-м производили, мягко говоря, не вполне православные люди, что весьма подрывало утверждение о том, что Россия – такая уж православная страна.
Но Михалкова это не смущает, он уверен, что спорить не о чем: «Если через 80 лет унижения церквей и помутнения народа прорастает православие – самая молодая религия... ни одна из вер на испытала ничего, что испытало православие... и на этом можно закончить дискуссию». Только сам ее не заканчивает, а добавляет, что в храм приходят люди, в которых «втекает мощь энергетическая, которая создала великую культуру».
Соловьев тут отмечает наличие противоречия между тягой людей к Богу и обязательным преподаванием на эту тему, а Ерофеев приводит пример из учебника по соответствующему предмету. В учебнике история про Красную Шапочку и Серого Волка изложена в том духе, что Волк не любит Бога и поэтому не хочет пропустить Красную Шапочку к храму, куда она идет по поручению бабушки.
Михалков нервничает и недоумевает, почему он должен обсуждать конкретный пример. Он не хочет обсуждать конкретные примеры, не хочет обсуждать вопрос о том, где взять хорошие учебники и хороших учителей, потому что для него главное – идеал, который непременно восторжествует. Из этой колеи диспуту уже было не выбраться. Да, еще одна вдохновенная реплика Михалкова.
Ерофеев говорит о «страшном разрыве», который может произойти в стране, когда население будет вынуждено фактически официально разделиться на верующих и атеистов. И добавляет: «Не говоря о татарах, о якутах… при всем уважении к другим религиям».
Михалков: А, может, бог с ними?.. давайте не обижать этих людей… но мы у себя дома и мы вправе выбирать то, что важно для следующих поколений.
Вот такая конкретная национальная идея выпрыгнула из как бы православной натуры Н.С. Михалкова, кинематографического художника. А выбирать будет лично он. Во всяком случае, никакой альтернативный вариант им не предполагается.
Конечно, определенная доля вины за такое развитие событий тут на ведущем, который тоже предпочитал говорить вообще, а не конкретно: никаких уточнений исходного вопроса с его стороны не производилось. А общими словами можно говорить долго и о чем угодно. В результате таких разговоров добро непременно победит, ага. Вот и в 80-е годы тоже любили говорить на общие темы оптимистических перспектив. Методика знакомая, только не работает она никогда. Так что можно считать, что тема застоя раскрыта – легко и наглядно.