Между нацистским скандалом на Балканах и спецоперацией есть связь

Идиомой «уволен из гестапо за жестокость» обычно описывают случаи, когда усердие за гранью морали не могут оценить даже те, кто смотрит на мораль сквозь пальцы. Но в споре метафор всегда побеждает жизнь: был случай, когда сам Генрих Гиммлер – рейхсфюрер СС, создатель нацистской «машины смерти» и наиболее жуткий человек в окружении Гитлера – укорял союзников за недостаточный гуманизм.

Речь идет об усташах – хорватах-националистах. Взрастили их фашисты Муссолини, но по взглядам и методам они более близки к эсэсовцам Гиммлера. В 1941 году усташи захватили власть на большей части территории современных Хорватии и Боснии, развернув там собственную «машину смерти» – систему концентрационных лагерей Ясеновац, названную так по крупнейшему из них.

Доподлинно неизвестно, чем именно так впечатлили Гиммлера, что он велел усташам срочно сбавить обороты у их мясорубки. Известная история Ясеноваца – калейдоскоп ужасов, которые могли бы впечатлить даже узников Освенцима.

Сам лагерь давно разрушен, на его месте – мемориальный комплекс с композицией «Каменный цветок», символизирующий долгую память. Это проклятое место помнит многое.

Помнит чемпионат по убийству сербов специальными ножами – серборезами, которые производили в Германии по специальному заказу усташей. Помнит его победителя – Петара Брзицу, получившего золотые часы и печеного поросенка за то, что зарезал больше тысячи человек.

Помнит коменданта – монаха-францисканца и военного капеллана Мирослава Филиповича, прозванного за жестокость и садизм «Дьяволом Ясеноваца».

Помнит уникальное в своем роде детское отделение и пари на деньги между охранниками, суть которых – кто первым за день убьет ребенка.

Во время Второй мировой войны Ясеновац был одним из самых жутких мест на планете. Точное число его жертв неизвестно – и никогда не будет известно. Всеми признанный минимум – 100 тысяч человек, более 80% которых сербы, а остальные – евреи, цыгане и хорваты-антифашисты. Сербские историки обычно увеличивают это число в несколько раз.

Не стоит думать, что в Гиммлере рассказы об этом аде разбудили эмпатию. Скорее всего, неудовольствие рейхсфюрера базировалось на двух обстоятельствах.

Во-первых, геноцид сербов сулил проблемы политического характера. В самой Сербии в то время тоже сидело на немецких штыках коллаборационистское правительство, ориентированное на Третий рейх. А зверства усташей, мягко говоря, провоцировали сербов и усложняли контроль за территорией Балкан.

Во-вторых, Гиммлер по натуре своей был перфекционистом и бюрократом, зацикленном на «немецком порядке», а конкурсы для садистов и зверства ради зверств дисциплине отнюдь не способствовали. Если создание собственной «машины смерти» проходило в Германии по разряду государственной тайны, то хорваты своей по сути гордились – широк славянский человек.

Как бы там ни было, получив разнос от рейхсфюрера, лидер хорватских нацистов – поглавник (фюрер) Анте Павелич – переложил ответственность за кровавый бардак на отца и сына Кватерников. Патриарх – Славко – был при усташах министром обороны, так что заодно ответил за положение дел на фронте. Наследник – Дидо – действительно проходил как один из основных организаторов геноцида и считался фанатичным нацистом при том, что был евреем по матери, хотя и с хорватской спецификой.

Его дед Йосип Франк в свое время перешел из иудаизма в католичество и играл в Австро-Венгрии роль идеолога сербофобии – вплоть до организации сербских погромов на рубеже XIX и XX веков. Его дочь Ольга, впоследствии ставшая женой Славко и матерью Дидо, в конечном счете решила добровольно покончить с жизнью. Как считается, не смогла вынести груза вины за преступления сына.

Сам Дидо ушел от ответственности – перебрался в Аргентину и погиб в автокатастрофе в начале 1960-х. То же можно сказать о многих других высокопоставленных усташах – от Брзицы, дальнейшая судьба которого неизвестна, до самого Павелича.

Как и Дидо, он скрылся в Аргентине, но после покушения со стороны сербских эмигрантов перебрался во франкистскую Испанию и умер в своей постели после католического рождества 1959 года. А собственный Гиммлер хорватского фюрера – Андрий Артукович – дожил аж до 1988-го, почти что до независимости Хорватии, но скончался все-таки в югославской тюрьме. За год до смерти он был экстрадирован из США в Белград, но уже мало что понимал из-за старческой деменции.

На эту тему
• Определен главный русофил среди президентов Евросоюза
• Зачем Сербия запугивает Европу адом и мировой войной
• Католики испортили план НАТО в самый ответственный момент

Несмотря на «Каменный цветок», с памятью о трагедии Ясеноваца дела обстоят не лучше, чем со справедливостью по отношению к его жертвам: во времена Югославии коммунистическое руководство сделало многое для того, чтобы о ней позабыли. Потому и памятник такой – вроде бы величественный, но стилистически нейтральный.  

Межнациональным миром, «братством да единством» при Иосипе Броз Тито (кстати, хорвате) дорожили гораздо больше, чем исторической достоверностью. В несколько меньших масштабах бытовало такое и в Советском Союзе. Например, в фильме Элема Климова «Иди и смотри», где за основу взята трагедия Хатыни, нацистские палачи говорят на немецком языке, а не на своем родном – украинском, как было на самом деле. Это тоже следствие вмешательства компартии.

Как известно, цензура не спасла ни СССР, ни СФРЮ. В условиях, когда многие факты замалчивались, реальную память стали постепенно вытеснять городские легенды – вроде той, по которой Павелич держал в своем кабинете корзину с глазными яблоками. Но то у сербов. Хорватские легенды были более мотивированы политически: в них усташи (в буквальном переводе – восставшие) боролись за национальную независимость и были не такими уж чудовищами.

Реабилитацию их режима провел первый президент Хорватии Франьо Туджман, в прошлом – такой же красный партизан, как сам Тито. Но после его смерти верх в правящей партии взяли умеренные силы под руководством Иво Санадера, и произошел некоторый откат: усташей больше не возвеличивали, названные в их честь улицы переименовывали обратно. Считается, что это было одним из условий вступления Хорватии в Евросоюз.

Уже больше десяти лет Санадер сидит в тюрьме по обвинению в коррупции и взяточничестве. Но у власти сейчас находится всё та же партия, основанная Туджманом – Хорватский демократический союз. А режим усташей вновь стал для государственной политики фигурой умолчания – о нем стараются лишний раз не вспоминать, поскольку критиковать его непатриотично, а оправдывать неприлично.

Совсем другую политику теперь ведет Сербия, где о Ясеноваце, наоборот, стали вспоминать очень часто. Ставятся памятники, пишутся книги, снимаются фильмы. А во главе государства находится президент Александр Вучич – внук одной из жертв Ясеноваца.

Он должен был стать первым лидером сербов (включая хорвата Тито), кто лично посетил мемориал. И собирался это сделать как частное лицо – сначала в прошлом году, затем весной. Хорваты отвечали в духе «приходите завтра», тянули время. Вспоминать всей страной про геноцид им по-прежнему не хотелось, но не хотелось и скандала: Вучича, как теперь известно, просили подождать и не сообщать о проволочках в СМИ.

Теперь президенту Сербии отказали в третий раз – и информация об этом все-таки просочилась в прессу, причем с хорватской стороны в хорватскую прессу. Тон некоторых публикаций был откровенно хамским. Что показательно, тон главы МИД Хорватии Гордана Грлич-Радмана тоже.

Он заявил, что воспринимает идею Вучича как провокационную и в искренность его желания почтить память деда не верит:

«Речь идет не о выражении пиетета перед жертвами, визит больше мотивирован удовлетворением внутриполитических потребностей в Сербии... Это не частный визит, это не поездка на море».

Позицию сербской стороны исчерпывающе отражают другие цитаты:

«Это то же самое, как если бы вы запретили президенту Израиля посетить Освенцим. Это антиевропейское и антицивилизационное решение, грубое нарушение свободы передвижения... Это самый большой скандал в отношениях между Сербией и Хорватией в новейшей истории... Позор вам!». Премьер-министр Анна Брнабич.

«Сегодня фашисты – члены Европейского союза. Они не любят, чтобы им напоминали, сколько детей они убили... Но теперь все функционеры хорватского государства, все обладатели служебных или дипломатических паспортов должны будут специально объявлять и обосновывать свой визит или проезд через Сербию и будут подпадать под особый режим контроля». Министр внутренних дел Александр Вулин.

«Наши отношения на самой низкой точке за последние двадцать с лишним лет». А это уже оценка от президента лично. Которую премьер-министр Хорватии Андрей Пленкович назвал «истеричной».

Отношения Белграда и Загреба, конечно, плохи даже без скидок на прошлые войны. Например, между этими странами идет классическая гонка вооружений, где Хорватию вооружает НАТО, а Сербию – Россия и частично Китай.

При этом нежелание властей Хорватии расчесывать тему Ясеноваца понятна, как и желание властей Сербии и лично Вучича ее, наоборот, расчесывать. Но удивляет предельно хамский тон от первых лиц хорватского государства.

Возможное объяснение такому поведению косвенно связано со спецоперацией ВС РФ на Украине.  

Мы сейчас наблюдаем попытку превратить Вучича в изгоя Европы, которую предпринимают те самые люди, которые прежде заставляли хорватов вести себя прилично – это функционеры Евросоюза. Ранее президенту Сербии был поставлен ультиматум, по которому он должен ввести санкции против РФ. Ультиматум был Белградом отвергнут, более того, Вучич попытался убедить европейцев, что они собственными руками волокут континент в ад третьей мировой войны. 

В общем, президентом Сербии в ЕС недовольны. А хорваты могли воспринять это недовольство как команду «фас!» или, как минимум, как команду «можно».

В последние годы в Европе действительно стало возможным много чего такого, о чем прежде не мыслили – от получения пропуска для похода в магазин и блокады Калининградской области до заморозки активов по этническому принципу и поддержки неонацистских вооруженных формирований. Раз так, стоит ли удивляться глумлению над памятью жертв этнических чисток с «неправильной стороны»?

При этом правящей партии Хорватии нужно сейчас отвлечь свой целевой электорат (националистов) от собственной беспомощности. Президент страны Зоран Миланович, находящийся в оппозиции к правительству, предлагал Пленковичу блокировать столь нужное Западу расширение НАТО на север до тех пор, пока хорватам Боснии не дадут такого же самоуправления, какое есть у сербов.

Этим вопросом обеспокоен как раз-таки националистический электорат Пленковича, который социалиста Милановича терпеть не может. Фокус в том, что президент по сути троллил ненавистное ему правительство, прекрасно понимая, что у премьер-министра не хватит духа перечить «уважаемым западным партнерам». Духа и не хватило, зато подвернулась прекрасная возможность напомнить поклонникам усташей, что можно ненавидеть не собственное правительство, а по старинке – сербов.

Их, сербов, будущее – самое интересное в этой истории про трагическое прошлое и скандальное настоящее. А в первую очередь то, насколько серьезны намерения Евросоюза сделать Вучича изгоем – и как это повлияет на геополитическую ориентацию Белграда, где власти прежде сидели на двух стульях. 

Не хотелось бы, чтоб повлияло так, что внешнюю политику Белграда начнут определять в Брюсселе, а политику памяти – в Загребе, когда все строго, четко, технично, беспрекословно, с полной самоотдачей и в рамках «единой Европы».

Гиммлеру бы такое понравилось.