НАТО стало канцерогеном для Европы

Тысячи сербов начали судебную баталию против НАТО. Их цель – добиться компенсаций за бомбардировки Югославии снарядами с обедненным ураном. О том, что такое оружие может провоцировать рак и привело Балканы к экологической катастрофе, писали и говорили часто, но по-настоящему в Европе испугались только тогда, когда рак стал угрожать самим натовцам, что вошло в историю как «балканский синдром».

Диагностикой «балканского синдрома» обеспокоились ровно 20 лет назад ­– в январе 2001 года, когда в штаб-квартирах НАТО и Евросоюза были собраны совещания по этой проблеме. Речь шла не о посттравматическом стрессовом расстройстве, характерном для бывших участников боевых действий, а о лейкемии и других онкологических заболеваниях.

К тому моменту от рака скончались 18 военнослужащих НАТО, принимавших участие в боевых действиях и миротворческой операции в Косово: семеро итальянцев, пятеро бельгийцев, двое датчан, двое испанцев, португалец и чех. Еще у четверых французов и четверых бельгийцев был диагностирован лейкоз.

Главным подозреваемым оказался Пентагон, использовавший боеприпасы с сердечниками из обедненного урана. Об их губительном действии на экологию региона и сотнях жертв среди сербов и албанцев на Балканах не говорили тогда только немые, но одно дело – сербы, другое – солдаты НАТО. Международный скандал стал неизбежен.

Закончился он по сути ничем. Черту под дискуссией подвела госсекретарь США Мадлен Олбрайт: «Пока не существует фактических данных, которые могли бы связать проблемы со здоровьем у миротворцев и оружие на основе обедненного урана».

Примерно то же заявили министерства обороны Великобритании и Франции. А суды, куда пострадавшие подали иски, встали на сторону руководства Североатлантического альянса.

Картина, казалось бы, ясна. Агрессия НАТО против Югославии – военное преступление. США в начале «нулевых» – мировой гегемон, который способен дирижировать политиками в зоне своего влияния. Пентагон не сдает своих, в каких бы зверствах их ни обвиняли, и не рефлексирует насчет своих методов в странах третьего мира. А Олбрайт, разумеется, лжет, не может не лгать, потому что она преступник для сербов и враг для России.

Все это так или почти так, но в том, что касается снарядов с урановыми сердечниками, ситуация несколько сложнее. По сути формулировка Олбрайт актуальна до сих пор, двадцать лет спустя: не существует вердикта со стороны ВОЗ, ООН или научного сообщества, что применение подобных снарядов опасно с точки зрения развития онкологических заболеваний.

В российских СМИ можно встретить утверждение, что это запрещенное ООН оружие, однако это не так. Комиссия ООН по правам человека действительно работает над международным запретом использования боеприпасов с обедненным ураном, но пока безуспешно. Договориться удалось только до того, чтобы дополнительно изучить вопрос об их потенциальной опасности для нонкомбатантов и экологии, при этом делегация России голосовала против соответствующей резолюции в Генеральной Ассамблее.

Это не случайно: в своих оценках снарядов с обедненным ураном российские специалисты по вооружениям и ядерной энергии, как правило, солидарны с западными.

Такие боеприпасы – дети Второй мировой войны, дошедшие до ума в зените войны холодной. Первыми до них додумались в министерстве вооружений нацистской Германии. А в 1970-х уже перед Пентагоном был поставлен вопрос о срочной модернизации американских снарядов – прежние рисковали стать неэффективными против обновленной брони советской тяжелой техники.

Так в производстве боеприпасов стал использоваться обедненный уран, обладающий для этого очень важным качествами – он легкий, но при этом очень плотный. По той же причине он используется в танковой броне.

Чуть большая, но сопоставимая плотность у золота, а также у вольфрама, который широко используется в военной промышленности – дефицит именно этого металла вынудил вермахт перейти на уран. С дефицитом рисковали столкнуться и американцы: добывая собственный вольфрам, они вынуждены были закупать его (и закупают до сих пор) преимущественно у коммунистического Китая. А вот обедненного урана у всех ядерных держав было много и до начала применения в боеприпасах он просто утилизировался.

Другими словами, снаряды с обедненным ураном легко могут позволить себе члены «ядерного клуба», и все они не преминули ими обзавестись, но до практического применения дело дошло только в Ираке (как в первой, так и во второй войне с Хусейном), в Боснии и в Югославии Слободана Милошевича.

У Германии, например, таких снарядов нет. Как заявил министр обороны ФРГ Рудольф Шарпинг на пике скандала вокруг «балканского синдрома», «лучше было бы, если бы их не было ни у кого». Однако свои специалисты по оружию и ядерной энергии там все-таки имеются, и их выводы совпадают с таковыми у американцев и россиян: снаряды с обедненным ураном не несут радиационной угрозы.

Правда, есть еще опасность токсикологическая – при обильном попадании урановых частиц в легкие и в открытые раны. Но и в этом случае риск развития онкологических заболеваний, по вердикту ВОЗ, увеличится только на два процентных пункта.

Разумеется, существует другое мнение – о повышенной опасности снарядов с урановым сердечником для окружающей среды и общественного здоровья. Представлено оно широко, его трансляторы – экологи, правозащитники, пацифисты, разномастные леволиберальные активисты, некоторые из которых имеют основания говорить от мира науки.

Но их выводы о практически любом оружии и способе использования ядерной энергии будут столь же категоричными – резко отрицательными.

Из всего вышесказанного не следует того, что на замечательное конструкторское решение в области снарядов попросту клевещут: тот же «балканский синдром» никто не отменял, и среди жителей Балканского региона, пострадавших от войны, он встречается чаще, чем среди миротворцев НАТО.

Полной ясности в этом вопросе все-таки нет, а называть урановые сердечники «безопасными для здоровья» не только слишком смело, но и кощунственно.

Но они абсолютно точно являются частью пропагандистского противостояния, политизированных трактовок, спекуляций на эмоциях – всего того, что всегда сопровождает войны, рынок оружия и большую политику. Так было двадцать лет назад, так остается до сих пор. Но кое-что все же изменилось.

Обвинения в преступлениях против общественного здоровья, экологической безопасности и матери-природы с тех пор значительно увеличили свой информационный и политический вес. Может быть, благодаря именно этому, теперь, когда словосочетание «балканский синдром» уже подзабылось, суд в Италии признал причинно-следственную связь между обедненным ураном и онкологическими заболеваниями, после чего Североатлантический альянс выплатил пострадавшим итальянцам компенсацию.

Выигравшие дело итальянские адвокаты теперь консультируют сербов, которым предстоит пройти куда более длинный путь в судах, так как их страна не является членом ЕС и НАТО. Но цель исков такая же – добиться выплат от Брюсселя для примерно двух тысяч пострадавших от последствий бомбардировок снарядами с обедненным ураном.

Сербам на этом пути можно пожелать только удачи. В их случае совершенно не важно, что применительно к обедненному урану миф, а что – научный факт. США и НАТО в целом совершили преступление тогда, когда снаряды были сброшены на Югославию, а не тогда, когда обломки зданий вдруг начали «фонить». Какие бы компенсации в итоге ни присудили сербам суды, расплатиться за эти преступления в должной мере не получится.

Но с чего-то же нужно начинать.