Как кризис системы образования загнал англосаксов в долговую яму

Еще недавно инвестиции в образование казались самым надежным финансовым инструментом, а диплом престижного западного университета был идеальной путевкой в жизнь. Но чем больше людей посылали своих детей в вузы, тем меньше спроса находили на рынке труда их дипломы и степени.

Поколение миллениалов стало самым высокообразованным за всю историю человечества, но его представители все чаще сталкиваются с тем, что их академические знания никому не нужны. Это касается даже лучших университетов Запада, куда пристраивают свое потомство наиболее богатые люди мира. В прошлом году лишь половина выпускников британских вузов нашли себе работу по специальности. Остальные отправились мыть посуду в ресторанах и варить кофе в кафе.

Молодые выпускники Оксфорда и Кембриджа регулярно жалуются прессе на трудности с поиском работы, особенно те из них, кто обучался гуманитарным специальностям. Получить место в штате для вчерашнего студента теперь – мечта. Максимум, что он может найти – это фриланс или временная стажировка в более или менее известной фирме. Но если раньше такие бесплатные стажировки длились один–два месяца и зачастую гарантировали полноценное место в фирме, теперь они могут растягиваться на полгода.

Все это время молодой сотрудник работает до седьмого пота, не получая ни копейки. Потом ему выдают фирменный сувенир, говорят спасибо и отправляют на улицу. Поиск постоянной работы может продолжаться годами.

Однако наиболее острой проблемой выпускников стали образовательные кредиты. В континентальной Европе с этим попроще. В большинстве стран обучение для местных или бесплатное, или относительно недорогое, за исключением медицинских, юридических и экономических специальностей. В конечном счете кредит требуется не так уж и часто.

Иначе в США и Великобритании, где уже поговаривают о национальном кризисе и «эпидемии задолженностей по образовательным кредитам». В Штатах выплачивать долги, накопленные в период обучения, сегодня вынуждены порядка 44 миллионов человек. Совокупный объем их долгов лишь чуть меньше полутора триллионов долларов, средний размер каждой из задолженностей – от нескольких десятков до нескольких сотен тысяч долларов. В лидерах все те же юридические и медицинские специальности. Кредиты за них можно выплачивать десятилетиями.

На эту тему
• Россия столкнулась со «сверхновой бедностью»
• Пенсионерам США предлагают работать до смерти
• Пока русские трезвеют, американцы стремительно спиваются

Краеугольный камень этой проблемы тот же: сразу по окончании вуза выпускник подрабатывает фрилансом или мечется по стажировкам – выплачивать образовательный кредит ему не под силу. Поэтому он перекредитовывается, реструктурирует долги, которые, благодаря процентам, пеням и штрафам, могут вырасти в разы. И в то время, когда его ровесник-яппи из 1980-х уже брал в ипотеку дом и покупал в кредит пару автомобилей, сегодняшний выпускник продолжает платить за свое обучение, экономя буквально на всем.

Как это выглядит на практике, рассказал в своей прочувствованной статье для газеты The Guardian американский журналист Эм Эйч Миллер. Он окончил Нью-Йоркский университет в 2010 году, получив на выходе степень магистра по английской литературе, а также долг по образовательному кредиту больше чем в 100 тысяч долларов.

Пожилые родители Миллера потеряли работу еще в 2008-м. Им пришлось сначала заложить, а потом и продать единственный дом. К 2010 году они переехали в съемную квартиру в Нью-Йорке и сумели найти работу, однако вскоре мать Миллера заболела раком, и медицинские счета добили экономику семьи. Родителей журналиста признали банкротами, они потеряли все атрибуты среднего класса, включая машину, но за исключением подписки на кабельный канал HBO. Однако мечта дать сыну высшее образование в хорошем университете никуда не делась.

Семья продолжала тратить на обучение и проживание сына примерно 50 тысяч долларов в год. Удивительно, но крупнейшие банки продолжали выдавать им кредиты, хотя отчаянное финансовое положение семьи было очевидно.

Вместо того, чтобы пойти работать, Миллер продолжал учиться, штудируя творчество Вирджинии Вульф, занимаясь переводами с древнеанглийского и мечтая стать писателем. Получив диплом, он пополнил ряды прекариата. Ему предлагали писать только за разовые гонорары, и лишь спустя полтора года после выпуска ему удалось найти работу в газете, которая платила ему около 1800 долларов в месяц. 1100 из них уходили на погашение образовательного кредита.

Миллер подумывал о самоубийстве. Однако отец объяснил ему, что это не выход – тогда долг пришлось бы отдавать родителям, которым давно перевалило за шестьдесят.

Задолженность несколько раз переструктурировали, она переходила из одного банка в другой, проценты и пени нарастали. Семья беспрестанно переписывалась с банками, умоляя увеличить срок выплат и уменьшить за счет этого ежемесячный платеж. Однажды даже написали своему конгрессмену. Но толку из этого не было.

На сегодняшний день 30-летний Миллер работает редактором в штате газеты «Нью-Йорк Таймс». Несмотря на регулярные выплаты, сумма его долга по кредиту продолжает расти и составляет уже 182 тысячи долларов. Если все пойдет хорошо, он сможет окончательно расплатиться с банком, когда ему стукнет 44 года. А до того не имеет права даже мечтать о том, чтобы взять ипотеку, купить машину или хотя бы поехать в отпуск в Европу. «Купить себе пару брюк – это для меня серьезный финансовый вызов», – пишет он.

Формально Миллер принадлежит к сливкам общества – высокообразованному среднему классу с престижной работой в Нью-Йорке. По сути он – люмпен, который из-за бедности не решается обзавестись семьей. О том, что будет, если он потеряет работу, журналист пытается не думать. О будущем своих родителей тоже.

Можно сказать, что герою этой истории просто не повезло. Однако финансовый крах его семьи в полной мере соответствует негативным трендам в экономике США. Сначала рецессия 2008 года лишила его родителей работы. Затем банки бездумно навыдавали им кредитов. Когда заболела мать, в дело вступила дорогая и неэффективная система здравоохранения. То есть беды этой семьи носят именно системный характер. 

Если проблемы миллениалов продолжат нарастать такими же темпами, к тому времени, когда Миллер выплатит свой кредит, от американского среднего класса останется одно воспоминание.