Социологи свидетельствуют: в странах ЕС уверенно растет популярность прежде маргинальных партий-популистов. В будущем это может радикально изменить политический пейзаж на континенте, традиционным силам придется создавать блоки с недавними «мизераблями». Исследователи видят в этом источник потрясений, однако для России этот «популизм» – огромная удача.

На сайте BBC опубликованы краткие выводы социологического исследования, проведенного в странах ЕС. Как говорится в сообщении, «в текущем году возможны политические потрясения, связанные с подъемом популярности популистских партий». В конечном итоге традиционным политическим силам, возможно, придется вступать в казавшиеся невозможными прежде альянсы, дабы сохранить влияние. В свою очередь не слишком популярные прежде движения (те самые «популисты») могут окрепнуть за счет резкого падения численности доминирующих партий.

Они не только «популисты», но и прагматики, понимающие, что угрозой для Европы является не Россия, а плохие отношения с Россией

Самое примечательное в сообщении – это последнее предложение: «Под «популистами» авторы исследования подразумевают тех политиков, которые выступают против иммиграции, мер жесткой экономии и централизации полномочий в Брюсселе».

Называть своих политических противников «популистами» – нормальное поведение для политиков. Когда тем же занимаются исследователи, возникают обоснованные сомнения в их беспристрастности, перерастающие в уверенность в их ангажированности.

Итак, в современной Европе противодействие миграции, расточительность и отказ от суверенитета – это «популизм». Но попробуем сперва разобраться, что имеется в виду под «популизмом».

Что в имени

У этого термина есть множество толкований, бывает популизм и «в хорошем смысле слова», и в сугубо негативном. Бывает популизм правый и левый, консервативный и либеральный. Главное в популизме – это апеллирование непосредственно к широким народным массам. А дальше начинаются детали. «Популист в хорошем смысле слова» говорят про политика, умеющего найти общий язык с любой аудиторией. «Популист в плохом смысле слова» – это политик, который дает заведомо невыполнимые обещания.

В словарях есть множество определений популизма. Помимо классического «политика, апеллирующая к широким массам и обещающая им скорое и легкое решение острых социальных проблем» из словаря Ожегова или «способ ведения политической борьбы, основанный на крайнем упрощении своей политической программы, сведении ее к требованиям немедленной, очевидной для всех выгоды» из словаря Кузнецова есть еще и такое определение из Исторического словаря: «основные идеи П.: прямое участие народа в управлении – «прямая демократия»; недоверие к представительным гос. институтам, критика бюрократии, коррупции и т. п.; для П. характерны вера в возможность простейшего решения соц. проблем, антиинтеллектуализм».

Таким образом, популярность «популистов» свидетельствует либо о массовом отупении европейского избирателя, либо о серьезном росте недоверия к государственным институтам, сопровождаемом обострением социальных проблем. И как бы ни хотелось кому-то верить в первую версию, похоже, что ближе к истине вторая.

Роковая триада

Авторы BBC сформулировали три основные проблемы, волнующие европейцев. На первом месте иммиграция. Теракт в Париже неизбежно добавит голосов ультраправым партиям (причем не только во Франции). По мере роста популярности, а значит, неизбежного смягчения риторики «Национального фронта» Марин Ле Пен будут появляться еще более радикальные партии, чьи лозунги будут на грани или за гранью действующего законодательства. В итоге вчерашние «фашисты» могут превратиться во вполне респектабельных политиков на фоне «новых ультраправых».

Как ранее сообщала газета ВЗГЛЯД, президентский рейтинг Марин Ле Пен стабильно держится на уровне 30%. Резкий взлет популярности действующего президента Франсуа Олланда, зафиксированный социологами, – это лишь оценка его поведения после теракта и желание сплотиться перед лицом террористической угрозы вокруг национального лидера. Если террористическая активность во Франции продолжится, то популярность Олланда упадет, как рубль в декабре.

Тем временем в Германии быстро набирает популярность антиисламское движение ПЕГИДА, которое пока не участвовало в выборах. А на прошлогодних выборах в Европарламент антимигрантские партии набрали более 20% в Австрии, Дании и ряде других стран. Проблема миграции не имеет простого решения, но то, что политики, предлагающие радикальные меры по отношению к приезжим, становятся все более популярными, – это безусловное свидетельство массового недовольства нынешними действиями властей в данной сфере.

На втором месте в исследовании BBC стоят «меры жесткой экономии». Это пока что не общеевропейская проблема – имеется в виду Греция, где уже совсем скоро к власти может прийти Коалиция радикальных левых сил. Одно из основных обещаний этой политической силы – добиться отмены режима экономии и реструктурировать многомиллиардные греческие долги. В связи с ожидаемой победой коалиции Германия уже заявила о возможности выхода Греции из еврозоны. Эти заявления позже были дезавуированы, но не очень решительно. Списывать греческие долги Евросоюз пока что не готов, так что радикальным левым в любом случае придется как-то договариваться с кредиторами.

Третья проблема, которая волнует жителей Европы, – чрезмерная зависимость от Брюсселя. И тут на первом месте стоит Великобритания, которая и без того не самая интегрированная в ЕС страна. Британцы не отказались от фунта, не входят в Шенгенскую зону, а главное – в королевстве регулярно поднимается тема отказа от институционального союза с остальной Европой. Причем риторику евроскептиков активно перенимают действующие власти, так, премьер-министр Дэвид Кэмерон неоднократно выступал за проведение референдума по вопросу отношений с Евросоюзом. Удивляться тут нечему: по данным последнего опроса, более половины британцев выступают за выход из ЕС.

Также к числу умеренных евроскептиков можно отнести венгерского премьера Виктора Орбана. Он вопроса о выходе из ЕС пока не ставил, но нынешняя зависимость от Брюсселя его категорически не устраивает, за что политические противники грозят ему Майданом.

Большинство ультраправых и ультралевых партий, показавших неплохие результаты на выборах в Европарламент, также выступают за переформатирование ЕС и большую самостоятельность национальных правительств.

Наш интерес

Для России рост популярности «евроскептиков» и ультраправых партий, безусловно, выгоден. Потому что они не только «популисты», но и прагматики, понимающие, что угрозой для Европы является не Россия, а плохие отношения с Россией. Как следствие, улучшение отношений с Россией входит в программы практически всех партий, которые в исследовании BBC названы «популистами».

Показательно, что, согласно опросу, проведенному Французским институтом общественного мнения, 64% французов считают, что «Мистрали» надо отдать России в соответствии с договором, а 69% уверены, что если Франция откажется выполнять свои обязательства, то это пойдет на руку ее конкурентам на оружейном рынке, в первую очередь США.

Поэтому политики, которых BBC называет популистами в негативном смысле, на самом деле являются популистами во вполне позитивном смысле. Они не доверяют нынешним институтам и евробюрократам, а самое главное – на самом деле выражают волю народа.

Что же касается опасений насчет того, что обещания, которые дают своим избирателям евроскептики, окажутся невыполнимыми (как, например, заявления Ле Пен о полном прекращении миграции), то история знает множество примеров того, как к власти приходили не имевшие опыта управления люди – и оказывались вполне эффективными менеджерами. Из последних примеров – победа профессионального комика на выборах мэра Рейкьявика в 2010 году. В прошлом году он оставил город преемнику в куда лучшем состоянии, чем принял.

Нынешние европейские политические элиты все меньше устраивают жителей ЕС – вот о чем на самом деле говорит исследование BBC. И от того, что политиков, предлагающих решать проблемы, а не прятать их под лозунгами мультикультурализма и «единого европейского дома для всех», назовут «популистами» или даже «путинистами», ситуация не изменится. А перемены назрели, и не замечать этого нельзя.