«Там будет настоящая битва». Как Самарскую область чистят снаружи и изнутри

– Смотрите, когда директор завода здесь проживал, был у нас не поселок, а просто коммунистический городок...

– А теперь нас гнобят. На колодцы поставили счетчики...

– Пять лет не можем добиться правды – что эти [канализационные] трубы принадлежали металлургическому заводу. Потом завод безвозмездно передал их в районную администрацию…

– А администрация теперь пытается передать канализационные сети на баланс жителей через суд!

– Мы записывались к предыдущему губернатору на прием. Три года ждали, не дождались. Вам написали письмо...

– Ну, вот я к вам и приехал, – говорит Вячеслав Федорищев, с мая временно исполняющий обязанности губернатора Самарской области, жителям поселка Новосемейкино, Красноярский район.

Спор жители ведут практически модельный: заводские дома, списание инфраструктуры на муниципальный баланс – и попытки чиновников выяснить, за чей счет дальнейший коммунальный банкет.

– Приехал в первый и далеко не в последний раз, – говорит и. о. губернатора.

– А вот районный глава…

– Вам не надо ни к кому идти, – уточняет Федорищев. – Вам надо идти ко мне. Разберем системно и вместе найдем решение.

Быстрого решения многолетнего спора Федорищев новосемейкинцам, понятно, не обещает. Тем более целиком и полностью встать на их сторону по итогам системного разбора.

– Но приехал же, – подчеркивает Елена Александровна, жительница поселка. – Это удивительно. И еще удивительно, что мы не сговаривались, то есть нам не звонили – а он приехал.

Единственный, кто в тот день в Новосемейкине ожидал и. о. губернатора, – Максим Оводенко, Герой Соцтруда, легенда самарской промышленности. Полтора десятка лет у руля – сначала «красный», потом вполне рыночный директор Куйбышевского металлургического завода (алюминий для авиации), ныне 94-летний пенсионер.

Визит Федорищева к Оводенко был частным. Однако – уже сложившаяся практика: выезжая куда–то, ознакомиться с обращениями на имя главы региона, поступившими именно из этих мест. Верно и для спорных труб, и для давних бараков, и для благоустройства, и для чего угодно. Чтобы, если жители подойдут, быть в курсе.

– Всегда люди, писавшие письма, находят меня, когда в поселок или город приезжаю, – отмечает Федорищев. – Даже когда объявленных встреч нет. Без оповещений, без помпы – все обо всем узнают: вот черная «Лада», в ней глава области, здравствуйте...

Практику внезапных общений с недовольными и. о. губернатора обещает не только сохранить, но и ввести в систему:

– Тогда и уважаемые главы муниципалитетов будут – я надеюсь! – реагировать [на обращения жителей] не от случая к случаю, а постоянно.

– А если им не писали? Вам пишут, а районным главам – нет. Бывает и так, не хотят люди по всем ступенькам ходить.

– Кого именно это ваше «не хотят», а я признаю, что оно есть, лучше всего характеризует? Жителей или районного главу, которого они вот так воспринимают? – спрашивает в ответ Федорищев. – Что ему, дескать, писать бесполезно, так давайте напишем сразу в Самару… Пусть главы привыкают к тому, что я могу внезапно появиться по любому адресу отправления. И работают соответственно. А если тот или иной адрес проблем жителей для них, уважаемых глав, неизвестен – ну, так кто им виноват?

* * *

– Я сейчас только по первому кругу область изучил, – напоминает и. о. губернатора Федорищев, ближе к финишу лета закончивший знакомиться с районами. – Но не «узнал и забыл» – хотя и так бывает среди глав регионов. Нет, теперь будем постоянно видеться, если люди [на местах этого] захотят. И особенно – там, где кто–то этого не хочет… А так – есть много направлений, где укоренились правила и практики, несправедливые по отношению к людям.

Из уже исправляемых несправедливостей Федорищев называет изменения в оплате вывоза мусора: был «по метрам», стал «по людям». Что на местах куда ближе к реальности и к справедливости.

– И это лишь первый шаг, – предупреждает и. о. губернатора. – Там будет настоящая битва. Но ситуация, когда улицы завалены мусором, а виноваты все вокруг, только не операторы [вывоза ТБО], несправедлива к жителям, которые ходят по этим улицам. Предоставление хозяйствующим субъектам ценных ресурсов – газ, электричество, вода – тоже должно быть справедливым. Ну и, когда элементарного ФАПа не допросишься годами – это разве справедливо? По-моему, нет.

* * *

Левые полдома на улице поселка Висла, Ставропольский район Самарской области, частные. А в правой половине разместился фельдшерско-акушерский пункт. Было это в 1956 году, говорит заведующая ФАПом Вероника Музалева:

– Только теперь он бывший, ФАП наш, – открывает она дверь.

Первое, что видно, – трещина по двум стенам. Не нужно быть строителем, чтобы понять: ну все уже, все. Последний капремонт здесь был в середине 1970-х. Планы на следующий пришлись на излет СССР и испарились вместе с ним. В новой же России на капитальную переборку висленского ФАПа не сподобились.

– Не по злобе, а просто всегда что-то поважнее было, – защищает чиновников Музалева. – А в итоге пункт имени «50 лет без ремонта» получился.

Доктор закрывает дверь и возвращается на рабочее место. Конкретно – в автобус. Передвижная поликлиника приезжает в Вислу – около полутысячи жителей по прописке и до полутора тысяч летом, поскольку места здесь очень красивые – два раза в неделю. Очередь выстраивается за 15 минут – сразу же человек семь, и еще на подходе. Типичный висленец – либо пенсионер, перебравшийся на природу из города, либо местный колхозник (зерновые и скот, ныне под частными хозяйствами), здесь же и состарившийся.

– Летом ПАЗик еще бы и ничего, – говорит Лилия Малкина, главврач Ставропольской ЦРБ. – Вполне можно его использовать, когда погода хорошая. Если не глохнет и резины хватит: дороги те еще… А зимой? Люди на улицах стоят в минус 30, не дело это.

– Мы с ФАПом очень бережно обращались, до самого последнего, – добавляет доктор Музалева. – Сохраняли, латали, и глава сельсовета очень помогал.

В прошлом году вскрытие показало, что уже не стянуть и не перетянуть. Вскрытие перекрытий, которое провели в надежде податься на капремонт. Так что весной главврачу Малкиной пришлось оформлять заявку на новый висленский пункт. А потом ждать, когда ее удовлетворят, – может, через год или через два. А пока надеяться на крепость ПАЗика доктора Музалевой да на милосердные погоды ближайшей зимы. И, может быть, даже не одной.

– Вдруг практически в течение двух недель после обращения нам звонят из Минздрава: собирайтесь, есть возможность строительства, – вспоминает Малкина. – На обе мои заявки, в Висле и в Осиновке еще один пункт. Оперативно, конкретно, слов нет как приятно.

На эту тему
• Глубокий тыл спецоперации. Как Забайкалье ждет своих героев
• Первый после Дюмина. Чего ждать от тульской пятилетки
• Был приглядывающим, стал исполняющим. Чего ждать Хабаровскому краю от власти

Таких оперативных и конкретных новых ФАПов нынче по Самарской области две дюжины. Дополнительно к плановым. Пункты модульные, быстровозводимые, начинка по нацпроекту, сдача – вот–вот. Цена вопроса – 196 млн рублей, финансирование – областной бюджет.

– Откуда взялись почти 200 млн – у вас вопросы есть. А про дополнительные 4,5 млрд рублей на областное здравоохранение? – комментирует Федорищев. – У нас именно столько нашлось.

Где нашлось – еще один вопрос о справедливости. В данном случае – справедливости региональных расходов по тем или иным статьям. Обычно источников два: резерв и расходы на аппарат. Самарская область – не исключение. Разве что объемы резерва и экономии расходов повыше обычных: так-то миллиард-полтора сверху – уже радость большая, а тут в три раза больше на одно здравоохранение.

– Моя задача – создать элементы инфраструктуры там, где они необходимы и не созданы, – объясняет Федорищев на одной из встреч с жителями области. – Новых будет мало. А реконструированных и достроенных там, где они не достроены, – много.

– Ну, да, а тут будет новый пункт, – поясняет он позже. – И в других местах новые. Где восстанавливать нечего, а людям надо – значит, новые. Вы же ФАП висленский видели? Есть резервы восстановления? Ну вот…

– Знаете, сколько я на своем месте этих смен власти уже наблюдала? – спрашивает Малкина, Ставропольская ЦРБ. – Эта третья. Чтобы так быстро с ФАПами – да и вообще с чем-либо в медицине на местах решалось… Ну правда не помню. Хотя живу столько, что лучше не спрашивать.

* * *

– Нам было сказано – облагородить ярмарку. Что мы и сделали, – говорит Антон Емельянов, руководитель компании – оператора универсальной ярмарки на Центральной площади Тольятти. – Поставили фонтанчик – питьевую воду и лавочки.

Ярмарке – года три. Сначала торговали из обычных разрозненных палаток, потом организаторы поставили большие тенты, вложив, – подчеркивает Емельянов, – много денег. Федорищев, прибыв в Тольятти, много денег, однако, не увидел. А увидел совсем обратное: необустроенность ярмарки, на которую жаловались жители. Ни присесть, ни воды выпить. А лето в Тольятти жаркое.

– Здесь ситуация в чем, – объясняет Емельянов. – Сама концепция ярмарки – времяночная. Подводить к ней инженерные коммуникации – значит просить у города согласование на подключение.

– Времяночность – интересное понятие. Если учесть, что договор у ярмарки с городом до 2026 года – раз. Безвозмездный – два, – указывает Федорищев. – То есть аренду оператор никакую не платит. И возможность инвестировать в то, чтобы ярмарка, которая работает годами, стала комфортнее, у оператора есть.

– Встала задача поставить фонтанчик – мы не стали противиться, взяли и сделали. Встали в позитивную позицию, – уверяет оператор ярмарки.

К тому же, продолжает Емельянов, раньше пенсионеры торговали не под тентами, а вдоль павильонов – по разработанной и утвержденной схеме.

– Исполняющим обязанности губернатора было высказано пожелание, чтобы мы выделили [пенсионерам] места под навесом, – вспоминает он. – Мы выделили места с двух сторон. И вывеску: вот места для пенсионеров. Должны были 20 мест. По сути – 60. Все с дачи, все как положено – контроль за отсутствием перекупщиков ведется. Стоимость одного места на ярмарке – 100 рублей в день. Для пенсионеров со своими огурцами и зеленью – бесплатно.

– Инцидент исчерпан, все полностью сделано, – заверяет Емельянов.

– На данном этапе да. Но площадь надо реконструировать, – указывает Федорищев. – Тоже, как вы говорите, имени полувека без ремонта… Мы договорились с мэрией Тольятти: муниципалитет представляет проект, согласованный с жителями, – а мы находим деньги на его воплощение.

Редкая – по нынешним административным временам, наставшим в Самарской области, – история с хорошим концом для исполнителей.

По количеству и качеству отставок в областном правительстве и на местах, и это за пару-тройку месяцев работы, кадровая политика нынешнего и. о. именуется чиновниками не иначе, как «самарская бойня бензопилой».

– Неплохо, – оценивает характеристику Федорищев. – Хотя «бензопилой» – немного кровожадно. Но в целом не лишено.

* * *

– Мы хозяйственники, – объясняет Алексей Лужнов, и. о. главы городского округа Кинель, свое неучастие в обсуждении кадровых решений руководства Самарской области. – Мне главное, когда я в пять утра по городу иду или еду, чтобы мусор был убран. Чтобы все время в городе вода была. И электричество. И врачи, и учителя…

В Кинель, районный центр неподалеку от Самары, Федорищев приехал в конце июня. По итогам приезда мэру Александру Прокудину было предложено устранить имеющиеся замечания, покинуть пост и перейти на другую работу. Из мэрии Кинеля Прокудин ушел два месяца назад. Информации об его новом трудоустройстве пока не поступало.

Среди замечаний от жителей, оказавшихся в стартовом пакете Вячеслава Федорищева перед поездкой в Кинель, – неработающий фонтан на привокзальной площади. Непорядок на стройплощадке многоквартирного дома. Отсутствие детского стоматолога в детской же поликлинике.

Через месяц с лишним беглый осмотр города от спецкора газеты ВЗГЛЯД показывает, что вокзальный фонтан – оригинальной работы: несколько чемоданов с подсветкой – включен. Пропускной режим на стройке восстановлен вместе с забором. А в поликлинике теперь есть стоматолог Наталья Игоревна, которую залучили в Кинель из районного поселка Алексеевка на четверть ставки.

Почему Наталью Игоревну нельзя было отыскать раньше, история умалчивает. Факт в том, что Федорищев придал процессу первичное ускорение, и нужный врач нашелся за неделю. Не говоря о фонтане и прочем.

Следует также добавить, что в Кинеле за последние десять лет прирост населения – на десять тысяч. Ввод жилья – по 60 тыс. квадратных метров в год, причем речь об индивидуальном строительстве.

– Городские жители приезжают к нам и становятся нашими. Мы превращаемся в агломерацию с Самарой, – поясняет и. о. мэра Лужнов.

Кинель – крупнейший железнодорожный узел в Поволжье. А также логистический центр сетевых магазинов на несколько областей. Плюс бывший «Нестле» – под другой маркой, но с той же продукцией и обширным штатом.

– Плательщики и рабочие места, причем с высокой зарплатой. Нашим коммунальным службам приходится конкурировать, – говорит Лужнов. – Практически в два раза больше зарплата. С одной стороны, хорошо. С другой же – штат оголяет. Постоянно ищем хотя бы сезонных работников.

Фонтан в виде чемоданов – лишь один из кинельских проектов благоустройства за последние годы. Четыре года назад благоустроили городское озеро Ладное, потом – главную площадь, затем – озеро Крымское. Набережные, променады, цивилизация. Начали появляться всепогодные остановки – они же павильоны: летом кондиционер, зимой отопление.

– Возле фонтана с чемоданами была стоянка таксистов, мусор, – вспоминает Юрий Семенович, представившийся активным пенсионером и общественником. – Сейчас благоустроили. Теперь люди даже вечером приходят сюда отдыхать. Сам я не хожу, но мне много докладывают. Что даже с детьми люди приходят.

– Народу очень много, – подтверждает один из сотрудников мэрии. – Я электричку встречаю каждый день, вижу: полюбили люди тут быть, сюда ходить по вечерам.

– Ну, вот я не хожу. Я в это время уже сплю, – говорит Юрий Семенович. – Табличку вот надо сделать, чтобы не купались в фонтане. Купающихся видел, даже днем.

– Теперь остановки как в Дубае, – говорит Александра, жительница городского округа Кинель. – Я не была, но видела, соседка фотки привозила.

– Командная работа идет. Ее ведем и мы, и жители, и общественники, – подытоживает Алексей Лужнов. – Что до изменений… Люди начинают привыкать к хорошему. И требуют все больше и больше. Это понятно, это объяснимо.

– Прекрасно, что муниципальная команда в Кинеле подается на конкурсы, выигрывает их и ведет планомерную работу по благоустройству, – подтверждает Федорищев. – Это хороший пример.

– А плохо-то что? Почему мэру предложили уволиться?

– Перед тем как приехать в тот или иной район, я тщательно изучаю все материалы. Сначала сам, потом вместе с прокуратурой, – говорит Федорищев. – Решений, которые привели к тем или иным бюджетным ошибкам, в Кинеле очень много. И они сейчас являются предметом серьезного разбирательства, которое потом приведет к определенным выводам. Это раз.

Второе, указывает и. о. губернатора, построить фонтан – можно. И даже подписать документы на его прием.

– Но если он потом полгода не работает и никто не занимается его вводом в эксплуатацию – потому что вскроется, почему он не работает, а документы подписаны, – все это очень серьезные нарушения, – перечисляет Федорищев.

Судя по всему, кадровое решение по Кинелю было принято до поездки. Впрочем, кроме фонтана и стройплощадки, на месте выявилось нечто, укрепившее первоначальное мнение.

– Это был День памяти и скорби, 22 июня. Мы возлагали с ветеранами цветы к Вечному огню, – вспоминает и. о. губернатора. – И когда я уже со всеми пообщался, ко мне подошли две женщины и сказали: «Сынок, приезжай к нам каждый день». – «Почему, бабушки?» – «Потому что Вечный огонь у нас не горел. А ты приехал – он загорелся. Представляешь, какое счастье?» Я связался с руководством газовщиков. И узнал, что – да, включили к моему приезду. Потому что руководство [города] подумало, что так будет правильно. Для меня. А о том, что правильно для жителей, – не подумало.

Так что в данном случае, признает Федорищев, есть не только выверенное решение, но и эмоциональный момент.

– Но даже без него, – подчеркивает и. о. главы области, – я бы все равно предложил Александру Прокудину перейти на другую работу.

– Она у него будет?

– Вопрос, где именно. Есть разные трудовые отношения в рамках различных трудовых организаций. Мы посмотрим, какие можно предложить в данном конкретном случае, – обещает Федорищев.

* * *

Что называется, в сухом остатке: свой пост покидает активный мэр, умеющий добыть гранты на благоустройство, с реализованными городскими проектами и постоянным приростом горожан. В задаче спрашивается: что в этом раскладе ловить муниципальным и районным начальникам, у которых куда меньше успехов? А таких, как и в любом регионе, много, если не большинство.

– Я с главами разговариваю, у меня с ними прямой диалог, быть может, чересчур откровенный, – отвечает Федорищев. – Я главам рассказываю всю свою логику, полностью доношу свое мнение. Почему я делаю то-то и то-то, по каким принципам. Как я буду им помогать. Ведь мы одна команда, мы одно целое.

Ну и про вранье. Про вранье жителям, про вранье себе, про вранье вышестоящему начальству. Про имитацию деятельности. Про дороги, которые ремонтируются за сутки до моего приезда.

– Это где?

– Не так важно, – говорит Федорищев. – Много где. Когда слышишь: «Здравствуй, дядя Слава, приезжай к нам почаще – а то вон». Допустим, «фонтаны на набережной запустили, ура!». Спрашиваю коллег: «Правда, вчера фонтаны не работали?» – «Правда». – «А завтра будут работать?» – «Не будут». – «А почему?» – «Хотели показать, как здорово». Я все всем главам рассказал, что так – не надо. Одного раза недостаточно – ну, ладно, второй раз повторяешь. На третий уже принимаешь решение. Видите же, сколько вопросов, задач сколько. Сколько расшаркиваться можно? Не понимают в рабочем режиме – ну, нам просто не по пути.

* * *

Черная «Лада» подъезжает к дворцу культуры «Нефтяник» в поселке Мирный, Красноярский район. Стараниями Ивана Губкина, в честь которого в Москве назван институт нефти и газа, здешние месторождения до сих пор по инерции называют «второй Баку». После войны, то есть в начале разработок, в Куйбышевской области добывали по 35 млн тонн нефти в год. Ныне – относительно скромные 10 млн тонн. «Я родилась в семье бедного нефтепромышленника»; шутка Фаины Раневской – как раз про нынешний Мирный и его окрестности.

К людям у Федорищева две просьбы: «проблему формулируем четко» и «никого не благодарим» – в смысле из начальства, особенно районного. Особенно когда, судя по обращениям жителей, благодарить особо не за что.

– Наш Бродвей, она же улица Павлика Морозова, несколько лет не убирается. Когда будут проведены антисанитарные мероприятия? – интересуется пожилая жительница Мирного.

Оговорка прекрасна, но проблема действительно явная. Прежде всего запах, да по летней жаре. Но Федорищев предупреждал: реформа платы за вывоз мусора – лишь начало битвы.

– Стационар одноэтажный закрыт, – говорит следующая женщина. – Несколько лет назад. Да, старый, но, может быть, можно что-то сделать, ну, как с ФАПами? Мы слышали, у вас получается быстро…

– Есть здания, которые быстро можно ввести в эксплуатацию небольшим ремонтом. Есть такие, где этим не обойтись, – отвечает и. о. губернатора. – Давайте смотреть, что и как можно сделать. То, что делать будем, – факт.

* * *

– Можно шашкой рубить, и пусть щепки летят. Но я не совсем про это, – говорит Федорищев жителям Мирного и окрестностей. – Я в причинах хочу разобраться. Каждый ваш вопрос – это, как правило, вопрос обеспеченности районного бюджета средствами. Мы достаточно сделали для того, чтобы финансово обеспечить тот же Красноярский район – и чтобы у района появилась возможность выбирать, на что потратить деньги? Хотелось бы здесь и сейчас сказать вам, что да. Но мы разберемся и посмотрим.

– Живем в аварийном доме, – поднимается очередной житель. – С 2000 года. Обещали переселить в 2025-м, движений никаких нет.

– Строить новый дом начнут, когда закончится подготовка проектно-сметной документации, – после небольшой паузы отвечает Федорищев. – А пока даже проекта дома нет. По поводу тех, кто вам пообещал и не сделал, – позанимаюсь отдельно. Безобразия такого быть не должно.

– У вас было 24 года, чтобы это сделать...

– У меня? – переспрашивает и. о., назначенный в Самарскую область в мае.

– Ну, в общем, у вас, – не сдается житель.

– Я не «в общем», – моментально следует ответ. – Я как таковой уже несколько месяцев занимаюсь проблемами ветхого жилого фонда в Самарской области. Уже нашел дополнительные средства на переселение жителей [из ветхого и аварийного фонда] – те деньги, на которые вас должны были переселить кто-то из обещавших за 25 лет. Проблему будем решать годами. Но не ждать решения, а решать. Это я вам обещаю. Не «в общем», а я конкретно.

– Людмила Артамонова, село Колодинка, – представляется женщина.

Выясняется, что в Колодинке есть школа. Но у школы нет автобуса для окрестных детей.

– Школа хорошая, и педагоги хорошие, и дети с грамотами выходят, – продолжает жительница. – Мы нанимаем транспорт, возим ребят, помогает глава нашего сельского поселения. Но нам говорят, что школу скоро могут закрыть, поэтому и транспорта нет.

– Мы ее не закрываем, – вмешивается представитель районного начальства. – Более того, в этом году делаем там «Точку роста».

– Без «точек», пожалуйста, – прерывает Федорищев. – Дело хорошее, но вопрос про другое. Школа закрывается?

– Нет.

– Это первое. Школа сокращается – по количеству учеников, преподавателей?

– Нет.

– Не сокращается, это второе, – говорит Федорищев. – И пожалуйста, принесите воду людям. Здесь очень душно, людям надо пить.

По залу по цепочкам рядов передаются появившиеся бутылочки с водой.

– Ольга Игоревна, – встает и представляется директор школы в Колодинке. – Есть ученики, которые живут у нас в селе, а есть те, кто по соседству. Их немного. И вопрос о том, чтобы возить из окрестностей на автобусе, не поднимался…

Выясняется, что с десяток тех, кто в окрестностях, все же набирается. И надо, объясняет Федорищев, подавать заявку на приобретение автобуса.

– Это не значит, что автобус появится уже в сентябре, – оговаривает он. – Это означает, что о вашей проблеме годами никто не знал. А теперь – узнают. Заявка будет – и мы станем планировать на следующие периоды закупку этого автобуса. Он появится, это точно. Вопрос в том, когда. Будет заявка – мы поймем. И в программе развития района этот автобус отразим.

– Если нужно проветриться – не стесняйтесь, выходите, – чуть позже говорит Федорищев. – Дышать нечем, а мы здесь будем столько, сколько нужно. Подышите, зайдете, спросите, ответим.

* * *

– С себя начинаем, – говорит и. о. губернатора. – Меняем команду правительства. Приводим людей, которые состоялись как профессионалы, но, может быть, не работали в системе госслужбы. В основном из отраслей.

Мы запросили в федеральных министерствах – Минтрансе, Минэкологии, Минстрое – наших самарских ребят, которые хорошо проявили себя и кого можно пригласить к нам на работу. Это раз.

Два – вводим систему KPI. Никаких велосипедов не изобретаем. Как только мы правильно поймем, как правильно оценивать работу каждого профильного министерства, и начнем это делать – все, у нас работа перестроится.

Третье – как сказал один мудрый человек, врать нельзя. Многие привыкли говорить просто так, а потом не делать. Когда так поступает, к примеру, заместитель главы какого-то района, он дискредитирует не только себя, но и главу района, а также областную власть. Как только я слышу о том, что кто-то 20 лет что-то обещал, а затем письмами объяснял, почему это не получилось, – и он при этом улыбается, как будто ему весело, – с такими людьми нам не по пути. И я не знаю, куда их приведет этот путь, – могу только догадываться; но это мне не настолько интересно. Мне нужна сильная команда, в каждом направлении, в каждом министерстве, в каждом муниципалитете, чтобы делать добрые дела. Очень много и очень быстро.

Та открытость, с которой мы вышли к людям… Мне бы, честно, хотелось бы поспать в два часа ночи, а не комментарии читать. Но я хочу показать пример коллегам, что надо делать. Без открытости мы пропадем. Не будем эффективными. Не сможем адекватно отвечать людям на вопрос, что именно нужно делать по-иному, чем это делалось раньше.

* * *

– Поймите: я не медведь, который ходит и всех пугает, – в какой-то момент говорит Федорищев. – Я не буду никого увольнять при людях, чтобы жители аплодировали. Я отношение жителей слышу. Чистить ряды – от тех, кто не соответствует принципам открытости, честности, эффективности и вообще непонятно, зачем находится на своем рабочем месте, – это моя работа. А чтобы просто взять и хайпануть – мне недавно 35 лет исполнилось, последний год в молодежи, имею право так говорить… Но чтобы собственно хайповать – такого нет. И никогда такого не будет. Как самый молодой глава региона вам говорю.