«Бесполезно разговаривать с Прибалтикой или Польшей, разговаривать нужно с США или Германией». Эту позицию часто можно встретить в СМИ и в интернете, но она ошибочна. Визит президента Эстонии в Москву после долгого перерыва – это значимое событие, дающее нам возможность решать не только вопросы государственной выгоды, но и вопросы чести.

«Давно не виделись», – заметил Владимир Путин, приветствуя в Москве коллегу – президента Эстонии Керсти Кальюлайд. Лидеры (в случае парламентской Эстонии лидерство Кальюлайд, впрочем, формально) успели познакомиться на одной из международных площадок. Но последние по времени переговоры между президентами двух стран состоялись почти 11 лет назад, когда у нас были совсем другие президенты – в июне 2008-го Дмитрий Медведев принимал Тоомаса Хендрика Ильвеса в Ханты-Мансийске на Всемирном конгрессе финно-угорских народов.

«Отсутствие контактов между официальными лицами, официальными органами, между соседями – это, конечно, ненормально», – считает президент России. Зачем российской стороне эти контакты и эта встреча подробнее объяснил пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков – сам Путин в открытой для СМИ части упомянул лишь о падении товарооборота на 50% за два года.

«Энергоносители наши идут в Эстонию, есть все равно экономическое взаимодействие, есть кооперация, есть взаимные инвестиции, есть разные озабоченности в отношении друг друга, есть разные фобии, которые тщательно культивируются в прибалтийских странах. Поэтому встреча важна с точки зрения обсудить все эти и позитивные, и негативные темы», – заявил Песков.

Такая позиция в России разделяется не всеми. Если предельно упростить доводы тех, кому переговоры двух президентов кажутся малозначимым (а то и вредным) событием, они сводятся к следующему:

Договариваться просто не о чем, Эстония не суверенная страна. Договариваться нужно с США, и тогда договоренности со всей Прибалтикой ты сразу получишь в качестве бонуса.

В этом есть доля истины. И все же это слишком примитивный взгляд на геополитику и мир вокруг нас.

Нет никакой необходимости вести переговоры с Таллином по вопросам, например, обороны или по линии НАТО – переговоры непосредственно с Вашингтоном будут гораздо эффективнее. Но наивно было бы считать, что США могут волновать вопросы двусторонней неуглеводородной торговли России и Эстонии. Это вне круга их интересов, если не вести речь напрямую о «санкционной войне».

Впрочем, поговорить о санкциях тоже имеет смысл – эстонские бизнесмены несут от них существенные издержки, так что их голос идет в наш актив и игнорировать его не стоит.

Однако дело не только в торговом обороте, на увеличении которого Путин делает традиционный акцент на переговорах с лидерами всех без исключения стран. Дело в том, что одна из неотъемлемых функций России как государства – это защита русского языка в местах «естественного распространения» и его продвижение чем дальше, тем лучше.

Это вопрос нашей экономической выгоды. Это вопрос нашего культурного влияния. Это политико-дипломатический вопрос «мягкой силы». Наконец, это просто обязанность, потому что если не мы, то никто. Именно язык объединяет пеструю национальную структуру РФ. Именно он положен в основу российской государственности. А эстонские русскоязычные – неотъемлемая часть пусть не российского государства, но русского мира.

В настоящий момент они составляют до 30% населения 1,3-миллионной Эстонии, и значительная часть из них (более 75 тысяч) до сих пор проходят по категории «неграждане». Правда, в отличие от «неграждан» Латвии, у них хотя бы есть право голоса на муниципальных выборах. А партия центристов, выступающая за ликвидацию этого позорного института, является сейчас частью правящей коалиции.

Наконец, сама Кальюлайд периодически подает голос в защиту как «неграждан», так и русскоязычных граждан Эстонии. На некоторое время она даже перенесла свой офис в город Нарву, где русскоязычных более 80% населения. И сделала она так именно затем, чтобы «лучше понимать их и их проблемы».

За это понимание проблем, за миротворческую позицию по эстонскому национальному вопросу Кальюлайд люто ненавидит ультраправая партия EKRE, выступающая за полную ассимиляцию русских и отторжение у России древнего Ивангорода.

И надо понимать, что EKRE – это больше не маргинальная оппозиция. Это будущая часть правящей коалиции, партнер центристов и эстонских националистов. В знак протеста против такого неожиданного для всех предательства ряды Центристской партии уже покинули несколько заметных политиков, включая Раймонда Кальюлайда – родного брата президента Эстонии.

После появления этого противоестественного союза Центристская партия будет связана коалиционными соглашениями с принципиальными русофобами. Так что у русскоязычных Эстонии остался только один защитник – президент эстонской республики. И Кальюлайд это прекрасно понимает. Ее визит в Москву можно рассматривать даже как демонстративный, ведь люди, которые уже завтра войдут в управленческую элиту страны, уже обвиняли ее «в предательстве эстонских национальных интересов» из-за «излишней мягкости» по русскому вопросу.

То есть Кальюлайд – это единственное официальное окно в мир эстонских русских, а без официального окна этих русских трудно будет обеспечить даже учебниками по родному языку.

А договариваться об этом нам придется именно с Эстонией, а не с США и даже не с Евросоюзом. В силу уже того, что с Вашингтоном и Брюсселем у нас по вопросу русского меньшинства в Эстонии особых разногласий нет.

Общеевропейские институты и некоммерческие организации регулярно критикуют Таллин за ущемление прав русскоязычного меньшинства. А американские эмиссары прямым текстом заявляют о том, что борьба с русским языком – ошибка, и что задача эстонских властей – перетянуть местных русских на свою сторону, а не отталкивать их.

Об этом заявлял даже такой «русофил», как сенатор Джон Маккейн, когда посещал прибалтийские республики с рабочими визитами. И удивляться тут особенно нечему: для американцев естественна свободная постановка языкового вопроса, юридически у них вообще нет общегосударственного языка, а на уровне крупного муниципалитета нормально, если их несколько (тот же русский – один из официальных языков Нью-Йорка).

Так что Вашингтон и Брюссель свою позицию давно высказали, это Таллин проявляет принципиальную неуступчивость. Но его влиятельных партнеров все же не настолько волнуют права эстонских русских, чтобы резко настаивать на своем в ущерб взаимопониманию с эстонцами.

По всему выходит, что сохранение эстонских русскоязычных русскоязычными – это для нас дело и выгоды, и чести, а главное – это именно наша проблема. Никто кроме нас.