Итоги переговоров Лаврова и Керри продемонстрировали, на основе чего будет идти поиск договоренностей между Россией и США: федерализация и нейтрализация Украины. Хотя формально США продолжают настаивать на том, что все зависит от украинских властей, позиция Киева будет определяться поведением Запада. А оно уже начинает меняться.

После воскресных переговоров руководителей российского и американского МИДов появились признаки того, что Вашингтон начинает двигаться в сторону понимания неизбежности конституционной реформы и федерализации Украины.

Чем позже будет достигнута договоренность между Западом и Россией по федерализации и нейтрализации Украины, тем в худших для самой «незалежной» условиях придется ее осуществлять

Слова госсекретаря Керри о том, что этот вопрос должны решать сами украинцы, но в то же время США «могут способствовать созданию климата для переговоров», фактически подтверждают сделанное в тот же день заявление Лаврова: «Мы обсудили конституционную реформу, в пользу которой мы выступаем вместе с американцами».

Федерализация Украины неизбежно приведет и к ее нейтрализации, то есть к фактическому признанию Америкой провала попытки интегрировать Украину в евроатлантическое сообщество. Хотя после последних переговоров Лаврова и Керри чиновники не комментировали тему нейтрального статуса Украины, это условие содержалось в переданных три недели назад американской стороне предложениях России об урегулировании украинского кризиса, и нет никаких оснований считать, что мы откажемся от этого пункта.

При этом европейцы уже ведут консультации на эту тему как с Москвой, так и Киевом – в понедельник министр иностранных дел Австрии Себастиан Курц сообщил, что его страна как председатель Совета Европы предложила Вену в качестве площадки для международных переговоров и уже консультирует правительство Украины по юридическим аспектам нейтралитета: «Украина послала сигнал, что готова обсуждать тему внеблоковости и нейтралитета для своего среднесрочного и долгосрочного позиционирования, и мы рады, что для этого она может воспользоваться австрийским опытом».

В чем суть противоречий между Россией и Западом по Украине?

США и ЕС хотят забрать ее себе, через евроинтеграцию и последующее вступление в НАТО окончательно отрезать Малороссию от России. Россия категорически против ухода Украины на Запад: она должна быть в Таможенном (а потом и Евразийском) союзе с Россией, в крайнем случае получить нейтральный статус, как экономический, так и военно-политический. Вследствие этого Украина, где к власти пришли откровенно прозападные силы, оказалась растянута между Западом и Востоком – никто не хочет уступать.

На стороне Запада – нынешняя киевская власть. Она слаба сейчас и будет и дальше ослабевать, все больше погружаясь в междоусобные разборки, лишь формально облеченные в форму выборов. На стороне России не столько даже население юго-востока (в основном пока что молчаливо наблюдающее за происходящим), сколько время – неизбежное ухудшение политической, экономической и социальной ситуации на Украине будет работать против Запада и на Россию.

Сейчас в положении наступающего находится не Запад, а Россия – после присоединения Крыма Запад с тревогой ожидает, какие дальнейшие шаги предпримет Путин, а в Киеве вообще уже месяц ведут «войну с Россией». Главное, что удалось сделать России за март месяц на украинском фронте, – обратить поражение (которым было свержение не пророссийского, а проукраинского Януковича) в контрнаступление, заставив и Запад, и его пришедших к власти в Киеве сторонников мучительно просчитывать, где еще Путин прорвет линию фронта.

Между тем позиция Москвы в отношении происходящего на Украине не менялась с начала марта – киевская власть не является легитимной, поэтому необходимо срочно начать конституционную реформу, провести федерализацию Украины и зафиксировать ее нейтральный статус. Вот тот минимум, на который Россия готова пойти, – не потому, что она отказывается от видов на будущую реинтеграцию с Украиной, а потому, что сейчас для нас главное – девальвировать победу Запада: взяв Киев, он должен понять, что захватил пустое место, власть ушла из центра в регионы. 

Это отвечает не только интересам юго-восточных регионов Украины, но и будущему отношений наших стран – сильные и самостоятельные регионы будут и сами ориентироваться на сотрудничество с Россией, и центральную федеральную власть принуждать к этому.

Допустить такое развитие событий абсолютно не в интересах киевской власти и украинского политического класса, но его, проигравшего страну, никто не спрашивает. Сейчас он полностью зависит от Запада и России, потому что без иностранной помощи страну ждут дефолт и физический распад.

США понемногу начинают осознавать, что Россия в любом случае не допустит полонизации Украины, то есть страну в лучшем (для американцев) случае ждет распад. Договориться же с Россией о некой форме совместного управления, то есть федерализации, значит хотя бы зафиксировать на какое-то время сферы влияния и промежуточный статус Украины как «ничейной земли» (перейти от наскока к продолжению политики постепенного, мягкого увода), что позволит уйти от глобальной конфронтации с Россией на остальных мировых фронтах. Там, где США очень не заинтересованы в том, чтобы Москва перешла в контрнаступление, – в первую очередь на афганском и иранском.

Ни США, ни Россия не готовы отступиться от Украины, но сейчас положение таково, что, наращивая конфронтацию и давление, Америка не ослабляет позицию России на украинском фронте, зато гарантированно создает себе проблемы (не только, кстати, в иранских и афганских делах, но и с Европой, которая откровенно не хочет вводить экономические санкции против России и все больше возмущается американским давлением).

В случае если в Вашингтоне уже осознали все это, принять требования Москвы о федерализации не составит для США большого труда: все это будет названо достижением компромисса и подано как успех американской политики давления на Москву. Еще бы, особенно если в ответ Россия заявит об окончании учений на границе с Украиной. Кто на Западе тогда вспомнит о том, что войска нужны были как раз для давления на США и киевскую власть, то есть фактор силы был использован Путиным строго для достижения российских требований.

Но достаточно ли сейчас будет согласия США на федерализацию для того, чтобы украинские политики пошли на публичное признание ее необходимости и безальтернативности? На фоне идущей на Украине предвыборной кампании – нет. Сильных политиков, представляющих интересы юго-востока и уж тем более русского населения, на Украине просто нет, а для сформированного за 20 лет в атмосфере киевского самостийного дурмана правящего класса унитарность является едва ли не синонимом «незалежности».

Именно поэтому Москва и настаивает на скорейшем запуске конституционной реформы, чтобы выборы были проведены уже после нее (как это, кстати, и предусматривалось соглашениями 21 февраля).

Заявить сейчас о своей поддержке федерализации для Тимошенко или Порошенко невозможно – они рискуют потерять поддержку той части населения, которая взвинчена пропагандой о «войне с Россией». С другой стороны, у юго-востока Украины нет популярного и волевого лидера, который смог бы написать на своих знаменах лозунг федерализации (бывший харьковский губернатор Добкин, выступающий в поддержку федерализации, представляет олигархическую элиту и не может стать фигурой, объединяющей юго-восток). Но одно дело – нежелание киевской элиты идти на федерализацию, совсем другое – если это «пожелание» будет внятно и настойчиво высказано ей Западом. Если в Киеве поймут, что это общая позиция России и Запада, то будут вынуждены уступить, хотя сейчас им трудно подобное даже представить.

Конечно, признание неизбежности федерализации скажется на устойчивости киевской власти, но она и так обречена на углубление конфликта с радикально-националистическими силами, требующими продолжения революции, так что у Яроша просто появится лишний повод для претензий к власти.

Сейчас у Запада есть три пути, к принятию которых он может склонять киевскую власть: отложить выборы и запустить конституционную реформу (самый приемлемый для России и самый невыносимый для Киева путь), запустить конституционную реформу до или одновременно с выборами 25 мая (например, провести референдумы о федерализации вместе с голосованием за нового президента), сделать обещание конституционной реформы и федерализации одним из пунктов предвыборной программы основных кандидатов в президенты (Порошенко и Тимошенко).

Первый путь – самый маловероятный. Третий – неприемлем для Москвы, потому что не содержит гарантий того, что новый президент выполнит обещание. А доверять честному слову Обамы после 21 февраля Путин не будет, если только пункт о начале федеративной реформы после выборов не будет записан в каком-нибудь соглашении, заключенном Россией, Украиной, США и ЕС.

А вот второй вариант вполне может стать приемлемым – например, если Рада примет решение о начале конституционной реформы до выборов или разрешит (приняв соответствующий закон) проведение референдумов о федерализации 25 мая.

Дальнейшее игнорирование требований федерализации опасно ведь не только применительно к отношениям с Россией – в случае если Киев не услышит голос юго-востока, то сами выборы 25 мая могут быть сорваны: в одних областях вместе с ними будут пытаться провести референдумы, в других референдумы проведут вместо выборов, а в третьих просто проигнорируют выборы. То есть выбранный 25 мая (а точнее, позже, во втором туре) президент так и не обретет легитимность, а сами выборы лишь ускорят дезинтеграцию страны.

Чем позже будет достигнута договоренность между Западом и Россией по федерализации и нейтрализации Украины, тем в худших для самой «незалежной» условиях придется ее осуществлять.

Если бы США поняли бесперспективность попыток захватить Украину в начале марта и приняли предложения Москвы, Крым мог бы еще находиться в ее составе. С каждым днем федерализация все больше будет нужна не России (чтобы успокоить соседнюю страну и ослабить прозападную власть), а Киеву и Западу. Пока еще экономика Украины не посыпалась, а предвыборная кампания и противоречия между олигархическими и радикально-революционными силами не обрушили всю политическую систему, есть время договориться и попытаться (хотя бы и временно) стабилизировать ситуацию.

Завтра этой возможности может уже и не представиться.