Можно ли представить, чтобы во время Второй мировой войны Сталин оказался на одном международном конгрессе с Гитлером? Да еще и на территории одной из оккупированных рейхом стран? Нет – и это едва ли не единственное принципиальное отличие от нынешней ситуации с участием Владимира Путина вместе с лидерами англосаксонского мира в саммите «большой двадцатки» в Брисбене.

России пока что объявлена лишь экономическая и информационная война – так что в этих условиях Путин мог спокойно поехать в страну, возглавляемую британской королевой.

На дипломатической и экономической войне, которая идет между Россией и англосаксами, настоящее примирение невозможно

Саммит G20 с участием самых влиятельных политиков мира будут помнить только по внезапному отъезду президента России. Но если цель Запада заключается в том, чтобы российский лидер казался «изолированным» на мировой арене и чтобы это снизило его популярность на родине, то эта цель достигнута не была – написала лондонская The Telegraph. В этом пассаже содержится редкое для англичан признание собственной неудачи. Гораздо более типичен для «расы господ» призыв Guardian: мировые лидеры должны перестать относиться к Путину как к равному, его приглашение на саммиты АТЭС и «большой двадцатки» – это ошибка, потому что там с ним пытались вести диалог на равных, но он «продолжает упрямиться» и не идет на контакт.

Собственно говоря, ради контактов Путин и приехал в Брисбен – прекрасно понимая, какие чувства испытывает к нему англосаксонская элита. Австралия, как и Канада, являются хоть и периферийной, но частью англосаксонского мира – и их элита всегда использовалась Лондоном и Вашингтоном для выполнения черной работы.

Поэтому если британский премьер Кэмерон без всякого шума едет на встречу к Путину в российскую резиденцию, то канадский премьер Харпер чуть ли не отказывается жать руку российскому президенту, приговаривая при этом рекомендацию «убраться с Украины». Австралийский премьер Эбботт, правда, подставился еще до Брисбена, пообещав взять Путина за грудки, поэтому ему еще на китайском саммите пришлось исправлять ситуацию, и на «двадцатке» он уже демонстрировал показное дружелюбие. Но зато австралийцы как организаторы отыгрались на мелочах – место с краю на коллективной фотографии, встреча в аэропорту...

Но Путин уехал из Брисбена чуть раньше завершения работы саммита вовсе не из-за обиды – вылет на утро воскресенья был запланирован еще до прилета в Австралию: и если в этом и была некая демонстративность, то заранее предусмотренная, а не реактивная. Впрочем, западная пресса все равно отыграла все как надо: разозлился, возмутился, сбежал. Но это для собственных читателей – сами лидеры прекрасно понимают, как все обстоит на самом деле. И с позициями России, и с характером Путина.#{image=846090}

Путин приехал в Брисбен потому, что Россия не только не считает себя обороняющейся страной (и уж тем более не позволит сделать из себя изгоя) – он приехал для продолжения своей политики по выстраиванию нового мирового порядка. Порядка, который придет на смену англосаксонскому глобальному проекту, известному под условным названием «мир по-американски». Тот факт, что нынешний саммит «двадцатки» пришелся на Брисбен (а в прошлом году был в России, а на следующий год будет в Турции – кстати, Эрдоган вообще проигнорировал нынешнюю встречу), то есть на территорию врага, если называть вещи своими именами, вовсе не был поводом для отказа от поездки.

Во-первых, потому что отсутствие Путина было бы истолковано как проявление слабости, во-вторых, потому что Брисбен позволял провести уже вторую в этом году встречу глав стран БРИКС (а заодно и переговорить с новым индийским премьером Моди, которого в следующем месяце Путин посетит в Дели), в-третьих, потому что контакты на высшем уровне между Россией и Европой теперь поддерживаются только на международных многосторонних встречах.

А работу с Меркель, да и контакты с Олландом и итальянцем Ренци, несмотря на всю их зависимость от англосаксов, Путин вовсе не намерен забрасывать. Не говоря уже о том, что им самим эти встречи нужны больше, чем ему – хотя бы потому, что он понимает их гораздо лучше, чем они его.

Не только из-за борьбы за Украину, в которой время лишь добавляет новые козыри Путину, но и потому, что европейцы разрываются между собственными меркантильными интересами (а это нормальные отношения с Россией) и атлантическим диктатом, умело играющим на многовековом страхе перед «русским Медведем». А Путин – прагматик, к тому же хорошо знающий германский характер.

Понятно, что освободить французов, немцев и итальянцев от атлантического диктата никакой Путин сейчас не сможет – но он работает не только над их позицией на украинском фронте, но и на будущее, на то время, когда Европа взбрыкнет под англосаксонским наездником.

Путин понимал, куда и зачем он едет – и на самом деле ничего неожиданного в ходе саммита не произошло. С европейцами все было так, как и должно быть – прагматичный Ренци позвал Путина в Италию (естественно, под предлогом международного мероприятия), Олланд любезничал и ерзал из-за того, «о чем не говорили» («Мистраля»), Меркель, с каждым днем становящаяся все более проатлантической, все равно четыре часа провела в беседе с «угрозой миру».

БРИКС осудил антироссийские санкции – не публично, но и этого достаточно для очередной демонстрации полного провала «блокады». С саудовским принцем Путин наверняка обсудил будущее цен на нефть. И, конечно же, главный итог саммита – в совместном коммюнике «двадцатки» было выражено «глубокое разочарование продолжающимися задержками в реализации реформы МВФ» и зафиксирован настоятельный призыв США ратифицировать их до конца года. Понятно, что этого не будет – ну так БРИКС уже и действует исходя из этого. И не только БРИКС.

На дипломатической и экономической войне, которая идет между Россией и англосаксами, настоящее примирение невозможно. И дело даже в неустранимых противоречиях по Украине, за которую Вашингтон будет цепляться до последнего момента, пока она под грузом собственных проблем и притяжением России не рухнет обратно в русский мир. Конфликт неустраним и обречен лишь на ужесточение в первую очередь потому, что он является лишь частью общего противостояния атлантистов и главных держав остального мира.

Это противостояние не носит столь открытого характера, как в случае с Россией – но глубинные противоречия (финансово-экономические, цивилизационные, геополитические) с англосаксонскими глобализаторами у Китая, Индии, исламского мира, Латинской Америки все равно неустранимы. Вашингтон и Лондон считают себя «лидерами мира» – но все громче в мире звучит вопрос: а кто дал вам это право? И, главное, идет настойчивая, не особо афишируемая работа по строительству несущих конструкций другого, многоукладного и многополярного миропорядка – чтобы обрушение отдельных элементов, а то и всего здания англосаксонского глобализма не похоронило весь мир.

Тот факт, что Россия активнее всех стимулирует этот процесс, бросает уже открытый вызов глобализаторам, связан не только с текущим моментом (прямым столкновением с Западом из-за Украины), но и с самой нашей историей, с тем, что мы даже в самой сложной ситуации обладали волей, чтобы отстаивать свой путь и свою землю.

Достаточно напомнить один простой факт – в нынешней «двадцатке» есть всего три страны, никогда не бывших колониями Запада: Япония, Турция и Россия. Сегодня Япония все еще не обрела полного суверенитета – частично ограниченного после того, как США оккупировали ее в 1945 году. Наследница великой Оттоманской империи Турция лишь на наших глазах начинает пытаться вернуть себе хотя бы часть былого блеска – и серьезные попытки проводить самостоятельную политику уже привели к конфликту с англосаксонским миром, к которому Анкара пристегнута в качестве члена НАТО. Есть еще и Китай – но он проиграл опиумные войны и стал экономической полуколонией еще в середине 19-го века, сумев вернуть последние из захваченных иностранцами территорий всего 17 лет назад (да и то с обременением в виде переходного периода).

Остается Россия – которая объективно является главным препятствием для англосаксонского проекта мирового господства. Причем Россия мешает в любой своей ипостаси – имперской, советской и даже нынешней.

Сталину пришлось воевать с Гитлером, а не с Черчиллем – но сложись ситуация чуть иначе, и объединенная Европа шла бы на Москву под руководством Англии, а не Германии. Черчилль думал об ударе по России с помощью немцев весной 1945-го, а спустя год предлагал США сбросить на СССР атомную бомбу. России не впервой сталкиваться с объединенными силами Запада – и ни разу мы не выходили из этой схватки проигравшими.