В Закавказье идет сложная геополитическая игра, причем сразу на нескольких досках. И участвуют в ней не только региональные игроки, но и внешние силы, пытающиеся влиять на ситуацию в каждой из трех стран (Азербайджане, Армении и Грузии), а также на ситуацию в Закавказье в целом.
В попытках решения своих проблем республики Закавказья определялись и со своим отношением к России – причем часто в зависимости от позиции своего оппонента. Если один выбирал антироссийский курс, то его противник начинал выстраивать с Россией партнерские отношения. И наоборот – взаимопонимание с Москвой одной из республик заставляло ее противника искать поддержки на Западе. Сегодня в эту игру играет армянское руководство во главе с Николом Пашиняном. Зато главный противник Армении – Азербайджан – ведет куда более взвешенную политику.
Речь идет о совместной работе над западной частью международного транспортного коридора «Север – Юг». О координации стран на нефтяном и газовом рынках. Планируется начать совместное производство танкеров класса «река – море». Наконец, освещение визита в Баку главы Службы внешней разведки (СВР) России Сергея Нарышкина пролило свет на успешное и доверительное сотрудничество спецслужб, направленное на защиту национальных интересов.
Все больше признаков указывают на то, что Азербайджан склоняется к сотрудничеству с Россией, несмотря на массу усилий, потраченных Западом на его переориентацию в антироссийском ключе. В Баку явственно делают выбор в пользу российских геополитических проектов, сулящих выгоду участвующим в них странам. Почему?
Исходные территориальные конфликты
Помимо прочих, на этот вопрос есть ответ истории. События 1992–1994 годов показали, что власти закавказских республик, занимающие антироссийскую позицию, как правило, плохо заканчивают.
Первым это испытал на себе грузинский президент Звиад Гамсахурдия. За первый год своего правления он рассорился почти со всеми политическими силами и был отстранен от власти в ходе скоротечной гражданской войны в начале января 1992 года. Образованный победителями Военный совет пригласил возглавить республику бывшего первого секретаря республиканского ЦК Компартии Эдуарда Шеварнадзе.
Республика досталась ему в полуразобранном состоянии. Отдельные регионы не подчинялись центру, а при попытках вести с ними переговоры захватывали переговорщиков в заложники. В этих условиях Шеварнадзе сперва с помощью России поставил на паузу конфликт в Южной Осетии, согласившись на ввод в Цхинвал российских миротворцев. И хотя он сам спровоцировал войну с Абхазией, но сам же в итоге – при помощи России – заключил соглашение о прекращении огня и разделении сил. Мир был гарантирован размещением на территории Абхазии миротворческих сил СНГ (российских подразделений ВДВ, дислоцировавшихся здесь ранее).
В Азербайджане на фоне военных неудач в Карабахе Народный фронт добился в марте 1992 года отставки президента Аяза Муталибова (бывшего первого секретаря ЦК Компартии республики) и президентом стал Абульфаз Эльчибей – сторонник пантюркизма и ярый западник. Баку отвернулся от Москвы, видя свое будущее на Западе и в сотрудничестве со Стамбулом. Но смена курса не смогла стабилизировать ситуацию на линии боевого соприкосновения. Неудачи на фронте вызвали внутреннюю нестабильность в Азербайджане, закончившуюся референдумом об отстранении Эльчибея и приглашением из Нахичевани бывшего первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Гейдара Алиева.
В это время к тяжелому положению на фронте добавилось вступление в Нахичеванскую автономную республику (часть Азербайджана, отделенная от него территорией Армении) иранских войск для охраны совместно управляемых дамб. У Алиева был выбор. Он мог обратиться за защитой к Турции, что могло превратить армяно-азербайджанский конфликт в войну Турции и Ирана – или к России. Гейдар Алиев выбрал Россию.
Азербайджанский президент отправился тогда с визитом в Москву для, как он выразился, «исправления ошибок, допущенных прежним руководством республики во взаимоотношениях с Россией». Азербайджан вступил в СНГ и ОДКБ (тогда просто ДКБ – Договор коллективной безопасности), и при посредничестве России и структур СНГ с Арменией и НКР было заключено соглашение о прекращении огня.
А Армения в то время, напомним, изначально понимала необходимость хороших отношений с Москвой. Помимо прочего это выражалось в том, что армянские спецслужбы помогали российским в ходе разворачивающегося чеченского конфликта.
Послевоенное восстановление экономики
Прекращение боевых действий позволило республикам Южного Кавказа заняться вопросами экономики. В лучшем положении оказался Азербайджан, обладающий богатыми природными ресурсами. Недоставало лишь инвестиций – но и они были получены в результате исторического соглашения на 11,5 млрд долларов с рядом западных и российских компаний, получивших права на разработку месторождений. Эти инвестиции стали первой ласточкой, за которой последовали другие, обеспечивая Азербайджану экономический рост.
Для Грузии главным преимуществом стало географическое положение, позволявшее надеяться на доходы от транзита в Европу через территорию Грузии энергоресурсов с Каспия и товаров из Средней Азии. Надежды на экономический рост связывались со вступлением в Евросоюз.
Тяжелее всех было Армении, оказавшейся в энергетической и транспортной блокаде. Железнодорожное сообщение через Азербайджан оказалось прервано. Армения пережила тяжелый энергетический кризис. Выйти из него удалось, опять же, с помощью России – запуском в ноябре 1995 года второго энергоблока Армянской АЭС.
Внешнее влияние и геополитический выбор
Пока Россия в 1990-е годы решала свои внутренние проблемы, внешние силы стремились обнулить ее влияние на Кавказе и переориентировать элиты кавказских республик. Британия апеллировала к историческому прошлому, когда Грузинская Демократическая Республика (1918–1921) и Азербайджанская Народная Республика (1918–1920) существовали под патронатом британских войск. Ну и использовала свою агентуру в элитах этих стран. Кроме того, в Азербайджане помнили краткий период сотрудничества Азербайджанской Народной Республики с Османской империей. А в Турции английская агентура до сих пор обладает существенным влиянием, несмотря на всю самостоятельность Эрдогана. Поэтому азербайджано-турецкое сотрудничество сулило западным кураторам несколько выгодных вариантов.
В отношении Армении влияние оказывала преимущественно французская диаспора, служившая проводником французских же интересов. Ну и естественно, различные НКО, получавшие гранты или напрямую от Госдепа США, либо от структур наподобие Фонда Сороса.
В 2003 году в результате «революции роз» в Грузии был совершен переворот, и к власти пришел Михаил Саакашвили. Он сразу переориентировался на Запад, добился вывода с территории Грузии российских военных баз, а в 2008 году попытался осуществить молниеносную операцию по захвату Южной Осетии. В результате разразилась «восьмидневная война», в ходе которой подготовленная американскими инструкторами грузинская армия потерпела сокрушительное поражение.
Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Но с точки зрения западных кураторов Грузии, результат все равно был достигнут. Отношения Грузии и России были испорчены, казалось, навсегда. А в 2018 году и в Армении в результате цветной революции пришел к власти Никол Пашинян, взявший курс на демонтаж отношений с Россией.
Несостоявшееся окружение
Ситуация на Кавказе, складывавшаяся к началу 2020-х годов, выглядела не слишком благоприятной для России. В Грузии память о войне 08-08-08 отравляла внутриполитическую жизнь, и вместе с широко распространенными мечтами о вступлении в ЕС позволяла думать, что Тбилиси навсегда останется враждебным Москве. Армения Никола Пашиняна готовилась также охладеть к России и переориентироваться на Европу. Ну а если в случае нового армяно-азербайджанского конфликта Москва вступится за Ереван и ввяжется в войну с Азербайджаном (ну или окончательно испортит с ним отношения), то антироссийский кордон по южным склонам Большого Кавказского хребта от Черного до Каспийского моря будет создан.
У Российской Федерации в этих условиях была не слишком большая свобода маневра. Она не стала с началом очередной карабахской войны (27 сентября 2020 года) «вписываться за Ереван», заявив, что пока агрессии против международно-признанной территории Армении не наблюдается, нет оснований для задействования Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Тем более что даже Армения не решилась признать независимость Нагорно-Карабахской республики, и де-юре наступление азербайджанской армии разворачивалось на своей территории. В результате 10 ноября России удалось подвести Армению и Азербайджан к подписанию соглашения о прекращении огня. Конфликт на этом не закончился – и в сентябре 2023 года Азербайджан провел операцию против Армии обороны НКР, по результатам которой Нагорно-Карабахская республика была ликвидирована, а армяне, в ней проживавшие, бежали в Армению.
Пашинян парадоксальным образом смог использовать результаты этой войны себе на пользу. Во-первых, оказались подорваны позиции его политических оппонентов, традиционно опиравшихся на армию. Во-вторых, ликвидация Карабаха лишила его оппонентов части ресурсов и части поддержки (многим, имевшим родственников в Карабахе, стало не до политики). Наконец, разговоры о «предательстве России» позволили ему продвинуться в реализации своих планов о повороте внешнеполитического курса от России.
Но это осталось единственным успехом коллективного Запада. Отношения России с Грузией и Азербайджаном, вопреки их ожиданиям, не только не испортились, но наоборот – получили положительный импульс.
Образ будущего имеет значение
Совершенно неожиданно для Запада Грузия, так стремившаяся в Евросоюз и старательно выполнявшая все пожелания Брюсселя и Вашингтона, стала проявлять строптивость. Нежелание обострять отношения с Россией и желание попытаться вернуть Абхазию и Южную Осетию – это еще полдела. Это можно было бы списать на осторожность.
Но в Тбилиси покусились на святое: на права ЛГБТ – приняв в июне 2024 года закон «О семейных ценностях и защите несовершеннолетних», а также поправки к 18 законам, которые ограничивают права движения ЛГБТ и вводят ответственность для нарушителей. Ну и еще более серьезное: принятие 28 мая 2024 года закона «О прозрачности иностранного влияния», ограничивающего деятельность в Грузии НКО, финансируемых из-за рубежа. История его принятия растянулась больше чем на год из-за яростных протестов оппозиции и вето, которое наложила на принятый парламентом законопроект прозападно настроенная президент Грузии (и французская гражданка) Саломе Зурабишвили.
Причины такого курса правящей в Грузии партии «Грузинская мечта» понятны. Грузия не хочет, чтобы на выработку ее курса оказывали влияние зарубежные интересанты. А курс этот включает в себя нормализацию отношений с Россией, а также попытки наладить взаимопонимание с Абхазией и Южной Осетией.
В Грузии оценили на примере Украины, к чему ведет конфронтация с Россией. А приток релокантов, тратящих российские деньги в Грузии, и экономическая выгода от организации параллельного импорта в Россию очертили вполне достижимые перспективы сотрудничества с Москвой. В отличие от лезущего с ЛГБТ-уставом в православный грузинский монастырь Брюсселя, от которого экономической выгоды можно не дождаться вовсе.
Дальний форпост НАТО или перекресток Евразии?
Аналогичный выбор приходится делать и Азербайджану. Пока речь шла о транспортных коридорах, которые должны связать Среднюю Азию с Европой в обход России, суммы инвестиций и будущего грузопотока могли завораживать. Сейчас понятно, что если горизонтальный транспортный коридор когда-нибудь и будет создан, это будет не европейский коридор к ресурсам Средней Азии, а скорее часть «Одного пояса – одного пути», связывающего Китай и Среднюю Азию с Кавказом. И что он станет хорошим дополнением к уже создаваемому транспортному коридору «Север – Юг», который невозможен без сотрудничества с Россией и Ираном. Ну и в отличие от Евросоюза, которому чужая промышленность – нежелательный конкурент, Россия готова к промышленной кооперации, соединяя сильные стороны потенциалов двух стран.
- Пашинян заявил о готовности подписать в октябре мирный договор с Азербайджаном
- Армения предложила Азербайджану подписать мирное соглашение до Климатического саммита
- Россия наблюдает эволюцию армянского достоинства
«Можно говорить не только об энергетике, но и о промышленной кооперации, транспорте, логистике, легкой промышленности, – говорил Владимир Путин во время встречи с Ильхамом Алиевым в августе. – У нас много направлений для совместной работы».
Сюда входят и развитие уже упоминавшегося транспортного коридора, грузооборот по железнодорожной ветке которого планируется довести до 30 млн тонн в год, и образовательные проекты. Отдельной темой стало обсуждение возможности использования азербайджанской газотранспортной системы, известной как Южный газовый коридор, для поставок российского газа на международные рынки.
Все это масштабные проекты, участие в которых выгодно Азербайджану в долгосрочной перспективе. А это значит, что Алиев будет перестраивать и свое сотрудничество с Турцией так, чтобы оно не вредило этим перспективам, а дополняло его. А для России партнерство с Азербайджаном станет дополнительным стабилизирующим фактором во взаимоотношениях с Турцией.
Сейчас с Азербайджаном у нас связано больше важных проектов, обращенных в будущее, чем с Арменией. Причем проектов, важных как для нас, так и для Большой Евразии. К тому же Армения важна для Ирана, а нам нужно, чтобы между Азербайджаном и Ираном не было враждебности.
Поэтому в окончательном мирном урегулировании между Арменией и Азербайджаном России предстоит играть роль добросовестного посредника. Мы заинтересованы, чтобы на Кавказе установился прочный мир – а значит, придется честно помогать искать взаимоприемлемый компромисс. Важно, чтобы обе стороны переговоров тоже были на это настроены.
