Во всем западном мире, безусловной частью которого является Россия, проявляется устойчивая социальная тенденция – вырождение нации. Причем в самом что ни на есть прямом смысле: снижается количество носителей национальной идентичности – становится меньше французов, немцев, итальянцев, русских и других представителей западного мира.
Если не вдаваться в подробности, то вырождение является закономерным демографическим итогом социально-экономического развития, которое ускоряет осовременивание и урбанизацию, а современные городские жители слишком заняты для того, чтобы рожать и растить детей.
В этой связи у России, континентальной Европы и англосаксов примерно одинаковые проблемы – старение населения и наплыв мигрантов: у нас – из Средней Азии, у Европы – с Ближнего Востока. Ну а США остаются традиционным пристанищем искателей лучшей жизни. Эти хронические для нас проблемы совершенно неведомы незападным странам, они прекрасно иллюстрируют, что демография тесно связана с созданием общественного блага. Государство может нормально функционировать, а общество достойно жить, пока количество трудоспособных, то есть участвующих в создании коллективного блага, больше нетрудоспособных – тех, кто не участвует в создании, но не может быть исключен. Это старики и дети.
Большие общества без должного количества рабочих просто не смогут себя прокормить. Коллективное благо в широком смысле представляет собой создание экономического благосостояния и освоение пространства. Это строительство городов, дорог, домов, заводов, фабрик, шахт, электростанций, электросетей и прочих атрибутов цивилизации. Если население стареет, то есть два пути: отказаться от атрибутов цивилизации – то есть перестать строить, ремонтировать и что-то производить. Или восстановить баланс трудовых ресурсов экономики стареющего общества с помощью мигрантов.
Сценарий в последнем случае всегда один: сначала будет агония стареющего общества с привлечением мигрантов, количество которых каждый год будет расти. После этого они начнут натурализовываться, то есть переставать быть мигрантами, получая права, но не интегрируясь в общество. Затем бывшие мигранты начнут попадать во власть и околовластные структуры, и когда их там станет большинство – начнут проводить политику по ускорению вымирания некогда коренного населения.
Построенные же нами и нашими предками города, дороги и прочие объекты инфраструктуры, и всё освоенное пространство, отвоеванное, можно сказать, у суровой природы, перейдут на службу новым хозяевам. В конечном счете освоенному пространству всё равно, кто его использует: варвары пришли и стали жить в римских городах, ездить по римским дорогам и использовать римские акведуки. Правда, варвары остались варварами, и поэтому процесс цивилизации пространства уступил место процессу его «варваризации», но это другая история.
Выход из фазы старения для общества один: улучшение демографии. Попросту говоря: необходимо больше рожать, чтобы не пришлось завозить мигрантов или отказываться от благ цивилизации. Поэтому на самом деле многодетные семьи вносят огромный вклад в создание коллективного блага – в том числе и в России, где такие семьи – вообще давняя, требующая возрождения, традиция. Пока одни развлекаются или строят карьеры, руководствуясь только своими интересами, другие кладут жизнь на воспитание нового поколения граждан, чтобы на нашей земле жили мы.
Не секрет, что многодетные родители, по сути, отказываются от собственной жизни, посвящая себя полностью детям. Те, у кого есть хотя бы один ребенок, понимают, насколько тяжело его растить, но забывают, насколько трудно приходится многодетным семьям. Поэтому широкая государственная поддержка многодетных семей – это вклад в общее будущее.
Вы согласны с мнением автора?
|
