Россия взялась за изменение своей Конституции в сложное для всего человечества время. Так называемое мировое сообщество, упоминаемое в преамбуле Основного закона, принятого в 1993 году, рассыпается и фрагментируется на глазах.
В активную фазу своей жизни вступило поколение, которое впервые за послевоенную историю единого Запада не уверено в том, что будет жить лучше своих родителей. Не факт, что оно будет жить хотя бы так же! Да и сам единый Запад больше не является чем-то само собой разумеющимся. Хуже того, он все чаще воспринимается гражданами западных стран как проект, зашедший в тупик.
Этот внешний, казалось бы, по отношению к нашей стране контекст очень важен. На мой взгляд, без него невозможно в полной мере понять и оценить слова Владимира Путина о том, что изменения в Конституции призваны «ответить на вызов времени».
Разумеется, внутриполитические вызовы тоже важны. Перемены произошли и в России. В основном – к лучшему. Несмотря на наличие серьезных проблем, требующих решения уже сегодня, основное беспокойство народа связано именно с будущим. Да, выросло целое поколение, чье взросление и сознательные годы пришлись на 2000-е и 2010-е. Но остальные прекрасно помнят, насколько быстрыми и драматичными могут быть перемены, как стремительно может поменяться вектор движения страны и какими неприятностями и даже трагедиями это чревато.
Это не значит, что люди ничего не хотят изменить. Это значит, что любые трансформации должны быть предсказуемыми и менять жизнь людей к лучшему. Как минимум – не ухудшать ее. Тем более – не разрушать, как это уже случалось в прошлом.
Социальные гарантии, прописанные в проекте поправок к Конституции, обеспечивают определенную стабильность для части населения. Но уверенность в завтрашнем дне даст только такая государственная политика, которая понятна людям и соответствует их представлениям о развитии страны, свободе и справедливости.
Представители прозападной оппозиции скажут вам, что рецепт формирования такой политики давно известен. Это демократия. Мол, незачем изобретать велосипед. «Цивилизованные страны» все уже придумали. Их политические системы стабильны, уровень жизни высок, будущее предсказуемо, а политика контролируется народом благодаря общественно-государственным институтам и сменяемости власти.
Но в том-то и дело, что весь политикум Запада, все его институты сегодня находятся в глубочайшем кризисе. Не потому, что развитые страны переживают непростые годы – такое случалось и раньше. И не потому, что их народы отказывают в доверии давно сложившимся политическим элитам – это как раз должно было бы доказать действенность демократических процедур и институтов. А потому, что противоречия внутри этих стран не могут быть разрешены в рамках существующих политических систем.
Кстати говоря, любопытна реакция либеральной общественности (в том числе и у нас в стране) на неожиданные электоральные события на Западе в 2016–2020 годах. Брексит, избрание «невозможного» Дональда Трампа в США, приход к власти евроскептиков и популистов в Италии и Австрии, серьезные успехи «несистемных» партий в Нидерландах и Германии – все это могло бы быть представлено адептами либерального миропорядка как торжество демократии, как триумф сменяемости власти.
- В новых санкциях против России увидели опасность для американцев
- В Конституцию предложено вписать участие общественников в выработке госполитики
- Москва и Иерусалим объединяются против «восточного папизма» Константинополя
Но такая «сменяемость» многим «демократам» пришлась не по нраву. Какими только эпитетами не награждали лидеров так называемой популистской волны! Они оказались и «фашистами», и «сексистами», и «тиранами»... В конце концов политический и медийный мейнстрим объявил их «агентами Кремля». Мол, только злонамеренными действиями Москвы и можно объяснить их успехи.
Хотя, казалось бы... Не справилась старая элита с рядом проблем – ей на смену приходит другая, которой народ (в полном соответствии с принципами демократии и «сменяемости») доверил попробовать решить эти проблемы другим способом. Все процедуры соблюдены, все институты остались в целости. Но нет! Против так называемых популистов не только была развернута информационная война, на них обрушилась вся мощь спецслужб и правоохранительных органов.
Президент США Дональд Трамп только что был оправдан сенатом в ходе процедуры импичмента. И вот лидеры Демпартии грозят ему новым расследованием и новым импичментом. На сей раз вместе с ним требуют «призвать к ответу» и генпрокурора, посмевшего занять принципиальную позицию. Может быть, хозяин Белого дома действительно нарушил закон? Отнюдь! Все обвинения в его адрес не проходят так называемый тест Обамы – аналогичные действия, совершенные предыдущим главой государства, Бараком Обамой, пресса и бюрократия сочли бы правомерными и даже необходимыми для защиты «завоеваний демократии», а вот Трампу так поступать нельзя.
В Италии под следствием оказался депутат парламента, лидер партии «Лига» Маттео Сальвини. Его «преступление» состоит в том, что он, будучи министром внутренних дел, в полном соответствии с предвыборными обещаниями и правительственным мандатом, не пустил на территорию страны незаконных мигрантов из Африки. В Британии под пристальным вниманием компетентных органов оказались основные идеологи Брексита, причем следователям с Туманного Альбиона активно помогают их коллеги из США. От быстрой расправы Аррона Бэнкса, Найджела Фараджа и других лидеров кампании Leave.EU спасла только триумфальная победа Бориса Джонсона и его партии на внеочередных выборах в палату общин и окончательное решение по выходу Великобритании из ЕС. Заметим, что «международная кооперация» в политическом по своей сути деле – это как раз то, в чем обвиняли Трампа в ходе импичмента.
Политическая борьба перешла в стадию, которая, как нас убеждали, невозможна в «цивилизованных» странах – своих оппонентов либеральная элита попыталась попросту посадить. Конечно, сложившуюся ситуацию можно объяснить вырождением современного либерализма, его трансформацией в тоталитарное, не терпящее альтернатив учение. Это отчасти верное объяснение, но неполное. За стремлением решить политический вопрос юридически просматривается фундаментальная проблема современных политических систем Запада. Да и не только Запада.
«Сменяемость власти» неплохо работает, когда на смену относительно левым партиям приходят относительно правые. Налоги слегка увеличиваются или уменьшаются. Социальных гарантий становится больше или меньше. Свобода для ревнителей «расцветания всех цветов» расширяется или сужается. И если в одном месте убыло, в другом прибывает. Например, повышение налогов оправдывается развитием инфраструктуры, а сокращение «социалки» компенсируется через создание новых рабочих мест.
В Европе и Соединенных Штатах (а также в некоторых других странах, не чуждых демократии) именно так и происходило примерно до конца 1980-х. Классический политический маятник поддерживал общественную стабильность и служил инструментом развития.
Самоидентификация западных демократий не оспаривалась ни левыми, ни правыми. Во многом этому способствовала холодная война с советским блоком. Но не она одна. Запад продолжал развиваться, а формирующаяся глобалистская элита сулила светлое будущее, еще не требуя от людей беспрекословного соблюдения норм политкорректности и прочих правил «дивного нового мира».
Тогда одна половина британцев могла голосовать за тори, а другая – за лейбористов, пол-Америки – за республиканцев, а пол-Америки – за демократов, и в этом не было никакой проблемы. Каждый избиратель «дожидался своей очереди», не опасаясь, что ткань общественно-государственного устройства будет необратимо перекроена или вовсе порвана.
Сегодня все иначе. На Западе друг другу противостоят непримиримые идеологии, предлагающие несовместимые модели развития – либерал-глобализм и национал-популизм. У руля власти евроскептики не могут меняться местами с евроинтеграторами, а трамписты – с американскими империалистами каждые пять–восемь лет с той же легкостью, как раньше это делали условно левые и столь же условно правые. А ведь соотношение электоральных сил за ними практически такое же – 50 на 50.
Не может Соединенное Королевство то выходить из ЕС, то снова интегрироваться в единое европейское пространство. Нельзя несколько лет вести «торговую войну» с Китаем, а затем примерно столько же – сращивать экономики двух великих держав. Смена циклов реиндустриализации и экспорта производств неосуществима с периодом в десятилетие. Невозможно то полностью открывать миграционные шлюзы, требуя от местного населения принять «разнообразие» и устыдиться своей «маскулинно-расистской культуры», то возбуждать в нем чувства цивилизационной идентичности и национальной гордости. И совершенно непредставимо, как будут меняться после очередных выборов представления о браке, семье, воспитании детей и так называемых гендерных взаимоотношениях.
«Сменяемость власти» в нынешних условиях – это верный рецепт непрерывной череды кризисов и катастроф. Именно поэтому каждая из сторон старается победить убедительно и «окончательно», силовым путем. Если получится – юридически. А если нет – то в ходе ограниченной гражданской войны. Ее возможность сегодня на полном серьезе обсуждают ведущие западные общественно-политические издания. Одна из идеологий должна взять верх. Хотя бы для того, чтобы снова «заработали институты», которые сегодня на Западе превратились из гарантов гражданских прав и свобод в средство непримиримой политической борьбы.
Мы тоже не можем вступить в критически важное для мира третье десятилетие XXI века, колеблясь между суверенитетом и пиететом перед «международным сообществом» (которое и само-то не очень понимает, куда идет), между нашей исторической преемственностью и выбором одного из «проверенных» путей – европейского, китайского и т. д.
У нас сегодня есть уникальный шанс не только осуществить «тюнинг» Конституции, но и без особых потрясений выбрать свою основополагающую идеологию. Без нее, как показывает столь дорогой нашему сердцу международный опыт, в новом столетии делать нечего.
