«В войне вообще не выигрывают, Чарли. Все только и делают, что проигрывают, и кто проиграет последним, просит мира», – сказал Брэдбери прямо как будто про Зимнюю войну. Конечно, есть интересы государственной безопасности и всякое такое, а по итогам финской кампании все поставленные цели были достигнуты и граница отодвинута.
Карельские чиновники выбрали третий вариант: запретить вообще все и сделать вид, что ничего не было
Но когда видишь перед собой яму на 570 «сынов Родины», полностью слившуюся с пейзажем, победа кажется проигрышем. Конечно, все это гнилая философия – рассуждать из прекрасного далека и в другой ситуации, сколько человеческих жизней оправдывают цели, а сколько – перебор.
В конце концов, мы тоже своего рода участники событий и часть Красной армии. Ее большая похоронная команда. И хотя сами себе отдаем приказы и сами решаем, как их выполнять, сути дела это не меняет.
Только всякий раз, когда видишь останки скрюченных от мороза тел, уложенные рядком или, наоборот, втиснутые в твердую землю как получилось, гнилая философия вылезает сама собой.
Особенно ее много в такие моменты, как на этой Вахте, когда руководство Суоярвского района запретило нам проведение работ в «мемориальной зоне». Как порядочные люди мы уведомили чиновников о том, что найдено захоронение, информацию о котором нарыли в архивах еще пару лет назад.
Даже пофамильный список по этим бойцам есть. В километре от этого места была передовая, «финский Сталинград», несокрушенная Колла. В полукилометре мы уже к тому моменту подняли 12 человек, по одному, по три в воронках и землянках, искали еще десять.
Зоркий глаз аборигена Юры выцепил подозрительную симметрию в березках и прямоугольность проседаний в густой чернике. Шурфанули там и тут – кости. Завели глубинник – кричит. Каски...
Полтысячи человек. За всю историю Вахт на Колласе – самое крупное захоронение, до того самым крупным было 225. Я поднимал ямы на 142 и на 93.
Предложили властям варианты: либо в густые леса делается полноценная дорога и обустраивается мемориал, либо мы (как обычно) за пару лет делаем перенос на существующий мемориал, нами же и созданный.
С теоретической возможностью кого-то идентифицировать персонально. А гробы всегда колотились за счет экспедиции.Карельские чиновники выбрали третий вариант: запретить вообще все и сделать вид, что ничего не было. В мемориальной зоне копать Минкульт не велел, знаете ли.
И плевать хотел этот Минкульт, что я подобрал в лесу верховой череп, весь источенный мышами. Что на глазах у представителя районной администрации мы подняли прямо при дороге, в месте массовых гуляний отдыхающей публики солдата в одиночной ячейке. Что на берегу Колласъярви можно кому попало пить, жарить шашлыки, мусорить, но ставить там лагерь поисковой экспедиции – нельзя категорически.
Захоронение на Колласе тоже в этом году проводиться не будет. 18 бойцов РККА, найденных к моменту моего отъезда (по итогу должно быть больше), захоронят сегодня в поселке Вегарус. Думаю, без пафосных речей о памяти павших не обойдется.
Источник: Блог Дмитрия Заборина
