Российское общество в целом становится более агрессивным

Август для нашей страны – традиционно месяц тревожных ожиданий. И на этот раз ожидания оправдались неожиданным, но в то же время закономерным образом: не в политике, не в экономике, а в сфере криминальной психиатрии.

Душевнобольной человек на время перестает быть разумным и в прямом смысле не ведает, что творит

Трагедии, произошедшие в Нижнем Новгороде и в Петербурге, стали буквально притчей во языцех. Они привлекли внимание массовой аудитории тем, что поразили ее шокирующими, из ряда вон выходящими криминальными подробностями в жанре «беспредела» (хотя с психиатрической точки зрения они довольно типичны).

Объединяет оба случая то, что убийства были совершены душевнобольными людьми. И это закономерно: на Западе большая часть массовых убийств (а также значительная часть самоубийств) в последние десятилетия были совершены теми, кто имел психиатрические диагнозы и получал соответствующее лечение.

Актуальность проблемы усугубляется массовой распространенностью психических расстройств: так, по данным проф. Павла Морозова, в Европе она составляет 38,2% населения.

И это не только «их нравы»: для нашей страны проблема стоит еще более остро, поскольку душевное здоровье в период кризиса испытывает заметные потрясения. Обостряются и давние «болячки» общества, его хронические социальные эпидемии.

Среди них – агрессия: российское общество в целом становится более агрессивным, этот тренд находит отражение и в медийном поле, и, видимо, в поведении душевнобольных граждан. Ведь для человека жить в обществе и быть свободным от его болезней нельзя. Особенно когда они утяжеляют его собственные недуги.

Сегодня общество страдает от ряда проблем, с точки зрения психиатрии – «болезней общества» (фото: Александр Колбасов/ТАСС)

Общество страдает от ряда проблем, с точки зрения психиатрии – «болезней общества», именуемых в силу их массовой распространенности и неуклонного роста социальными эпидемиями.

В их числе – эпидемия психических расстройств, а также наркомании и других зависимостей, деструктивных псевдорелигиозных культов, агрессии и терроризма. При этом эпидемия психических расстройств выступает первичной к остальным из перечисленных, являющимся ее следствиями.

По сути, современный мир (точнее, его экономический авангард) имеет дело с социальной эпидемией агрессии, осуществляемой душевнобольными людьми (многие случаи суицидов; массовые расстрелы, часть из которых представляет собой расширенные суициды; часть терактов, осуществляемых террористами–смертниками).

Однако отношение СМИ к этим трагедиям удивляет: создается впечатление, что они не только не снижают возникающую в обществе напряженность, но и нагнетают ее смакованием подробностей злодеяний и «героизацией» преступников.

Так, гражданка Самсонова, одинокая больная женщина, прозванная с легкого журналистского словца «старушкой-потрошительницей», стала невероятно востребованной интернет-сообществом и представителями искусства. У старушки даже появился свой фан-клуб.

Поклонники мечтают заработать на публикации ее мемуаров, смакующих подробности преступлений («дневник убийцы»), видимо, по образу и подобию американских бестселлеров, живописующих «подвиги» серийных убийц. По сообщениям СМИ, музей «Ужасы Петербурга» собирается использовать фигуру сумасшедшей «героини» в своей экспозиции, а некий петербургский режиссер намерен снимать о ней фильм.

Подобная героизация душевнобольных преступников оказывает негативное воздействие на душевное состояние общества, нагнетает массовую психическую напряженность и тревогу. Более того, она влечет за собой негативный новостной шлейф, поскольку тема жестоких убийств, совершаемых на психопатологической почве, становится популярной в медийном поле. 

Близорукая информационная политика СМИ вселяет обоснованные опасения: «Как бы чего не вышло!» Ведь слишком детализированное освещение происшествий, их пафосная подача и в особенности чересчур пристальное внимание, уделяемое преступным «героям», способны разбудить их дремлющих подражателей. На чем эти опасения основываются?

Серийные организованные киллеры, к которым по печальному послужному списку, то бишь совокупности кровавых деяний, относится питерская пенсионерка, хоть и ведут себя непредсказуемо и для жертв, и для следователей, но для криминальной патопсихологии представляют собой хорошо изученный феномен. Это практически всегда душевнобольные люди, совершающие жестокие убийства, исходя из мотивов, другим убийцам неведомых.

Не корысти ради, а для... облегчения больной души. Иначе говоря, для освобождения от нестерпимо гнетущих их невыносимых негативных эмоций. Либо во исполнение «миссии», вытекающей из бредовых мыслей, подсказанных галлюцинаторным «внутренним голосом». И одной из общих черт таких душевнобольных убийц, как следствие глубинного, всепроникающего комплекса неполноценности, является стремление к подражанию и заочному «соревнованию» друг с другом.

К примеру, и «битцевский маньяк» Пичушкин (боле 50 жертв), и тихая пенсионерка Самсонова подобным образом «соревновались» с небезызвестным Чикатило. А значит, примеру распиаренной СМИ «питерской потрошительницы» могут последовать и другие потенциальные преступники, страдающие от стремления убивать, но до сих пор не попавшие в поле зрения ни медиа, ни психиатров, ни правоохранительных органов.

И еще один тревожный симптом «августовского медийного синдрома», реакция СМИ на происшедшие трагедии. Это шумиха по поводу якобы грядущего возрождения в стране «карательной психиатрии», которая-де будет использоваться «кровавым режимом» для принудительной госпитализации оппозиционеров.

Много шума из ничего? Или встревоженная либеральная общественность имеет не только право, но и основания для беспокойства? Нужны ли изменения законодательства, относящегося к психически нездоровым людям, совершающим преступления? Не произойдет ли очередной законотворческий казус в хрестоматийном духе «хотели как лучше, а получилось...»?

И не лучше ли сместить акценты с медицинского аспекта проблемы на юридический, ужесточить наказание за агрессивные преступления, хотя бы они и были совершены больными людьми? Ведь в глазах обывателя решение очевидно – пусть больные отбывают длительные сроки наказания, все равно же они представляют для окружающих опасность и их необходимо изолировать от общества?

Для правильного понимания проблемы нужно «напомнить матчасть»: не больной, а болезнь убивает. Да, его руками убивает болезнь, под влиянием которой душевнобольной человек на время перестает быть разумным и в прямом смысле не ведает, что творит.

При этом так бывает, что сам себя он больным не считает. Выявление людей, склонных к агрессии, потенциальных преступников – задача правоохранителей. А выявление и лечение душевнобольных – задача психиатрической службы.

И в некоторых ситуациях должного взаимодействия между ними не происходит. Хотя по закону правоохранители должны психиатрам помогать (а по логике вещей справедливо и обратное), порой представители разных служб кивают друг на друга, сбрасывая со своих плеч ответственность за бездействие. Однако виноваты в этом не они. Таков закон! То ли законодательство хромает, то ли правоприменительная практика страдает – давайте разберемся.

Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (ФЗ № 3185–1) был принят в далеком 1992 году, на волне «демократизации» общества. Видимо, в инициативе законодателей сыграло свою роль стремление освободиться от негативного репутационного шлейфа «карательной психиатрии» советских времен.

А может быть, и модная тогда вестернизация, вместе с которой в наше наивное общество проникло и пустило довольно глубокие корни движение антипсихиатрии. Конечно, за прошедшие годы накопился десяток поправок, произведенных необходимостью приблизить законодательство к социальной и медицинской реальности, и чтобы защитить права душевнобольных граждан, и чтобы исключить социальный ущерб.

Однако остались некоторые «лазейки» в самой проблемной части, статье 29 – о недобровольной госпитализации, которая допускается, если больной человек представляет непосредственную опасность для себя или окружающих, либо беспомощен, либо его здоровью может быть причинен существенный вред в случае оставления без психиатрической помощи.

Уточним: «представляет непосредственную опасность для себя» означает проявление физической агрессии. И здесь в законе заложено противоречие, заключающееся в том, что решение вопроса, представляет ли больной непосредственную опасность для окружающих, в реальном социуме зависит не только от медицинских критериев.

Вполне закономерно депутат Вадим Соловьев предлагает рассмотреть возможность изменения порядка принудительной психиатрической госпитализации. Разумно было бы добавить еще критерии медико-социальные, включающие не только то, как больной себя ведет на момент осмотра психиатром, но и то, что он до этого по факту уже успел совершить.

Да, законодательные усовершенствования, видимо, целесообразны. Но необходимо подчеркнуть, что изменением одного лишь закона, по сути перекладыванием на плечи медиков решения проблемы агрессии душевнобольных граждан, вряд ли получится изменить ситуацию. Ведь проблема эта системная, ее рассмотрение (и тем более попытки решения) с точки зрения узкопрофессионального, «цехового» подхода приводит к классической ситуации «семи нянек».

И происходящая на протяжении многих лет медицинская деинституционализация в сфере психического здоровья должна сопровождаться институционализацией социальной. Необходимо изменить отношение общества в целом к людям, испытывающим психические расстройства, к их проблемам.

А это означает и изменение психологической культуры благодаря информированию населения, избавлению от стигматизации, от укоренившихся в массовом сознании пресловутых «ярлыков», которыми общество наделяет как больных людей, так и работающих с ними представителей помогающих профессий. (До сих пор все то, что обозначается терминами, содержащими «психо-», в обыденных представлениях сопровождается негативным ореолом.)

И самое главное, развитие как системы социальной помощи, так и в особенности социально-психологической поддержки людей, страдающих (во всех смыслах этого слова!) душевными недугами – не только за счет государства, но и усилиями общественных организаций, волонтеров, всех заинтересованных групп общества.

И давно пора вернуть в повестку дня вопрос о создании общенациональной терапии, причем опирающейся именно на отечественные клинические и культурные традиции. В области охраны душевного здоровья сегодня тоже нужно импортозамещение, не только медикаментозное, но и интеллектуальное.