Одним из главных упущений действий России на Украине стало их слабое идеологическое обеспечение. Усилиями западных СМИ происходящее там выглядит попыткой «агрессивной России поглотить постсоветское пространство».
Концепция русского мира и православие в битве за Украину
К неэффективной схеме выстроенной работы на данном направлении добавлялось и явно несерьезное отношение Кремля к бывшим советским республикам
Москва отвечает на это малоубедительными доводами (особенно для «колеблющихся» государств относительно данного конфликта), что она защищает неких абстрактных русскоязычных людей в соответствии с концепцией русского мира, выдвинутой в России после развала СССР.
Наглядным подтверждением тому, что она (концепция) работает плохо, служит то, что в постсоветское время численность жителей Украины, относящих себя к русским, сократилась на сотни тысяч и даже миллионы человек. Зато, как наглядно демонстрируют последние события, параллельно этому увеличилось число крайних националистов, не приемлющих союз Украины с Россией в любой форме.
Эффект от использования концепции русского мира пытаются усилить с помощью религиозных организаций. Например, этой темы в очередной раз коснулся 18 июля патриарх РПЦ Кирилл в ходе празднования Дня обретения мощей Преподобного Сергия Радонежского в Сергиевом Посаде. Показательно, что, несмотря на свою занятость, там же присутствовал и президент России Владимир Путин.
Важно заметить, что обращение к «историко-православным» сюжетам выглядит глубоко символичным. Подобное внимание к ним сегодня, в условиях обострения противостояния, явно не случайно, особенно перед ожидаемым многими «походом на Киев». В данном случае напрашивались и исторические параллели с попыткой князя Дмитрия Донского заручиться благословением Сергия Радонежского перед битвой с войсками Золотой Орды. Как известно, последнего почитают православным святым как в России, так и на Украине.
Не случайно, что это не осталось незамеченным украинскими историками и религиоведами. В связи с этим противники Москвы на Украине немедленно дают на это свой идеологический ответ.
Так, некоторые представители «украинского православия», обслуживающие нужды официального Киева, распространяют среди прихожан «альтернативные» проповеди и подают соответствующую информацию «под другим углом зрения». Так, якобы старец не давал своего безусловного и полного одобрения действиям князя Дмитрия, «ограничившись» отправлением ему в помощь монашеской «дружины», без благословения.
Впрочем, это лишь один из эпизодов разворачивающейся битвы «за умы и сердца» украинцев. Не случайно, что параллельно усилению попыток использования церкви в политических интересах с российской стороны Киев принимает ответные меры, пытаясь нейтрализовать Украинскую православную церковь Московского патриархата (УПЦ МП).
В качестве вариантов предлагалось ее объединение с раскольнической по отношению к РПЦ Украинской православной церковью Киевского патриархата в Украинскую поместную церковь во главе с небезызвестным патриархом Филаретом, явно работающим на Украине против интересов Москвы.
И хотя пока самые мрачные прогнозы в связи с этим не сбылись, тенденции к дальнейшему ухудшению ситуации в религиозной части для России продолжают оставаться актуальными.
#{image=824232}Это особенно заметно на фоне того, как Москва оказалась неспособна повлиять на выборы нового главы УПЦ МП на место скончавшегося митрополита Владимира, которого 13 августа заменил противник сегодняшних действий Кремля на Украине митрополит Онуфрий.
Ситуацию для России усложняет то, что использование православных сюжетов в политике, как и участие в ней религиозных организаций, не в состоянии изменить общую безотрадную ситуацию в плане идеологии. И, несмотря на обращение того же патриарха Кирилла к теме русского мира, она продолжает оставаться малопонятной не только на Украине и тем более на Западе, но и в самой России.
Причины «идеологического бессилия»
Иными словами, попытка продвижения идеологической работы оказалась неудачной, и в критический момент развития украинской ситуации Москва остается «идеологически безоружной». Подобная ситуация обусловлена целым рядом причин. Изначально идеологическая работа не имела реальных рамок в постсоветской России. После краха СССР и «развенчания» государственной коммунистической идеологии официальной замены ей создано не было. В результате ее «по факту» подменили интересы олигархата, которыми в той или иной мере руководствовались до недавнего времени в России власть имущие как во внутренней, так и во внешней политике.
Например, сегодняшняя слабость российской позиции при заявках «на защиту русских» или русскоязычных дополнительно подчеркивается тем, что соответствующие положения до последнего времени в Конституции РФ отсутствовали.
С другой стороны, слабость на идеологическом направлении во многом определялась тем, что ее отдали на откуп чиновникам. Это изначально отсекло от деятельного участия в ней инициативные силы, не мотивированные лишь на материальные и иные «корыстные» интересы.
В результате мероприятия за рубежом по русскому миру по сути превратились в чисто формализованные действия, направленные в основном на «механическое» и «нетворческое» исполнение порученных задач, тогда как их важность и сложность диктовали применение более гибких подходов.
Еще более заметно данную работу ослабило то, что ее распределили между несколькими министерствами, федеральными агентствами и ведомствами от МИДа и Россотрудничества до Минобрнауки и Минкультуры. В силу специфики своей работы они выполняют различные по своему характеру, направлению и содержанию задачи, которые нередко вступают в явный конфликт с дополнительно возложенными на них функциями.
Так, например, чиновники МИДа зачастую не стремились идти на обострение с властями других стран, подавлявшими местные русские общины, в том числе ущемлявшими их в языковом плане. Это было во многом обусловлено их профессиональной нацеленностью на достижение результата через дипломатию и ведение диалога, а не споров и скандалов.
К неэффективной схеме выстроенной работы на данном направлении добавлялось и явно несерьезное отношение Кремля к бывшим советским республикам. Например, до последнего времени отношение к Украине (как, впрочем, и к большинству остальных постсоветских государств).
К ней в лучшем случае относились как к «младшему» недееспособному брату, самостоятельность действий которого изначально не признавалась, и фактически пытались подготовить его к постоянному наличию «старшей сестры-опекуньи», демонстрировавшей желание едва ли не безраздельно распоряжаться его судьбой.
Не случайно, что Россию в этой стратегически важной стране представляют в последнее время опереточные персонажи и неудачники вроде отправленного сюда в «почетную ссылку» экс-премьер-министра ельцинского времени, «мастера юмористических афоризмов» Виктора Черномырдина и бывшего «министра-двоечника» Михаила Зурабова.
Разгром «сепаратистов» как отправная точка «настоящей» идеологии Украины
Между тем ситуация в плане идеологическом нуждается в своем скорейшем разрешении. Дело в том, что Украина может на этом направлении обойти Россию, хотя до сих пор она в идеологическом плане была даже в худшем положении. Ведь по сути сама «незалежная» до последнего времени оставалась искусственно созданным государством, существующим в своих нынешних границах благодаря коммунистам, которых сейчас ее руководство предает анафеме.
Эту ситуацию дополнительно подчеркивало то, что она получила при президенте Викторе Ющенко мифологизированную до уровня даже не научной фантастики историю, которой доверяли лишь немногие маргиналы, и, соответственно, идеологию, построенные почти исключительно на противостоянии «москалям».
Например, искусственно «притянутые» при Ющенко исторические сюжеты трудно было связать с защитой настоящего, полноценного независимого украинского государства. Среди них особо выделяются события, связанные с уничтожением войсками Меншикова городка Батурин, служившего в 1708 г. базой шведских войск, и «героев Крут» 1918 г.
Горстка последних была сознательно брошена на уничтожение советским войскам руководством марионеточной по отношению к Германии Украинской Народной Республики.
Все эти примеры защитников «незалежной» фактически демонстрировали не попытки отстаивания ее настоящей независимости, а были лишь свидетельствами участия «самостийников» в борьбе на стороне внешних сил, также борющихся против «москалей», но отнюдь не рассматривающих Украину полноценной страной-партнером.
Кроме того, применительно к «цельной» истории настоящего государства в полном значении этого слова это были крайне незначительные с точки зрения масштабности и времени сюжеты, известные главным образом лишь очень узкому кругу историков. Во всяком случае, на их основе и была выстроена современная украинская идеология «вековечного» противостояния с Россией, к которой до сих пор было восприимчиво сравнительно небольшое число украинцев.
Однако сейчас на Украине наблюдаются процессы, которые в случае успеха операции Киева на востоке страны могут привести к выкристаллизации собственной идеологии, востребованной не только на традиционно радикализированном украинском Западе, но и на остальной части страны.
Украинскому президенту Петру Порошенко и СМИ олигарха Игоря Коломойского уже удалось выставить происходящее на ее востоке апофеозом той самой хрестоматийной борьбы с москалями, о которой говорили многие, но не знали, что она собой реально представляет. Раскручивая тему борьбы «героической Украины» против пророссийских «сепаратистов», они дают новое реальное содержание для прежде эфемерной идеи «антимоскальского противостояния» и сопротивления расчленению «незалежной», прочно укореняя ее на Украине, особенно среди местной молодежи.
Более того: если ранее приводимые Киевом исторические примеры лишь подчеркивали утопичность подобной идеологии, всякий раз свидетельствовавшие о крахе защитников «незалежности», то победа на востоке страны коренным образом изменит ситуацию.
Если Киеву удастся развить успехи после взятия Славянска и Краматорска, зачистив Донбасс от «сепаратистов» и «российских наемников», этот военный успех автоматически станет грандиозной идеологической победой молодого украинского государства над «грозным Путиным», которое вопреки всему устояло и «разбило вековечного и заведомо более сильного агрессора».
И это не только сплотит многих украинцев, но и даст им реальную историю, которой уже можно будет гордиться, и, соответственно, идеологию, похоронив, по крайней мере на неопределенное время, «идею единения восточных славян» под напором местного национализма. Что будет означать бесславное завершение нынешней геополитической попытки «собирания» славян и «постсоветских» территорий Кремля.
Более того: в некоторых горячих головах это может породить стремление повторить «золотые дни» славы Запорожской Сечи, которая в союзе с польско-литовскими войсками в начале XVII века «взяла» Москву и захватила Кремль.
Пока это лишь мечтания «некоторых», но в обозримом будущем они могут при определенных обстоятельствах стать реальными попытками, во всяком случае в направлении Крыма, от которого официальный Киев не отказался и к возвращению которого его подталкивают известные силы на Западе.
«Литовско-польско-украинский» вызов
К дальнейшему противостоянию с Москвой Украину напрямую толкают и некоторые ее соседи, также имеющие отношение к теме «золотых времен» начала XVII века. Не случайно, что в последние недели не только в Киеве, но и в Варшаве, а также в Вильнюсе открыто заговорили о вероятном создании совместной литовско-польско-украинской армейской бригады.
А это глубоко символично, особенно спустя 400 лет после известных событий Смутного времени в Московском царстве. Учитывая то, что именно Литва и Польша (кроме США) оказывают наиболее активную всестороннюю помощь нынешним украинским властям, в данном случае просматривается их конкретный интерес по выстраиванию не «разового», а долговременного противостояния с Россией. И это стремление не в последнюю очередь обусловлено наличием «совместного прошлого».
Таким образом, в очередной раз против нее может выступить грозный противник в старом историческом «польско-литовском» обличье. И в том случае, если стороны реально скрепят «военный союз» с нынешними украинскими властями, это станет уже откровенным повтором «вековечного» вызова «агрессивной Московии».
Стремление к реальному созданию подобного интеграционного объединения диктуется в том числе тем, что Польско-Литовское королевство прежде не только получило значительную часть нынешних украинских земель. Важной деталью здесь служит и то, что оно вело небезуспешные боевые действия на территории самого Московского царства.
«Литовско-русский» выбор и современность
Важно заметить, что подобный «историко-идеологический» вызов может быть брошен России и в несколько другой форме. Не случайно, что в последнее время Вильнюс демонстрирует явный интерес к другому историческому сюжету с «собиранием российских земель» по литовскому образцу. Иными словами, Литва способна напомнить о том, что был и иной вариант объединения Руси – не деспотический «ордынско-московский», а «свободный» «литовско-русский», предлагавший западный сценарий развития Руси с «оцивилизовыванием» и приобщением ее к европейским ценностям.
Речь идет о периоде XIII–XV веков, когда Литва после монголо-татарского нашествия «подобрала» западнорусские земли, а литовские князья, породнившись со своими тверскими «коллегами», с переменным успехом боролись с самой Москвой.
При этом показательно, что не только некоторые литовские, но и некоторые российские историки видят ситуацию таким образом, что те отнюдь не выступали в роли агрессоров, а, напротив, демонстрировали себя «защитниками русских княжеств» от поглощения «агрессивными московитами».
Необходимо заметить, что в те времена борьбы между различными центрами силы за лидерство на Руси, например между теми же Тверью, Новгородом и Москвой, многие представляли себе ситуацию близкой к этому.
Можно в данном случае долго спорить, «под кем» лучше жилось тогдашним жителям русских земель, под Москвой или под Польско-Литовским королевством, в случае своей раскрутки «литовско-польско-украинский проект» может стать альтернативой нынешнему собиранию Москвой постсоветских территорий, по крайней мере на западном направлении.
В любом случае после образования Польско-Литовского королевства «цивилизационный» вызов «Московии» стал гораздо более грозным. Тем более что сейчас Литва в «союзе» с Польшей проецирует ситуацию необходимости «защиты соседей от агрессивной России». А учитывая стремление нынешней оппозиции внутри России проводить в различных ее местностях сепаратистские «марши за федерализацию» (в Сибири, на Урале и на Кубани), помощь стремящимся выйти из-под «опеки» Москвы со стороны такого «союза» может стать актуальной и с западной границы нашей страны.
А это уже несет не просто угрозы интересам Кремля и в самой России. По крайней мере, «военная оболочка» (вернее, идея таковой) для «реинкарнации» старой польско-литовской угрозы создана.
Однако Россия демонстрирует неготовность к этому идеологическому вызову как на самой Украине, так и со стороны ее соседей. Причем ее прежние схемы взаимодействия и выстраивания отношений с соседями в нынешней обстановке становятся уже неактуальными.
Как бы там ни было, без создания действительно привлекательной идеологии, позволяющей Кремлю рассчитывать на получение серьезного преимущества в разворачивающейся борьбе «за умы и сердца», не только на Украине, но и в других постсоветских государствах невозможно. В случае нерешенности этого вопроса даже реальные победы на поле боя могут оказаться бесплодными.
Источник: Newsbalt
