Министерство образованщины

Министерство образования вновь оказалось в центре скандала. Известен скандал на заседании рабочей группы Минобрнауки, где должен был быть определен список вузов для разбора на межведомственной комиссии по эффективности. Но, как выяснилось, чиновники подготовили список заранее и не очень были настроены его обсуждать. В итоге ряд членов рабочей группы ушли с заседания, сказав, что участвовать в фарсе не желают.

1

Воскресает советская уравниловка в худшем виде, отягощенная еще и тем, что тех, кто на коммерческом отделении, принято беречь

Однако если бы только это. Хуже другое. «В министерстве давно и плотно лоббируют интересы друзей и приближенных Дворковича, известного своим интересом к деятельности сферы образования, где в России ежегодно тратятся миллиарды рублей. В числе выгодополучателей называют, например, Васильева, ранее знаменитого своим продюсированием проекта «Господин хороший», того самого, с Быковым и Ефремовым.

Для частушек Быков пишет нехитрые четверостишия в день концерта. Рубрика называется «Позорные частушки» с ударением на «ы». В Театре эстрады прозвучали куплеты на актуальные темы: от стреляющих дагестанцев («Им в Кремле бы пострелять – это был бы жест мужской») до ухода Шумахера из «Формулы-1» (угадайте, какую рифму Дмитрий нашел на слово «Шумахер»). Каждый куплет Ефремов венчает залихватским «Дима я, Вова я, вся страна кремлёвая». А сейчас этот продюсер занимается проектом «Книгафонд», который за немалую мзду подключает вузы к электронным библиотекам.

Надо ли говорить о том, что при небольшом содействии министра Ливанова доступ этот станет чуть ли не обязательным, а мзда за этот доступ станет еще более немалой? И это притом, что аналогичных проектов – несколько десятков. А министерство выбирает один, созданный автором «страны кремлёвой». И вы еще будете говорить, что выгодоприобретатель неочевиден и лоббизма в Минобре нет?»

2

О том, что дворковичи со своими дружками из оппозиции прилипли к сфере образования, я слышал давно. Но сейчас не о них, ибо на фоне тех внешнеполитических успехов нашей страны эту публику можно только пожалеть и посоветовать позаботиться о выездных документах заранее.

Дело в другом. В том, что Минобраз все чаще появляется в прессе как фигурант скандалов и как развалившийся поезд на ржавом запасном пути. Собираются, совещаются, судят, рядят, кто-то что-то лоббирует, пилит, косит, носит, в то время как ситуация в образовании подошла к критической черте.

Чем занято министерство? Бессмысленным и беспощадным новаторством, которое добивает то, что и так было неплохо, но не создает ничего нового и эффективного.

В свое время была введена болонская система, которая перевернула с ног на голову критерии оценок и добавила лишний год к обучению. В результате стало только хуже. Двоечников все равно не отчисляют, выживших из ума «священных коров» не выгоняют, студенты полностью перегорают к концу бакалавриата и учиться больше не хотят, для чего два диплома (бакалавр-магистр) – никто не понимает, и в магистратуру идут закосить от армии или устроить личную жизнь.

А сейчас к этому добавилась очередная новация – аспирантура, в которой можно не защищать диссертацию. Просто сидишь еще три года, а потом получаешь еще одну корку. Красота.

3

Дальше (из наиболее заметного) были «критерии эффективности» вузов. После целого ряда скандалов выяснилось, что неэффективны сами критерии эффективности (поэтому их стали пересматривать на ходу, возвращать неэффективные вузы в список эффективных и т. д.), поскольку главного критерия – оценки эффективности вуза по количеству выпускников, зарегистрированных на бирже труда – не оказалось.

А все потому, что если ввести критерии оценки по трудоустроенным по специальности, то придется признать неэффективными все вузы, то есть высшее образование, а вместе с ним и министерство.

А в нем сидят обычные люди, не камикадзе, и фамилии у них не Гастелло и не Матросов, и они знают, что жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо подольше и получше, особенно если эта жизнь протекает в высоких кабинетах. Отсюда и гибкие, деликатные критерии измерения катастрофической ситуации. Как у Булгакова: «Вот что, друг, у вас ничего особенного – скоротечная чахотка». –  «Ишь как! Стало быть, помру?» –  «Все помрем», – уклончиво отозвался медик».

4

На эту тему
• СМИ: Путина попросили ввести обязательный ЕГЭ по физике
• Бурматов: Стоимость проведения ЕГЭ выросла в четыре раза
• «В фарсе не участвуем»
• Генпрокуратура начала проверку Минобрнауки по пиар-контрактам
• Медведев призвал глав регионов лично контролировать проведение ЕГЭ

Потом начали бороться с плагиатом, забыв определить критерии. Поэтому вместе с Минобразом с плагиатом боролись интеллектуалы и ученые Навальный, Пархоменко, Яшин и прочие. Создали опять же с помощью своих дружков систему «Антиплагиат», которая не сертифицирована и не обязательна, то есть все антиплагиатные разоблачения могут быть уничтожены в любом суде с первого раза.

Даже глава ВАК В.М. Филиппов признавался, что «юридически и фактически пока нет единой апробированной системы выявления плагиата, а эффективность существующих программ вызывает вопросы».

В итоге в борьбе с плагиатом было что угодно – политика, сиюминутность, зазвонистость, то самое новаторство – и меньше всего стремления к чистоте научного сообщества и повышению уровня науки.

5

А проблема в другом. В уровне обучения, в том, что образование давно уже не формирует никакого «образа», не создает личность. Образование больше не мешает брать взятки, подличать, врать. Ибо процесс обучения для все большего числа студентов превращается в обременительную барщину, никак не влияющую на качество жизни, крепостные кряхтят, халтурят и смотрят на сторону. Прилежные отделываются от барина филькиными рефератами, более свободолюбивые занимаются отходничеством, появляясь лишь иногда, а наиболее деловые и обеспеченные переходят на «откуп» и платят оброк.

Можно посмотреть на лица ближе к сессии и в сессию, на обмен мнениями в соцсетях и увидеть что угодно, кроме радости познания нового и восторга от научного творчества. Хором проклинаются курсовые и дипломы, от которых надо избавиться любой ценой, выдумываются способы безболезненной сдачи, поскольку это мешает хорошо жить.

Человек решил главную задачу – поступил, а задачи учиться не было. Теперь он заслуженно хочет спокойно пожить, и в этот самый момент приходит некто, кто начинает от него требовать какие-то работы, посещения, сдачи и отчеты. То есть мешает жить. Дальше возникает задача любой ценой устранить препятствие и отдыхать дальше. Отсюда все – от шпаргалок до взяток, уговоров и визитов родителей в вузы на старших курсах (как в школе).

6

Это одна сторона. Другая – преподаватели и качество преподавания (прежде всего вузов), на одном полюсе которой огромный возрастной разрыв между аудиторией и преподавателем (как говорил С.П. Капица: «В мое время отцы преподавали детям, сегодня деды преподают внукам»). А на другом – отставание такого преподавателя от жизни повседневной и научной, отражающееся как в неосведомленности в новостях науки, так и в отсутствии такого преподавателя там, где находятся все его студенты. В интернете.

Ученые труды многих преподавателей такого рода отличаются отсутствием актуальности и «научной стариной» подходов, а нередко и узостью рассматриваемого вопроса, если вообще в рассмотрении вопроса есть хоть какой-то смысл. Многие работы вызывают в памяти для начала Степана Трофимовича Верховенского, «защитившего блестящую диссертацию о возникшем было гражданском и ганаеатическом значении немецкого города Ганау, в эпоху между 1413 и 1428 годами, а вместе с тем и о тех обстоятельствах и неясных причинах, почему это значение совсем не состоялось».

Список публикаций очень многих исчерпывается исключительно «методическими указаниями» и «краткими учебными пособиями» тиражом 20 экземпляров и используемых в радиусе кафедры.

Все это вместе серьезно сказывается на научном и просто человеческом авторитете преподавателя и углубляет и без того значительную пропасть между ним и аудиторией. А также неизбежно приводит к тому, что общий уровень преподавания падает и в результате этого обмеления потока отдельные «несговорчивые», принципиальные, хорошие преподаватели-специалисты становятся сектантами, формалистами, обнажившимися корягами, торчащими в русле, за которые на время цепляется мусор, спокойно, «не постыдно и мирно» плывущий по течению, а затем продолжает свой путь.

7

Стирается разница между отличником и двоечником – оба исправно сдают сессии. То есть воскресает советская уравниловка в худшем виде, отягощенная еще и тем, что тех, кто на коммерческом отделении, принято беречь, не кантовать и с горки не спускать, и они это прекрасно знают. А дальше «пускай работает железная пила, не для работы меня мама родила».

Железная пила – это тот самый отличник, сначала разбившийся в лепешку при поступлении, а сегодня вгрызающийся в науку и погибающий на сессиях – с кого-то же надо драть три шкуры за него и за того парня, чтобы создавать видимость серьезного подхода.

Кроме того, опять же, нет четкого определения и понимания цели обучения. К чему стремится преподаватель? Информировать? Учить? Воспитывать? Слово «воспитание» (как и «патриотизм»), как уже говорилось, благодаря либералам в 1990-е превратилось в жупел, напрямую соединившись с порабощением интеллекта, ограничением личной свободы, «навязыванием чуждых точек зрения» и этим изрядно обветшавшим, но еще держащимся жупелом продолжают пугать и сегодня.

Что касается «учить», то еще не выветрилась модная в 1990-е (и поддерживаемая известными педагогами) теория, что учить не надо – надо вывалить кучу фактов, а разбираются пусть сами. Что фактически означает, что учить (то есть объяснять связи между фактами и делать правильные для кого-то выводы) будет кто-то другой.

Наконец, происходит выпуск. Каждый год мне рассказывают, на каком уровне в разных вузах происходит сдача госэкзаменов, и это уже не смешно. Люди на полном серьезе не могут решить уравнение из школьного курса, не слышали об Ильфе и Петрове, не знают, когда День Победы. То есть происходит катастрофа.

Но можно ли после этого не дать диплом полному дегенерату? Нельзя никак. По крайней мере, мне о таких случаях неизвестно. Ибо не дать диплом придется многим. А это значит признать то, что вуз (или факультет, или кафедру) пора закрывать за профнепригодность.

Иными словами, все эти госы, дипломы и пр. – это ритуальная пляска, которая исполняется по традиции и является необходимой частью инициации выпускника. Все.

***

Таким образом, если образование не образовывает, если человек учится на специальности, по которой никогда не будет работать, если все видят, что выпускается хлам, но продолжают его выпускать, если даже серьезные выпускники почти не нужны, то это значит, что система высшего образования существует для чего-то другого, нежели мы привыкли думать.

Продолжая эти аналогии, можно предположить, что главная, настоящая задача высшего образования – потакать бездельному настрою большинства приходящих в вуз, создавать у них иллюзию «учебы», «интеллектуального труда», занимая их время и мозги для того, чтобы они не прозябали на улицах.

То есть они в запасе до тех пор, пока у государства не появится сверхзадача, требующая максимального напряжения сил. Они это прекрасно понимают и идут в вуз не учиться, а отсиживаться, а главным посылом накануне диплома становится «ну, что-нибудь придумаем».

Кроме того, значительная часть современного студенчества учится на коммерческой основе. То есть платит деньги. То есть в той или иной степени содержит вуз и всех, кто в нем, помогая государству и снижая социальное напряжение в среде пролетариев умственного труда.

Поэтому если спонсор, тот, кто приносит деньги, не хочет учиться, то это, как говорил М. Штирнер, «его дело, не общее, а единственное». Для чего его заставлять? Ведь никто в ресторане не заставляет посетителя, клиента все съесть, не следит за культурой еды, официант не стоит над душой: «Ну что же вы так насвинячили на столе? Ну как не стыдно столько оставлять в тарелке? Люди готовили, трудились... Ешьте, ну что вам трудно, что ли»? Так и здесь. Не хочет – не учится. Лишь бы платил.

Так что неудивительно, что где-то рядом с Министерством образования вдруг появились Васильев, Быков, Ефремов и другие дворковичи. На гнилье слетаются толстые зеленые блестящие мухи, а не бабочки-махаоны и не соловьи. И оно все гниет и гниет, а мух все больше. А на совещаниях тем временем обсуждаются «критерии эффективности» вузов по чистоте туалетов в общагах.

Поразительно...

Источник: Блог Бориса Якеменко