Глеб Простаков Глеб Простаков Формулой мира станет экономический раздел Украины

Украина может стать не просто линией разграничения и буфером для России и США, но и местом, которое связывает противостоящие стороны взаимными коммерческими интересами – своеобразными предохранителями от дальнейшей эскалации противостояния. По крайней мере, в этой части мира.

7 комментариев
Федор Лукьянов Федор Лукьянов Отношения России и США вернули к «заводским настройкам»

Сейчас происходит сброс данных обратно до настроек базового уровня. Либеральный миропорядок признан завершенным. Классическое соперничество великих держав США объявили главным содержанием международной политики.

0 комментариев
Тимофей Бордачёв Тимофей Бордачёв В Мюнхене не осталось места для умственной жизни

За время своего существования Мюнхенская конференция прошла путь от настоящей консолидации Запада на интеллектуальном уровне до площадки для интриг внутри сообщества, пока еще претендующего на то, чтобы управлять остальным миром.

2 комментария
1 февраля 2008, 09:22 • Культура

Алексей Зимин: «Книжка для спальни или даже уборной…»

Алексей Зимин: «Книжка для спальни или уборной»

Алексей Зимин: «Книжка для спальни или даже уборной…»
@ ИТАР-ТАСС

Tекст: Полина Ханбигян

Алексей Зимин пишет в глянце и для глянца, однако вряд ли его можно назвать глянцевым журналистом. Лично для меня Зимин – выдающийся современный писатель, который пишет о еде так, как пишут, ну, например, о классической музыке. Или же о живописи, ведь его описания вкусов и вкусовых полутонов можно сравнить с развернутым эфраксисом (так называется мало распространенный у нас жанр описания картин или же архитектурных памятников).

Зимин пишет остроумно, точно и очень вкусно. И неважно, пятничная ли это колонка в «Ведомостях», или же очерк об очередном путешествии в «Афише-Мир»: тема эссе для Зимина всегда лишь повод для культурологических выкладок, стилистических приемов и рассуждений на отвлеченные темы.

Что до Москвы, то здесь возможно все

В книге «Единицы условности», куда вошли колонки и тексты Алексея разных лет, собраны идеальные образчики современной эссеистики, пожалуй, самого сложного и изысканного вида актуальной словесности.

Зимин продолжает и выводит на новый уровень жанр, разработанный А.Генисом и П.Вайлем. И, честное слово, это очень искренняя книга, читатель…

– Говорят, газета живет один день… По какому принципу вы отбирали материал для своей книги?
– У моих издателей была идея, что из тысячи моих колонок можно составить эдакий роман воспитания.

Потом эта идея трансформировалась в формат окололитературной и околофилософской болтовни обо всем на свете. Что-то вроде Монтеня и Честертона времен супермаркета.

Мне эта идея показалась более плодотворной. Поскольку писательство колонок по природе своей, кроме сиюминутного заработка, есть еще и сиюминутные ответы на вечные вопросы. С соответствующим эпохе супермаркета сроком годности и той же степенью удобоваримости.

Из сотен написанных мной за последние годы текстов я выбрал четыре десятка таких, которые, скажем так, лежали бы в супермаркете в престижной выкладке и от них при этом не подванивало.

Кроме того, они еще образовывают определенное драматическое единство. Не на уровне Эсхиловой драмы, а типа меню де жур. Закуски, горячее, десерты. От белого вина к красному, от легкого алкоголя к крепкому и т.п.

В итоге получилось что-то вроде спекулятивной философской автобиографии. Собственно, так же повар все вам рассказывает о своей жизни, приготовив для вас обед.

– Пришлось ли что-то изменить, переписать перед публикацией в книге?
– Все тексты насквозь. Этого требовала и условная интрига, которая существует в книге. И какие-то реалии, которые сильно поменялись со времени появления колонок в печати.

Также я дал почитать тексты самым разным людям – теще, корректорам «Эксмо» и т.д. – и попросил отметить те понятия, имена собственные и прочие вещи, которые им не совсем ясны, – дело в том, что в книге много географических, экономических, модных и прочих слов.

Самые разные люди пометили не совсем ясные им слова, и я написал к ним примечания. Раньше такой подробный комментарий практиковался в книгах издательства «Наука», а сейчас примечания в таких количествах делают разве что в инструкциях по использованию сильнодействующих лекарств.

– Кому бы вы посоветовали прочитать вашу книгу? Каким вы видите своего читателя?
– Я бы хотел, чтобы это была в числе прочих уставшая после работы в преуспевающей корпорации, трех подряд вечеринок и тяжелой личной жизни дама за тридцать. Которая держит эту книжку на ночном столике в спальне.

Или даже в уборной.

И прочитывает одну главу в день. После чего ей становится чуть легче жить с грузом ее корпоративного и личного. Или это может быть мужчина, который читает эту книгу подряд и думает: «Какая же все-таки Зимин феминистская сволочь!»

– Отдельная глава книги посвящена вашим поездкам. Сколько раз в год вы бываете за границей? По какому принципу выбираете страну, в которую отправляетесь?
– От трех до десяти раз в год. От трех дней до трех недель. Последние года три, если у меня есть выбор – а он у меня, как правило, есть, – я выбираю Францию.

Это страна, которая умеет даже свои недостатки превращать в достоинства. Приезжаешь ты в Париж, а там – забастовка таксистов. И ты ходишь по Парижу пешком, узнаешь и видишь столько всего нового, что потом страшно благодарен этим таксистам за их забастовку.

Или история с миллиардером Прохоровым, которого французские власти не обвинили даже, а упрекнули в сутенерстве. Все считали, что после этого в Куршевель, где произошел инцидент с Прохоровым, никто не поедет. Однако по крайней мере на декабрь месяц состояние брони в отелях превышало все предыдущие годы в разы.

– Какие места на земном шаре оставили у вас неизгладимые впечатления и почему?
– Испанский город Сантьяго-де-Компостелла и весь путь в его сторону, знаменитая дорога Святого Якова – об этом есть в моей книжке.

И испанский город Сан-Себастьян – там лучшие рестораны в мире. Ну и вся без разбору Франция. А практически вся Италия.

Про Италию с Францией в книжке тоже много чего понаписано.

– Вы, наверное, весь мир уже объездили. Где еще не были и мечтаете побывать?
– Есть такой остров в Тихом океане, к северу от Новой Зеландии, называется Факаофо. Земли там меньше, чем на подмосковном дачном участке. Там жители вместо собак разводят свиней. Религиозно поклоняются деятельной праздности. И солнце садится прямо в лагуну кораллового рифа.

– Человек, который работает ресторанным критиком, предъявляет повышенные требования к домашней еде? Вы любите готовить? Кто готовит в вашей семье?
– Я работаю ресторанным критиком, потому что предъявляю повышенные требования к еде. В том числе и к домашней. И это превращается в своего рода экзистенциальный вызов, потому что дома готовлю только я.

Жена даже не знает, где у нас в доме соль и перец.

– Расскажите немного о кулинарном фестивале в гастрономическом пабе «Простые вещи», инициатором которого вы выступаете.
– Было дело, я проводил кулинарные мастер-классы в магазинах «Глобус Гурмэ».

Выглядело это так. Я приходил в «Глобус», допустим, на Якиманке. Разжигал газовую горелку. Водружал на нее марсельскую супницу и варил в этой супнице знаменитый тайский суп том-ям, сопровождая этот не слишком, в сущности, зрелищный процесс сентиментальными анекдотами из жизни лимонной травы и своей собственной биографии.

Занятие это, при всей своей абсурдности, имело некоторый успех и резонанс. По крайней мере, паста для приготовления том-яма после моих мастер-классов из продажи исчезла. Покупатели смели ее за пару вечеров. Разумеется, я приписываю эту заслугу себе.

Так вообще проще жить. Все неудачи и все свершения надо заносить на свой лицевой счет. Благодаря этому жизнь пусть и не кажется медом, зато есть ощущение, что ты сам творец своей судьбы.

А это уже немало.

Я презентовал в «Глобусе», наверное, две дюжины рецептов. И все они в большей или меньшей степени представляли собой органическое единство восточной и западной стряпни, которое я для терминологического удобства стал называть «новой московской кухней». Или, еще короче, «кухней супермаркета».

Дело в том, что собственный опыт и меню большинства моих знакомых натолкнули меня на мысль, что современное московское меню в большей степени продукт ассортимента больших круглосуточных гастрономов и воспоминаний о заграничных поездках, нежели рецепты Елены Молоховец.

Даже в самых провинциальных магазинах сегодня куда проще купить соевый соус или рисовую лапшу, чем репу или свежий хрен.

Тайский суп том-ям – из перечной пасты, креветок, куриного бульона, кинзы и кокосового молока
Тайский суп том-ям – из перечной пасты, креветок, куриного бульона, кинзы и кокосового молока

Люди моего поколения, например, воспринимают суши уже не как экзотическую еду, а как совершенно заурядную, дежурную историю для быстрого обеда.

За последние 10 лет они привыкли не зависеть от рынка с его сезонностью и рассчитывают купить помидоров или там виноград хоть в январе, хоть в августе.

Логистика современной торговли научила моих современников мыслить глобально. По крайней мере в том, что касается кухни. И вот это – изменившееся кулинарное сознание – мне интереснее всего описывать и изучать.

Я сам жертва глобализма. И вою, когда в мае в гастроном вместо сезонной подмосковной редиски привозят вечнобелый дайкон. Я сам не нарадуюсь, что мир устроен глобально. Потому что дайкон – отличная вещь. И здорово, что его можно купить и в мае, и в августе.

В общем, моя приятельница, хозяйка кафе «Простые вещи», предложила мне материализовать все эти соображения в ресторанной кухне.

Что я и сделал. И продолжаю делать. Два раза в год по две недели работая шеф-поваром и готовя специальное меню, которое так и называется – «Кухня супермаркета». Из продуктов, которые можно купить в московских магазинах.

– Какие блюда можете назвать своими любимыми?
– Тайский суп том-ям – из перечной пасты, креветок, куриного бульона, кинзы и кокосового молока. И бифштекс. О бифштексе, кстати, в книге есть целая глава.

– Вы признанный эксперт в сфере туризма и гастрономии. Какой самый главный совет вы дадите своему читателю, который собрался в свое первое путешествие за рубеж?
– Не расстраиваться из-за пустяков. Будь это коммуникативные издержки или таможенные неувязки.

– Вы считаете свою книгу прежде всего развлекательной или познавательной?
– Мне хочется думать, что эта книга из тех, что развлекая поучает.

– Как вы думаете, может ли ваша книга вызвать раздражение, у кого?
– Надеюсь, что у многих. Раздражение повышает индекс цитируемости сильнее, чем одобрение.

– Есть ли у вас идеи новых книг?
- В ближайшем будущем я думаю выпустить кулинарную книгу «Кухня супермаркета», которая будет читаться как роман и при этом будет дьявольски полезна в домашнем хозяйстве.

– Какая книга произвела на вас наиболее сильное впечатление в последнее время?
– Повесть Чехова «Степь». Это самая современная, сильная и цельная вещь в русской литературе. По крайней мере, мне так показалось.

И это притом, что все ее составные части – отельные фразы и целые куски – все знают наизусть. Из них в школьном курсе русского языка составляли диктанты.

Но целое в этой книжке настолько больше набивших оскомину частей. Это как если бы кто-то подошел к моей домашней книжной полке и сказал: «Смотри, да вот же она – библиотека Ивана Грозного!» И это бы оказалось правдой.

– Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
– У меня есть лучшая в мире жена. Ее зовут Татьяна. Она внучка поэта Долматовского, написавшего тексты всех главных советских песен, а еще она редактирует журналы и делает костюмы для театра «Практика».

И у нас есть дочь – Варвара. Ей год. Она занята изучением науки передвижения на двух ногах. Ее литературные интересы ограничиваются разрыванием на кусочки книг и журналов.

– Разделяет ли жена ваши интересы к гастрономии? Сопровождает ли в многочисленных путешествиях?
– Все серьезные дела мы всегда делаем вместе. Начиная от детей и заканчивая путешествиями. А уже что-то легкомысленное – вроде кухни и сочинения текстов – остается мне одному.

– Какие требования вы предъявляете к одежде и аксессуарам? Где предпочитаете пополнять гардероб? Можно ли в Москве одеться качественно, интересно и не очень дорого? Каким образом?
– У меня вкус выпускника американского колледжа, устроенного по принципу английской школы для мальчиков.

Кашемировые свитера, вельветовые пиджаки, барбуровские куртки, веллингтонские сапоги и джинсы. География гардероба у меня довольно пестрая.

Скажем, несколько вполне английского вида вещей я привез из Мадрида. Там есть масса мест, укомплектованных подобного рода одеждой. Местного производства и почти британского качества.

Что до Москвы, то здесь возможно все. При наличии свободного времени, нужных адресов и иезуитской предусмотрительности. Покупая, например, хорошие ботинки на зиму поздней весной. И имея жену – художника по костюмам.

..............