Дмитрий Дробницкий: Опасные игры малой и средней дальности

В прошедшие выходные стало известно, что Северная Корея не собирается – во всяком случае, в самое ближайшее время – уступать давлению международного сообщества и идти на так называемую денуклеаризацию, т.е. на отказ от обладания ядерным оружием и средствами его доставки – баллистическими ракетами.

Заявление Центрального телеграфного агентства Кореи (ЦТАК) прозвучало в 72-ю годовщину первого в мире испытания ядерного взрывного устройства в пустыне штата Нью-Мексико 16 июля 1945 года.

Тактическое ядерное оружие все еще представляет собой «весомый аргумент» театра военных действий

Сложно сказать, действительно ли Пхеньян приурочил отказ от переговоров с США и другими странами по своей ядерной программе к «памятному дню» или это вышло случайно, но совпадение дат меня лично заставило в очередной задуматься над проблемой самого смертоносного оружия в мире, его распространения и возможного – не приведи Бог! – применения.

Само американское испытание 1945-го, названное по инициативе Оппенгеймера «Троицей» (Trinity), было приурочено к вполне определенной дате. 17 июля открылась Потсдамская конференция (в первые годы ее часто называли Берлинской) стран – участниц антигитлеровской коалиции. Фашистская Германия была к тому времени повержена, но на Дальнем Востоке все еще велась война против Японии.

Новый президент США Гарри Трумэн в категоричной форме потребовал от руководства проекта «Манхэттен» произвести подрыв первого в мире ядерного заряда во время – а желательно до – встречи лидеров СССР, США и Британии.

Американские военные и ученые справились с политической задачей. Имплозивное плутониевое устройство, практически полная копия бомбы, позже сброшенной на Нагасаки, ранним утром по среднеамериканскому времени осветило безжизненные просторы лавовых полей Нью-Мексико нестерпимо ярким светом.

Трумэн был доволен. Доподлинно известно, что до начавшейся в полдень 17 июля 1945 года первой встречи со Сталиным и Черчиллем (потерявшим премьерский пост прямо во время конференции) американский президент ознакомился с докладом об успешном ядерном испытании в США.

А вот дальше начинаются домыслы.

То ли прямо 17-го Трумэн стал намекать Сталину, что Соединенные Штаты стали обладателями оружия невероятной разрушительной мощи, то ли это произошло аж 24-го, причем Черчилль якобы куда-то уходил (возможно, готовился к отбытию на родину) и задержался в дверях, чтобы посмотреть, как изменится лицо советского лидера после новости, сообщенной Трумэном. Генералиссимус, разумеется, остался невозмутим...

Москва якобы скрыла от партнеров реальные характеристики комплексов «Искандер» (фото: ТАСС)

Так или иначе, тогда, в 1945-м, у американцев были большие сомнения в боевом применении первых атомных бомб. Параллельно разрабатывались два проекта – имплозивного типа с использованием плутония-239 и «пушечного» (его еще иногда называют поршневым) с ураном-235.

Оппенгеймер настоял на испытании более перспективного плутониевого устройства в июле 1945-го, а в августе на Японию сбросили два устройства разных типов. Любопытно, что «пушечный» урановый «Малыш» (он же «Худяк») оказался настолько прост в изготовлении, что его чертежи остаются засекреченными до сих пор.

Не буду перечислять названий книг, но я лет пять назад прочел два исследования уважаемых мной историков с противоположными выводами относительно того, звонил ли Сталин Курчатову (или вообще кому бы то ни было, связанному с советским ядерным проектом) из Германии или нет. Как известно, СССР сильно отставал в те годы в разработке «оружия судного дня» и заполучил его лишь в 1949 году...

Впрочем, американское преимущество первых лет сильно нивелировалось значительным преимуществом Советского Союза в живой силе и технике в Европе, весьма небольшим количеством ядерных зарядов, имевшихся в распоряжении США, а также несовершенством средств их доставки – ракетная гонка началась чуть позже.

17 июля произошло еще одно знаковое событие атомного века.

В 1962 году в пустыне штата Невада Соединенные Штаты провели испытания под кодовым названием «Маленький лесник» (Little Feller) – последние наземные испытания ядерных зарядов в США – с применением самых компактных ядерных устройств: боеголовки Davy Crockett и так называемого специального атомного боекомплекта.

Боеголовка запускалась с помощью реактивной системы, установленной на небольшом грузовике, и взрывалась на расстоянии всего 2–3 км от места запуска. Специальный боекомплект могли носить за спиной физически сильные военнослужащие – весил он всего около 25 килограмм. Подрывался он по таймеру. Мощность этих «миниатюрных» устройств варьировалась от 10 до 25 тонн тротилового эквивалента.

В 1950–1960-х годах и СССР, и США разрабатывали самые разные типы тактического ядерного вооружения (ТЯО) – от уже упомянутых «ранцев» до торпед и артиллеристских снарядов. Это оружие не воспринималось как нечто «особенное» или «апокалиптическое». Просто большие бомбы, мины, торпеды и снаряды, которые пойдут в ход в случае широкомасштабной войны, ведущейся «обычными средствами».

Своего пика арсеналы ТЯО обеих сверхдержав достигли в 1980-е, а к середине 2010-х были значительно сокращены безо всяких переговоров и торгов.

Тактическое ядерное оружие все еще представляет собой «весомый аргумент» театра военных действий, и Россия, согласно своей военной доктрине, готова применить его в случае, если отбить атаку агрессора обычными вооружениями не удастся, но новые типы неядерных боеприпасов уже составляют ему серьезную конкуренцию.

Не грозящие радиоактивным заражением местности снаряды, ракеты и бомбы могут наносить наступающим и обороняющимся армиям не меньший урон, чем ТЯО, особенно учитывая развитие высокоточных систем наведения и различных технологий разрушения вражеских фортификаций.

Одним словом, тактические ядерные средства есть смысл разворачивать только вместе с армиями, изготовившимися к ведению широкомасштабных боевых действий. А такие действия, если они развернутся между ведущими ядерными державами, все равно приведут к нажатию «красных кнопок», то есть к запуску межконтинентальных ракет и неминуемому в таком случае концу света.

ТЯО по-прежнему опасно. Хотя бы тем, что компактные, носимые ядерные заряды могут оказаться в руках террористов. ЦРУ и военная разведка США уже давно пугают Белый дом и Конгресс различными сценариями инфильтрации соответствующих технологий и готовых изделий в «неблагонадежные страны».

И все же это вопрос, скорее, совместной антитеррористической деятельности, нежели глобального противостояния.

Куда опаснее, по мнению большинства экспертов, что наших, что американских, ракеты меньшей и средней дальности (РСМД), способные нести ядерный заряд.

В Соединенных Штатах и России до сих пор по-разному классифицируют соответствующие системы, однако в 1987 году США и СССР, подписав договор о ликвидации ракет дальностью от 500 до 5500 км, свели все средства доставки смертоносных зарядов на расстояния, недостаточные для поражения другого континента, но значительно превосходящие возможности ТЯО, в одну группу и отказались от их производства, испытания и размещения.

Сделаем важное замечание – речь в договоре о РСМД идет о ракетах наземного – шахтного и мобильного – базирования. На подводных лодках и кораблях ракеты с дальностью 500–5500 км до сих пор устанавливаются и регулярно модернизируются. Одним из примеров таких ракет являются различные модификации «Калибра» – носителей, которые были испытаны в боевых условиях против террористов в Сирии.

Многие мои коллеги считают, что договор, подписанный Горбачевым и Рейганом в 1987 году, являлся чуть ли не началом глобальной «самосдачи» советской политической верхушки. Не стану спорить с аргументами в пользу этой теории. Скажу лишь, что, на мой взгляд, Горбачев и Рейган рассуждали иначе.

В то время РСМД действительно представляли собой наибольшую опасность. Все серьезные кризисы, ставившие мир на порог гибели, были связаны не со стратегическими межконтинентальными ракетами и не с ТЯО, а именно с ракетами меньшей и средней дальности.

Так называемый Карибский кризис 1962 года разразился из-за размещения таких вооружений в Турции и на Кубе. А двадцатью годами позже, в 1982–1984 гг., в ходе стратегических учений НАТО и Варшавского договора РСМД (в основном РСД-10 и «Першинги») вновь держали в напряжении нервы военных и политиков.

Ракеты, которые убрали с глобальной шахматной доски Горбачев и Рейган, имели малое подлетное время, были в состоянии разрушить военную и гражданскую инфраструктуру Европы и СССР, дезорганизовать управление войсками, предотвратить мобилизацию и развертывание сил противника, уничтожить его ПВО и средства оповещения.

Запуск межконтинентальных баллистических ракет не оставляет никакого шанса даже тому, кто сыграл на опережение. В ответ противник успевает запустить свои ракеты, и всем только остается молиться. Иными словами, задействование стратегических вооружений не может привести к победе – только к гарантированному взаимному уничтожению.

А вот РСМД все же давали пусть призрачный, но шанс. Именно поэтому они могли стать настоящим спусковым механизмом «судного дня». Так что вполне логично, что ядерное разоружение было решено начать именно с них.

Сейчас за тот договор принято критиковать Горбачева и Шеварднадзе, а тогда американские ястребы критиковали Рейгана – за то, что он, «спасая» европейцев, лишил США «разящего меча, занесенного над головой Советов».

Существует даже мнение, что программа СОИ была разработана вовсе не для того, чтобы разорить СССР, а чтобы успокоить внешнеполитический истеблишмент США – мол, у нас все под контролем, Советский Союз не сегодня, так завтра окажется практически безоружным.

Договор по ПРО тогда соблюдался, и никто не собирался отказываться от него как от «устаревшего». Впрочем, необходимые усовершенствования в него все же вносились.

Так, в 1997 году были введены ограничения по скорости перехватываемых боеголовок и диапазону перехвата – 5 км/с и 3500 км соответственно. Таким образом, т.н. ПРО театра военных действий и региональная ПРО (под договор не подпадавшие) получили формальное техническое описание.

Но в 2000-х Соединенные Штаты вышли из договора по противоракетной обороне.

Разворачиваемые в Европе позиционные районы ПРО явно направлены не против Северной Кореи и Ирана. Если бы проблема была в этих странах, их бы давно обнесли со всех сторон установками с противоракетами, соответствующими уровню развития технологий возмутителей спокойствия, а не размещали дорогостоящую современную технику практически у границ России.

И это породило две тенденции.

Во-первых, военное и политическое руководство нашей страны начало говорить о том, что договор о РСМД является «реликтом холодной войны», в связи с чем от него пора отказаться.

Во-вторых, американские военные стали подозревать Россию в тайном нарушении договора. Три главные претензии сводятся к тому, что Москва якобы разработала и испытала ракету наземного базирования, аналогичную «Калибру-НК», скрыла от партнеров реальные характеристики комплексов «Искандер» (мол, они могут стрелять дальше) и теперь способна скрытно перебрасывать оба вида вооружений в Крым, заключая Восточную Европу, таким образом, в клещи (учитывая размещение «Искандеров» в Калининградской области), что позволит России, благодаря массированному удару по вооруженным силам и инфраструктуре любой «маленькой, но гордой демократии», за пару суток оккупировать ее сухопутными войсками.

Наш генеральный штаб на это возражает, что РСМД есть сегодня у многих стран: Индии, Пакистана, Израиля, Северной Кореи и т.д., и лишь двум странам – США и России – такие ракеты иметь запрещено.

Американцы, со своей стороны, приводят следующий аргумент: маленьким странам ракеты малой и средней дальности нужны для гарантированного возмездия любой (тоже не очень большой) стране, вторгшейся на ее территорию, а крупной державе с мощными вооруженными силами такие ракеты могут понадобиться только для агрессии.

Допустим. Но что насчет защиты союзников? Не будем говорить о наших, рассмотрим американских.

Взять, к примеру, Южную Корею. Что если Пхеньян и далее будет развивать свою ракетно-ядерную программу и угрожать Сеулу? Можно ли принудить его силой к ядерному разоружению или наказать за агрессию?

Проблема состоит в том, что дальнобойная северокорейская артиллерия (а никакие не ракеты с ядерными боеголовками) за пару часов превратит Сеул в груду развалин. Быстро уничтожить артиллерийские позиции КНДР на южной границе силами авиакрыльев даже двух авианосных ударных групп не получится, так что жители 10-миллионного мегаполиса оказываются заложниками нынешнего кризиса.

Противоракетные системы THAAD, размещенные в Южной Корее, против снарядов бессильны. Что делать? Угрожать нанесением многокилотонного ядерного удара по Пхеньяну?

Многие горячие головы в США уже мечтают о размещении в Южной Корее или Японии американских РСМД, которые решат проблему артиллерийского щита КНДР в считанные секунды...

Но если Соединенные Штаты – ссылаясь и на «нарушения России» и на северокорейскую проблему – выйдут из договора по РСМД, Москва немедленно примет ответные меры.

И сразу прибалтийские страны – Чехия, Польша и т.д. – начнут кричать о новом уровне «русской угрозы», требуя размещения все новых и новых натовских вооружений, включая ракеты, на своей территории.

Это станет началом новой гонки ядерных вооружений, еще более опасной и непредсказуемой.

Проблема, разумеется, заключается не в том, нужны России и США РСМД или нет. Все дело в том, что две страны потеряли четверть века, которые можно было потратить на эффективное выстраивание международной системы безопасности.

Появление ИГИЛ*, ядерное оружие в руках Ким Чен Ына, ирано-израильское противостояние, дипломатический кризис на Аравийском полуострове, гражданская война на Украине, нарастающие трения между бывшими республиками Югославии – все это следствия того, что Москва и Вашингтон никак не могли наладить взаимоуважительный и ответственный диалог.

Оставаясь сдержанным оптимистом, я выражу надежду на то, что все еще можно исправить. Только думать надо не о новых (или хорошо забытых старых) вооружениях, а о новом Потсдаме и о том, как сделать так, чтобы после него не началась новая холодная война.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ