Владимир Мамонтов: Про Кашина

А он обратил. И долго над Турчаком кружили и глумились воробьи и коршуны интернет-пространства, и поясняли невеже, что не оскорбление то было, а так – мелкая морось. Тут – в этом чудесном пространстве – кроют друг друга привычно, почти бестрепетно. В едином стилистическом порыве. А ты, губернатор, ведешь себя как нежный, взволнованный слон (он же медведь единороссовский) в посудной лавке. Разуй глаза: в ней все горшки давно переколочены, а продаются синие пластиковые ведра. Они небьющиеся. Тут ты со своим «время пошло». Ушло оно, твое время! Ты бы еще на дуэль вызвал.

И долго над Турчаком кружили и глумились воробьи и коршуны интернет-пространства, и поясняли невеже, что не оскорбление то было, а так – мелкая морось. Тут – в этом чудесном пространстве – кроют друг друга привычно, почти бестрепетно

Ну да, в былые эпохи вызывали. Так то в былые. И не сопровождали угрозами, а бросали перчатку. И иногда бывали убиты. Да-с, морошки просили. На это, думаю, губернатор тоже не рассчитывал. Так что и он, и журналист – оба сильно продвинулись от пушкинской к современной этике.

Но журналист – дальше. Губернатор по старинке обиделся. И получил остросовременный ответ: счас. Все бросились, двое упало. Четвертый залез под стол. Что ты, злосчастный губернатор, мне сделаешь? Я же в виртуальном пространстве. В своем мире. В новой этической среде.

Детишки моего детства так спасались при игре в пятнашки: я в домике. До меня не дотянешься. И если играть по правилам, то водящий убирал занесенную руку, не пятнал.

Но были и те, кто правил игры не знал. Или не хотел знать. Они давали спрятавшемуся в виртуальный домик моего детства затрещину, и с криком «Видали, в домике он!» выгоняли на неприютный простор двора. Обычно это были местные уличные мальчишки, которые иногда играли с домашними. Но только до тех пор, пока выигрывали. Пока под угрозу не ставилось их дворовое главенство. Приоритет. Верховодство.

Жизнь – не игра. Плюс теперь появилась иллюзия, что домашние – круче. Может, меня поправят, я с Олегом Кашиным* лично не знаком, но, думаю, в жизни он был тише, чем в Интернете. Там, в Интернете,  был его двор. Там он был уличным мальчишкой. Хулиганом. Там он гонял оппонентов не по-деццки.

А просто жить шел себе в домик – в тихую съемную квартиру в центре Москвы. Элитный район. С камерой у входа. С любимой лампой под недочитанную книгу. И пил чай. Или не чай. Сидел за клавиатурой, писал автобиографию, которая свободно лежит в Сети.

Кто ж против тишины после работы и неприкосновенности во время?

Вот сейчас, под влиянием кошмарного происшествия, журналистское сообщество требует нового законодательства в отношении себя. Которое бы обеспечило журналистам большую безопасность. Большие права. И как член сообщества я согласен под это дело слупить с государства больше гарантий неприкосновенности, больше свободы высказываться и т.д. Чего не потрясти государство, тем более оно нас сроду не баловало? Но как гражданин, не вчера родившийся, я прекрасно понимаю, что это не поможет. Ни нам, ни стране. Ни Кашину, ни Турчаку.

Губернатор по старинке обиделся. И получил остросовременный ответ: счас. Все бросились, двое упало. Четвертый залез под стол. Что ты, злосчастный губернатор, мне сделаешь? Я же в виртуальном пространстве. В своем мире. В новой этической среде (Фото: ИТАР-ТАСС)

Это тоже иллюзия.

Посмотрите, как живут наши богатые, которые не требуют, а просто покупают себе свободы и безопасности больше, чем могут позволить себе другие. Они живут отдельно от всех, за высоченными заборами и под круглосуточным наблюдением камер, но постоянно наталкиваются на то, что их домик не защищает от свинцовых мерзостей остальной жизни. Мерзости прокрадываются под колпак – просроченным кефиром из элитного гастронома. Халатной нянькой, утопившей ребенка в любовно выкопанном пруду. Ворюгой, обошедшим хитрую сигнализацию. Курьером, утречком доставившим шантажное письмо. Бандитами, похищающими членов твоей семьи. Конкурентами, отнимающими бизнес.

Короче, я думаю ни у журналистов, ни у олигархов, ни у спелеологов, ни у маркетологов, ни у гастроэнтерологов добиться себе особых преимуществ не получится: страна одна на всех. И прут всех достанет. Получается, надо переделывать страну.

У-у, тут я точно в домике. Потому что я сыт по горло историей про переделки страны. Я же знаю, что дальше. Дальше вылезет отставной госчиновник, у которого забор ничуть не ниже, чем у олигарха, и скажет, пустив слезу: граждане, начинать надо с себя. И отправит в Англию дочерей-сыновей, чтоб они тут не мешали восстанавливать справедливость и демократию, так отвратительно нарушенные.

На этом фоне я с себя начинать не хочу. Да, верчусь и зарабатываю деньги, да, иду на разные ухищрения, на компромиссы. То чистосердечен, то скрытен. То стоек, то плутоват.  Как поет Джордж Харрисон, I'm living in the material world.

Но пусть они начнут первые – власть. Скупые держатели акций моего СМИ (если я журналист). Столоначальники – если коллежский асессор. Пусть первые начнут чиновники и банкиры, затеявшие друг с другом информационную войну, на которой всенепременно наживаются маркитантки и прочие обозники. Святое дело – содрать с крупных зверюг положенный клок шерсти. Вот моя новая этика, твою... (вымарано цензурой), купи меня за рупь за двадцать.

Содрать – и спрятаться. И расслабиться.

Иду к «Максиму» я – там ждут меня друзья. Френды. Там дружбе не изменят – и т.д. И уже там распустить перья среди своих. Всласть пособачиться с нефрендами. Уесть, ухайдокать подвернувшегося губернатора. В хорошем, разумеется, в виртуальном смысле этого слова.

И опять в домик.

Жаль только, что дорога в него бывает ночной, а у дверей не исключены головорезы с железным букетом.

Они скоты. Козлы. И послали их скоты. Это даже не обсуждается. Ошибка жертвы лишь в том, что  спутала московский двор, затянутый рабицей, с виртуальным. Вполне возможно, жертва, сочиняя заметки, в реале отняла у них деньги, а может быть, в реале же обидела, назвав козлами задолго до нападения. И думала, что не доберутся. Даже странно – верила, что ли, в милицию? В видеокамеру? Или в дворника со свистком? Это после Евсюкова? После десятков известных случаев, когда не успели, не помогли, не сумели? Не хотели?

Хотя... Я ж сам был наивен. Как-то опубликовал разоблачительную фотографию человека, уже к тому времени вполне видного, важного – рядом с криминальным авторитетом. Фото, так сказать, из прошлого. И ходил, посвистывая, ничего не подозревая. И никто рядом даже не понял, какая бездна грозила разверзнуться. А мой друг тем временем чуть не на коленях заклинал разгневанного господина мне не мстить. Он, мой друг, один понимал, куда я вляпался. А я нет. Я был в домике: в прекрасной атмосфере прекрасной газеты, которая меня бы ничем и никак не защитила, если бы не мой реальный, ясный и храбрый друг.

Френд, по-русски говоря.

Ну, и последнее. Я думаю, что Турчак тут ни при чем. И «Наши» ни при чем. И ДПНИ ни при чем. И Альбац ни при чем (Кашин и ее обижал). И...

Но фокус в  том, что это – или противное – надо доказать. И я согласен с теми, кто призывает не столько стоять с плакатами у парадных подъездов, да требовать от власти того, чего она уже быстренько и так декларировала, сколько вести расследование всеми доступными нам средствами. Нас, кстати, призывают к тому и следственные органы.

Больше того – помощи просят. Выдвигайте, говорят, версии. Милости, говорят, просим.

Обезоруживают. Не дают подписать обращения к президенту, в Брюссель, в межгалактический парламент – и залезть в домик.  Научили мы их на свою голову.

А еще хочу пожелать врачам профессионального мастерства; Олегу Кашину – скорейшего выздоровления. Может, очнувшись, подскажет следствию, кого подозревает. Умные люди уже заметили, что искать надо не там, где он уже написал, а где собирался.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом