Украина
Олег Кашин: Гламур вместо национальной идеи
Алена Антонова в своей последней колонке пишет, что после ужина в Сколкове, на котором российские олигархи праздновали открытие новой, невиданной до сих пор бизнес-школы, ей захотелось, цитирую, «вытягиваться в струнку и чеканить: «Слава России!».
Не знаю, как остальным читателям Алены, мне же, когда я дошел до этой строчки, почему-то захотелось если и не вступить в «Другую Россию», то точно уйти в оппозицию и навсегда забыть это в общем-то симпатичное словосочетание «Слава России!».
И сейчас попробую объяснить почему. Простое объяснение – на поверхности: тайная (ну, не тайная, просто тщательно охраняемая) вечеря богатейших людей страны, с какой точки на нее ни посмотри, не может стать источником патриотического чувства. Ирина Роднина, плачущая на пьедестале почета, – может. Ракеты, ползущие по брусчатке Красной площади, – могут. Даже Роман Абрамович, покупающий «Челси», и тот, хоть и с некоторыми натяжками, может вызвать реакцию в виде суворовского «Мы русские, какой восторг!». Но зрелище того же Абрамовича, «ужинающего в неформальной обстановке», прилива патриотизма не вызывает. Максимум, что может возникнуть, – приступ аппетита, а патриотизм – ему здесь взяться неоткуда, согласитесь.
Когда чиновник занят тем, что спешит в «Березку» или на Лазурный Берег, правила жизни для общества формулируют совсем другие людиНо все же это объяснение, лежащее на поверхности, которое позволяет трактовать олигархически-трапезное «Слава России!» как не более чем курьез. В действительности же дело не только в курьезе, и вот почему.
Ильф и Петров в «Золотом теленке» писали о двух параллельных мирах – большом и маленьком. «В большом изобретен дизель-мотор, написаны «Мертвые души», построена Днепровская гидростанция и совершен перелет вокруг света.
В маленьком мире изобретен кричащий пузырь «уйди-уйди», написана песенка «Кирпичики» и построены брюки фасона «полпред». В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далек от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно – как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода». Это действительно два разных мира, но глупо было бы считать, будто они не соприкасаются. Конечно соприкасаются, да еще как (иначе чертовщина какая-то получится – по-настоящему параллельные миры), – но именно соприкасаются, а не сливаются в один. Если сольются – случится непоправимое.
Когда-то, впервые оказавшись в выходящем окнами на памятник героям Плевны одном из кабинетов бывшего главного здания ЦК КПСС, я спросил нынешнего хозяина этого кабинета: кто, мол, занимал его раньше, в советские годы? Собеседник задумался, потом ответил: «Не знаю, но знаю точно: он сидел за этим столом, а сам думал: вот закончится рабочий день, и я пойду в «Березку» за джинсами. Поэтому они и проиграли в 91-м. А мы о джинсах уже не думаем, думаем только о стране, поэтому не проиграем». Похвальное признание, но ко всей ли власти оно относится?
 Ирина Роднина, плачущая на пьедестале почета, – может стать источником патриотического чувства |
А где внешние признаки, там и все остальное; заметили ли вы, что герои светских колонок той же Алены Антоновой (говорю о ней как о классике этого жанра; то же самое можно отнести и к светским авторам «Коммерсанта», «Известий», «Профиля» – ко всем) – уже не те веселые фрики, какие блистали в столичном свете лет пять назад? Герои сегодняшней светской хроники приезжают на свои тусовки на автомобилях с мигалками и в сопровождении офицеров ФСО. День рождения среднестатистического миллиардера из Госдумы давно вызывает у папарацци гораздо больше интереса, чем день рождения или даже свадьба любой поп-звезды. Власть зажила светской жизнью, да такой, какая и не снилась даже Алле Пугачевой – ей, примадонне, в этой жизни отведена совсем другая роль: на прошлой неделе в Манеже, где праздновали 70-летие мэра Лужкова, она хоть и была VIP-гостем, но все-таки пела «Миллион алых роз», развлекая еще более важных, чем она, персон.
Будучи оптимистом, я все-таки склонен оценивать нынешнее роскошество части топ-менеджмента государства Российского как временное явление – что-то вроде эпохи малиновых пиджаков и золотых цепей у бизнес-элиты 90-х. Наиграются в гламур, наслушаются на своих частных вечеринках западных суперзвезд, выписываемых ныне в Москву чуть ли не еженедельно, – и поймут, что думать только о стране – правильнее и полезнее, чем думать об очередном Louis Vuitton (кто не поймет – ему же хуже; станет таким же динозавром, как бизнесмены, не успевшие переодеться из малинового пиджака в нормальный, и будет, сидя на пенсии или даже в тюрьме, думать и гадать, почему же ему так не повезло). В конце концов им судьбой доверен большой мир – тот самый, в котором построен Днепрогэс и написаны «Мертвые души». Зачем же размениваться на ценности маленького мира?
Обратимся, однако, к маленькому миру. Его эволюция не менее поучительна, чем гламуризация чиновничества. Но вначале нужно разобраться с определениями.
 Главный приз получил демонстративный лоялист Федор Бондарчук |
Гламурная тусовка, как и подобает всякой богеме (а она всегда была вполне богемна по духу), традиционно была настроена к нынешней власти оппозиционно. Хрестоматийный пример – премия журнала GQ «Человек года» двухлетней давности: в ней первое место в политической номинации делили уже сидевший Михаил Ходорковский и уже отставленный Михаил Касьянов, и эта оппозиционерская фронда для всей тусовки стала самым главным впечатлением от церемонии награждения. Симпатия к, как тогда было модно говорить, «Эм-бэ-ха» (Ходорковскому), демонстративная тоска по временам «дедушки» (Ельцина), не менее демонстративное презрение к «андроидам» из «Единой России» – без этих внешних признаков год-два назад нельзя было считаться по-настоящему гламурным человеком.
А потом все поменялось. На нынешней (состоялась в субботу) церемонии «Человека года» политической номинации не было вообще – от греха подальше, главный приз получил демонстративный лоялист Федор Бондарчук, «бизнесменом года» стал не меньший лоялист Михаил Фридман. Словечки «гламурненько» и «державненько» окончательно стали синонимами.
Точнее, нет. Синонимами они стали уже давно – еще с полгода назад, когда на Русском экономическом форуме в Лондоне (том самом, на который в предыдущие годы захаживал сам Борис Березовский, а в этот раз почему-то не зашел) самым главным событием стал круглый стол «Гламур как национальная идея», который проводили главные редакторы все того же GQ Николай Усков и Vogue Алена Долецкая. Они, вечные флагманы гламурной тусовки, неожиданно стали творцами национальной идеологии. Как тут не вспомнить Жванецкого, сокрушавшегося некогда: «Впереди мчатся самые продвинутые, самые комсомольские, самые боевые. А когда табун разворачивается в обратную сторону – те, кто был впереди, вопреки всем законам физики опять оказываются впереди».
Грустная история. А может быть, и не грустная, а просто поучительная: история пустоты не терпит, и если хозяева кабинетов начинают думать о джинсах, то идеологами делаются фарцовщики. Когда чиновник занят тем, что спешит в «Березку» или на Лазурный Берег, правила жизни для общества формулируют совсем другие люди. Маленький мир захватывает большой – и от большого мира ничего не остается.