Украина
Узбекистан перестал бояться талибов
|
Фото: mudofaa.uz Текст: Николай Васильев, Юрий Зайнашев |
Узбекистан не вернется в ОДКБ, заявил министр иностранных дел республики Абдулазиз Камилов после переговоров в Кабуле. Общение министра с новыми властями Афганистана оказалось весьма позитивным. А ведь каких-то пару месяцев назад Ташкент всерьез боялся талибов и даже согласился с предложением ОДКБ провести общие маневры у афганской границы. Нужен ли сейчас Ташкенту российский «зонтик безопасности»?
Узбекистан не планирует возобновлять членство в Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), потому что обладает достаточным потенциалом для обеспечения своей безопасности. Об этом в пятницу заявил министр иностранных дел республики Абдулазиз Камилов. По его словам, в республике успешно идут реформы военного строительства, в узбекской армии укрепляется военно-техническая база. Кроме того, цитирует Камилова ТАСС, справиться с угрозами нельзя лишь с помощью военной силы – дипломатия в большинстве случаев достаточно эффективна «в противодействии вызовам».
Министр напомнил, что Оборонная доктрина и Концепция внешнеполитической деятельности Узбекистана исключают участие страны в военных блоках – эти документы были утверждены во времена покойного президента Ислама Каримова и фактически придали Узбекистану нейтральный статус.
Министр рассказал газете «Правда Востока» и об итогах своего визита в соседний Афганистан, где он побывал накануне, причем спокойно использовал термин «Исламский эмират Афганистан», хотя Ташкент официально такое государство пока не признает. Камилов выразил надежду на то, что «эмират» вскоре «займет прочное место в международном сообществе», и объявил, что решено оставить в силе сделки, заключенные с Кабулом при прежнем правительстве, в том числе в «транспорте, энергетике и торговле».
Стоит отметить, что Камилов стал первым политиком высокого ранга из стран бывшего СССР, посетившим Афганистан после прихода к власти движения «Талибан*» (запрещено в РФ).
«Обстановка в этой стране еще будет оставаться фактором напряженности в регионе, особенно с учетом остающихся пока на территории Афганистана террористических группировок. Тем не менее, следует учитывать тот факт, что Афганистан является источником не только вызовов и угроз, но и новых возможностей», – сказал Камилов и призвал «не допустить международной изоляции Афганистана и появления на наших южных границах «страны-изгоя».
В Кабуле главу МИД принимал афганский коллега Мавлави Амир Хан Моттаки. Стороны договорились в ближайшее время провести уже более предметные переговоры в узбекском городе Термез, в ходе которых обсудить возобновление строительства ЛЭП «Сурхан – Пули-Хумри» и железной дороги Мазари-Шариф – Кабул – Пешавар. Хозяева встречи заверили, что «братскому Узбекистану» со стороны «эмирата» ничего не угрожает.
Напомним, что весной и летом, пока американцы выводили свои войска из Афганистана, в Ташкенте царили совсем другие настроения. Вскоре после того, как США объявили о выводе своих войск из Афганистана, в Узбекистан прилетел глава Минобороны России Сергей Шойгу, который провел переговоры со своим коллегой Баходиром Курбановым. По итогам визита министры утвердили программу военного стратегического партнерства до 2025 года.
Чем ближе талибы в Афганистане подходили к Кабулу, тем теснее Ташкент контактировал с Россией и другими странами ОДКБ. В начале августа возле афганской границы армия Узбекистана провела совместные учения с коллегами из стран ОДКБ. При этом среди политиков и экспертов началась дискуссия о возможном – третьем уже по счету – вступлении Узбекистана в этот военный блок.
«Вопрос о возвращении Узбекистана в ОДКБ возник весной и летом на фоне «алармизма», когда царило обостренное восприятие событий в Афганистане»,
– сказал газете ВЗГЛЯД профессор Казахско-Немецкого университета Рустам Бурнашев. Заявление Камилова, видимо, подводит черту под этим периодом, полагает он.
«Но теперь Ташкент полагает, что военной опасности Афганистан не представляет. Ни идеология «Талибана*», ни уровень его военного потенциала не подразумевают угрозы для соседей», – считает эксперт. «Зато Афганистан несет им другие риски: это нарастающая бедность и даже угроза массового голода, особенно в северных регионах». Именно эти угрозы пытается сейчас смягчить Ташкент, пояснил Бурнашев: чтобы создать рабочие места для рядовых афганцев, и понадобились совместные экономические проекты двух стран.
«Тема вступления в ОДКБ не пользуется в Узбекистане популярностью. А вот успешные переговоры с Афганистаном могут использоваться как козырь накануне президентских выборов, которые намечены в республике на 24 октября», – сказал газете ВЗГЛЯД директор Института ЕАЭС Владимир Лепехин. От «Талибана», как от движущей силы суннитского исламского мира, исходит пока не военная, а идеологическая угроза для Центральной Азии, пояснил эксперт. «Талибы выступают неким образцом для мусульманского населения среднеазиатских республик. Оно в целом живет в бедности и недовольно своими режимами, которые пребывают в роскоши и при этом придерживаются явно западного образа жизни», – объяснил Лепехин.
«Представляй из себя талибы только военную угрозу, Узбекистан мог бы отбиться с помощью России и даже вступить в ОДКБ. Но идет «гибридная», идеологическая война. И на этом фронте режимам нечего противопоставить «Талибану». Вот почему для них лучше примириться, договориться с «чистым», так скажем, радикальным исламом талибов, чем иметь дело с растущим числом собственных радикалов».
«Визиты в Кабул, усиление исламистского вектора может понравиться избирателям и будет использовано в предвыборной риторике как достижение. Вот, смотрите, Узбекистан берет на себя роль «перекрестка» или «моста» между Афганистаном, Россией и соседями по региону, – пояснил эксперт, – и для этой роли ему нужно сохранить нейтральный статус. С другой стороны, договоренность с талибами – это способ обезопасить предвыборную ситуацию от каких-то неожиданных ходов со стороны местных радикальных исламистов».
Кроме того, Ташкент хочет найти общий язык с Афганистаном еще и потому, что там живет большая узбекская диаспора, напомнил собеседник: «Вот почему Ташкент предлагает Кабулу сотрудничество в экономике. Это транспортные потоки, энергетика. Россия собирается строить в Узбекистане АЭС. А куда сбывать электричество? Как вариант, в Афганистан. С другой стороны, минобороны Узбекистана резко активизировало деятельность своих военных училищ, пригласив туда российских преподавателей и предложив обучение курсантам из других стран. Все это – адекватная реакция на идеологическую угрозу. Ташкент начал свою игру».
Как известно, Узбекистан дважды вступал в ОДКБ и дважды покидал его. Примечательно, что сам договор о создании ОДКБ в свое время был подписан именно в Ташкенте. На сегодня в организацию входят Россия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Армения и Белоруссия.
Программный директор клуба «Валдай» Тимофей Бордачев напомнил о связывающем Москву и Ташкент союзническом договоре, который «предусматривает взаимные обязательства в случае внешней угрозы – даже более серьезные, чем обязательства в рамках ОДКБ». В рамках договора обе страны обязались не размещать у себя иностранных войск. «Зачем в этих обстоятельствах будоражить тему ОДКБ? У России с Узбекистаном и так все хорошо в вопросах безопасности, в том числе контроля над афганской границей», – сказал Бордачев, напомнив, что Москва тоже, как и Ташкент, ведет успешный диалог с талибами. Отношения двух стран в целом эксперт оценивает как доверительные. «Напомню, что свой первый после выборов зарубежный визит Мирзиеев пообещал нанести в Москву», – сказал политолог.
Отношения двух стран, по мнению экспертов, не смогли омрачить даже сообщения из узбекского города Чирчик, власти которого на этой неделе развесили в общественных местах призывы не употреблять русские слова, а использовать только узбекские. «Это не официальная позиция Узбекистана, а попытка некоторых политиков получить предвыборные дивиденды, – заметил Бурнашев. – Вопрос более активного использования узбекского языка продвигает кандидат в президенты Алишер Кадыров, глава партии «Национальное возрождение». Возможно, такие призывы – его косвенная предвыборная агитация».
В любом случае это риторика конца 80-х, направленная на людей «50+», оговорился эксперт. «Все, кто моложе, живут уже в другой реальности, для них языковой проблемы вообще нет. Так что по большей части эта риторика бессмысленна. Узбеки и таджики составляют подавляющее большинство – 90% населения», – напомнил эксперт. Русские составляют теперь лишь несколько процентов населения, тогда как в советское время их было 14%. Как подчеркнул Бурнашев:
«Нет проблемы недостаточного использования узбекского языка, есть проблема недостаточного использования русского».
«В Чирчике местные управленцы, видимо, пытаются решить другую проблему – местные жители, говоря на узбекском, часто употребляют русские слова, в итоге коверкают свой язык», – предположил, в свою очередь, Бордачев. «В объявлениях говорилось о том, что если ты говоришь на узбекском, то все слова произноси по-узбекски. Они не против русского. Вообще с русским языком в Узбекистане все нормально. Я постоянно бываю в Ташкенте и вижу, что русских вывесок там гораздо больше, чем во многих странах, которые входят в ОДКБ», – заверил эксперт «Валдая».
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ