Третий срок для единства

Победа партии Ангелы Меркель на выборах в немецкий бундестаг была предсказуемой, но результат ХДС-ХСС оказался даже выше ожидаемого. Они заняли 311 из 630 мест в парламенте, то есть им не хватило всего пяти мест для завоевания абсолютного большинства. Хотя их прежние партнеры по коалиции – свободные демократы – и не прошли в бундестаг, никто не сомневается, что Меркель снова станет канцлером – скорее всего, в большой коалиции с главным соперником – социал-демократами.

Меркель – прагматичный консерватор, порой проводящий вполне социал-демократическую политику

Для СДПГ, получившей 192 места, теоретически есть возможность выстроить коалицию с левыми и «зелеными» (у которых 64 и 63 места), но в ее устойчивость мало кто верит. Но главный итог германских выборов – не успех ХДС, не провал СвДП и даже не то, что бывшие восточногерманские коммунисты стали третьей партией страны. Это вообще были не партийные выборы, признают многие немецкие наблюдатели: боролись личности.

Ангела Меркель выиграла без своей партии, это подчеркивают как консервативная Die Welt, так и левая Berliner Zeitung. Налоги, справедливость и евро не были решающими факторами этой кампании, пишет Bild, главный вопрос был: кому люди доверят править спокойно, разумно и с крепкими нервами? Доверие к Меркель было еще более заметно на фоне откровенно слабого кандидата в канцлеры от СДПГ – Пера Штайнбрюка. Ее популярность принесла победу партии, немцы не хотят ничего менять, а хотят, чтобы Меркель стала Mutti, матушкой, пишет Spiegel. Меркель – прагматик, и именно это привлекает к ней симпатии избирателей. Статья Ути Шеффер в Deutsche Welle* так и называется: «Принцип Меркель – чистый прагматизм». При этом Меркель и консерватор, но консерватор прагматичный, порой проводящий вполне социал-демократическую политику. В этом тоже секрет ее успеха.

«Меркель постепенно лишила политических оппонентов их важнейших тем: больше социальной справедливости, меньше налоговой нагрузки для семей, отмена воинской повинности, политика невмешательства в конфликты в Ливии и Сирии, переход на возобновляемые источники энергии, – пишет Шеффер в Deutsche Welle. – На бумаге коалиция, правившая в ФРГ последние четыре года, является консервативно-либеральной. На практике же она часто воплощала идеи социал-демократов, а порой – «зеленых».

Мало кто мог предсказать политическое долгожительство и успех Меркель в 2000 году, когда она возглавила ХДС – представительница Восточной Германии стала во главе оппозиционной партии, сотрясаемой скандалами вокруг финансовых махинаций бывшего канцлера Гельмута Коля и неудачным выступлением на выборах.

Будучи лидером партии, Меркель не выдвигалась в канцлеры на выборах в 2002 году, но в 2005 году, после досрочных выборов, стала главой правительства – как теперь выясняется, чтобы оставаться ей до 2017 года. Сейчас Меркель становится не просто самой влиятельной фигурой в Германии, но и ключевым игроком в Европейском союзе – ей нужно не только вывести его из кризиса, но и обеспечить развитие по тому пути, который нужен Германии: усиление политической интеграции на фоне жесточайшего экономического кризиса в еврозоне.

Если ей это удастся, то ее место в истории Германии будет в одном ряду с канцлером Бисмарком, создавшим Германский рейх, и Гельмутом Колем, объединившим ГДР и ФРГ. Роль России  в обоих случаях (а вовсе не только в 1990 году) была очень важной – без нашей доброй воли единой Германии просто не было бы. И в этот раз создание Берлином единой Европы по собственному, а не англосаксонскому сценарию, – то есть Европы, управляемой самими европейцами и действующей в их интересах, а не марионетки и младшего партнера островных и заокеанских манипуляторов, – возможно в стратегическом союзе с Россией, а не в борьбе или противостоянии ей.

В Германии часто критикуют Владимира Путина – особенно жесткие упреки в недемократичности раздавались в прошлом году, когда он в третий раз переизбрался президентом. Хотя сама Ангела Меркель и не протестовала против выдвижения Путина (как это делали многие политики в США и Англии), все же в общественном мнении Германии отношение к российскому президенту в основном критическое. Это объясняется как извечным взглядом немцев на Россию как на страну, которая является угрозой (хотя многовековая история наших отношений показывает, что немцы нападали на русских, а не наоборот) и нуждается в прививке «настоящей» цивилизации.

Одним из важнейших достижений своей цивилизации немцы считают выборную демократию – изобретенная англичанами, она после ряда военных поражений была привита на немецкой почве. Сегодня и Англия, и Германия относятся к странам с парламентским правлением – депутаты формируют правительство, и его глава является фактическим руководителем страны (формальными же выступают королева и президент). Никаких ограничений по сроку пребывания у власти для премьер-министра (канцлера) нет – еще бы, ведь если избиратели десятилетиями отдают большинство одной и той же партии, то как можно запретить лидеру этой партии возглавить правительство?

На эту тему
• ЦИК: Блок Меркель выиграл выборы в бундестаг
• Политологи не исключили объединения партий консерваторов и оппозиции ФРГ
• В СПЧ назвали нарушения международных правил на выборах в Германии

Канцлер Аденауэр правил 14 лет, Коль – 16, Меркель к 2017 году будет 12 лет находиться у власти. Более частая смена английских премьеров в послетэтчеровский период (а она правила 11 лет) объясняется вовсе не борьбой с культом личности, а недостаточными лидерскими качествами преемников «железной леди». Сильные государственные деятели среди руководителей вообще стали редкостью в Европе – и это связано как с диктатурой толерантности (выдвигающей на первый план тех, кто умеет только искать компромиссы и боится откровенно выражать свое собственное мнение), так и с все нарастающей тенденцией уменьшения роли и влияния национальных государств (в пользу транснациональных  корпораций и наднациональных организаций).

Поэтому появление политика, даже слегка похожего на человека, который говорит то, что думает, вызывает восторг избирателей – как было, например, с Саркози (что не исключает очень быстрого разочарования, когда выясняется, что масштаб личности не соответствует примеряемой маске).

Претензии немецких, французских или английских интеллектуалов и политиков к форме правления и времени нахождения у власти Владимира Путина носят поэтому вдвойне лукавый характер.

Во-первых, Россия имеет принципиально отличные от европейских стран устройство и историю. Даже не говоря о том, что мы действительно другая цивилизация (о чем, к огромному неудовольствию наших либералов-западников, на днях напомнил Владимир Путин), у нас совершенно по-разному формировались единые государства, серьезным образом отличается отношение народа к власти и к ее функциями и задачам. Единство страны для Германии (или Испании) и России значит вовсе не одно и то же – хотя формально это федеративные государства. Сильная президентская власть в России просто не имеет альтернативы – как потому, что она отвечает национальным чаяниям и представлениям о государстве, так и по причине того, что недолгий, но кровавый опыт несколько раз повторявшихся в нашей истории «смутных времен» наглядно показал, к чему приводит ослабление центральной власти.

При этом нам абсолютно серьезно предлагают вести дискуссии о том, что законно избранный президентом Путин должен уйти, потому что часть общества настаивает на замене правителя, исходя из тех же критериев, что и при смене устаревшей модели какого-нибудь гаджета. Английскую королеву, правящую, причем вовсе не так номинально, как это выглядит со стороны, уже 60 лет, вовсе не собираются списывать в архив: наоборот, сам институт английской монархии всячески пропагандируют в СМИ, создавая ему новый, привлекательный для массового потребителя образ.

Во-вторых, упреки в «долгом правлении» в адрес Путина как минимум странно слышать от представителей тех стран, где сроки нахождения у власти первого лица вообще никак не ограничены. В России все-таки есть норма о двух сроках (необдуманно введенная 20 лет назад, когда ее просто списали с французского и американского образцов), а правительствами Англии или Германии теоретически и в наши дни мог бы руководить государственный деятель, занявший этот пост хоть 30, хоть 60 лет назад (когда начала править Елизавета Вторая). Все, что ему нужно было бы делать, – это раз в четыре года приводить свою партию к победе на выборах.

При этом, как и в случае Ангелы Меркель, ему вовсе не нужно было бы получать абсолютное большинство голосов избирателей (ее партия набрала 41,5%) – парламентское правление дает возможность формировать различные варианты коалиций, меняя младших партнеров правящей партии как перчатки. При этом чтобы стать президентом России, нужно получить большинство голосов тех, кто пришел на выборы, так что легитимность президента в любом случае выше, чем у главы европейского правительства, сформированного получившей относительное большинство голосов партией. Это, конечно, мелочь – но тоже характерная.

Германия как несомненный лидер объединенной Европы вступает в важнейший период своего существования. Ей предстоит или осуществить планы по политическому сплачиванию Европы (и неминуемому в случае успеха размежеванию с США, которое приведет к краху евроатлантизма как двигателя всей нынешней глобализации), или замкнуться в себе, отказавшись от этого сверхамбициозного проекта. Судя по тому, что партия евроскептиков не смогла на этих выборах преодолеть пятипроцентный барьер (правда, не дотянув всего трети процента), уход в изоляционизм Германии явно не грозит. Да и весь исторический опыт немецкого народа показывает, что он не из тех, кто отступает перед трудностями и проблемами. Конечно, сами планы евроинтеграции вызывают серьезнейшие опасения и сопротивление в различных слоях европейского общества, но, по большому счету, сорвать германские планы могут только две силы.

Англосаксы – если США и Англия сочтут, что проект объединенной Европы уходит из-под их контроля, и начнут разрушать его. И Россия – если старый немецкий «дранг нах остен» и в этот раз возобладает над прагматизмом и реализмом и Германия будет поддерживать усилия англосаксонских элит по отрыву от России Украины и включению ее в объединенную Европу.

Хотя после вчерашней победы Ангела Меркель и заявила, что ее фантазия на ближайшие четыре года исчерпана, понятно, что именно укрепление и развитие Европейского союза станут ее главной заботой и мечтой. Точно так же, как и для Владимира Путина важнейшей внешнеполитической задачей станет строительство Евразийского союза. Успех строительства двух этих союзов определит дальнейшую судьбу не Путина и Меркель, а двух соседних цивилизаций и их отношений. И как настоящие государственные деятели Путин и Меркель будут думать об этом – а не о том, как им переизбраться в 2017 и 2018 годах. К тому же если ко времени выборов они добьются ощутимых успехов на «союзных» направлениях, то переизбрание им и так обеспечено.

* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента