«Великий лакский переезд». За что близнецы-росгвардейцы расстреляли соседа

– Вы говорили это?

На записи – мужской голос, говорящий по-лакски. Мужчина обращается к соратникам по ополчению Новолакского района, вместе с которыми осенью 1999 года – почти 20 лет назад – выступил против боевиков, пришедших со стороны Чечни. Речь его, однако, касается совсем свежей трагедии – произошедшей в стенах Советского РОВД Махачкалы в начале февраля:

«То, что произошло с моими сыновьями, не должно было произойти. Они не подождали меня. Но с Абакаром это должно было случиться. И если бы не они, то я бы это сделал сам... От Абакара избавили село, народ, общину, так что тут даже места для сожаления нет. Он этого искал и нашел. Не убили бы они, убил бы я».

– Да. Я это сказал, – подтверждает специальному корреспонденту газеты ВЗГЛЯД Муслим Курбанов. Отец близнецов Салмана и Сулеймана Курбановых – сотрудников Росгвардии, подозреваемых в убийстве Абакара Капланова, бывшего главы села Новокули. – И понятно, почему я это сказал. Мне уже 61 год. Не молодые жизни надо было взять в тюрьму, а мою.

Все трое – и старшие сержанты Курбановы, и бывший сельский глава Капланов – лакцы по национальности. И более того – односельчане. Жители села Новокули Новолакского района Дагестана.

Для того, чтобы попытаться понять причины трагедии в кабинете № 43 Советского РОВД Махачкалы, придется углубиться в историю и села, и района. Историю менее драматичную, чем убийство Абакара Капланова как таковое. Но – ненамного.

Два села, одно название

«Село Новокули не следует путать с селом Новокули», – предупреждает сетевая энциклопедия. Но не обо всем.

Село Новокули Новолакского района Республики Дагестан не следует путать с селом Новокули Новолакского района Республики Дагестан – вот так будет правильно. Два села Новокули расположены примерно в сотне километров друг от друга. Одно – на востоке Дагестана, неподалеку от Чечни: плодородные земли, устоявшиеся хозяйства. Другое – совсем рядом с Махачкалой. На землях под названием «Новострой» – так называется госучреждение, которое занимается строительством для жителей того, первого Новокули. Сельсовет при этом – один на оба села, с двумя офисами.

И в соседнем с Новокули селе Чапаево – тоже один на два, офисы с разносом в сотню километров. И в других селах – Шушия, Новочуртах, Тухчар и прочих – то же самое с тем же расстоянием. Не говоря о районном центре в Новолакском: одна администрация, а села тоже два.

Про такое говорят: «черт ногу сломит». На самом деле здесь как раз довольно простой расклад. Особенно в сравнении со всем остальным.

* * *

Началось все в 1944 году, 23 февраля: депортация чеченцев – и из Чечни, и из Дагестана, где жили чеченцы-аккинцы. На их земли свезли лакцев – из горного Лакского района на равнину (потому и Новолакский).

То, что произошло потом, тоже хорошо известно – как минимум на уровне основных актов: реабилитация репрессированных народов при Хрущеве, усиленная соответствующим законом на излете СССР. В Дагестане подобный документ появился уже в 1992 году. Вполне конкретный – по возвращению на прежние места чеченцев-аккинцев.

– Лакцы Новолакского района, посоветовавшись между собой, понимая политику нашей общей страны и ошибки, которые были допущены в те времена (депортацию чеченского народа и всю трагичность этого вопроса), приняли гуманное решение: не сталкивать интересы чеченцев-аккинцев и лакцев. Поэтому было принято решение переехать, – объясняет Шахмардан Мудуев, председатель общественного совета при министерстве экономического развития Республики Дагестан. Управление, которое в министерстве некогда возглавлял Мудуев, долгие годы занималось как раз переселением лакцев – от границы республики до границ Махачкалы.

Нынешние земли «Новостроя» близ столицы Дагестана – некогда пастбища горного Лакского района, восемь тысяч гектаров. Срок переселения изначально – пять лет, до 1997-го. Сейчас финал переезда лакцев назначен на 2025 год.

Отсутствие денег – что в девяностых, что в нулевых – лишь одна из причин. Первая чеченская, затем уже упомянутые события 1999 года и последовавшая за ними вторая чеченская война – все это, по аккуратному выражению одного из республиканских чиновников, «мало поспособствовало» переселению лакцев.

Так что по факту переезд – большой, настоящий – развернулся лишь в 2010-х.

* * *

– За короткий промежуток не вникнуть в проблемы, которые длятся 29-й год, – предупреждает Магомед-Гаджи Айдиев, уже 14 лет возглавляющий Новолакский район. Разговор идет в новой администрации, где на первом этаже во всю стену нарисована карта сел «Новостроя», порядком пострадавшая от времени. – Мне, вам переехать с одной территорию на другую, каждому из нас построить по новому дому на новом месте – это очень нелегко. А тут переезжает целый район.

Если совсем вкратце и приблизительно, то переезд района выглядит так. Каждому хозяйству – по 15 соток на новом месте. Уже построено три тысячи с лишним домов в десятке сел – новые Новокули в их числе. По первоначальному плану переселялись 10 тыс. человек. Но в промежуток между первоначальными пятью и имеющимися 29 годами тех, кто переезжает и собирается переезжать, стало больше примерно на четверть.

– А главный вопрос был и остается – какой? – спрашивает Шахмардан Мудуев. И сам отвечает:

– Земля.

* * *

Логично предположить, что земли «Новостроя», куда переселяются жители Новолакского района, находятся в ведении Новолакского района. Так оно во многом и есть. Дороги, инфраструктура, школы, больницы, налоги и прочее – всем этим занимается Новолакский район. Очевидно же, не о чем говорить.

Точнее, не о чем было бы говорить. Если бы все это не происходило на землях совсем другого района – Кумторкалинского. 50-й кадастровый квартал, где расположен «Новострой», относится именно к нему. И полиция в «Новострое» – не Новолакского, а Кумторкалинского района. И прокуратура. И прочие силовики. Но главное – земля.

Кумторкалинский район был создан в том же 1992 году, когда территории были выделены под переезд лакцев. Формально – для того, чтобы переселенцам было на кого опереться на месте, пока идет процесс. Переезд заканчивается – все полномочия передаются в Новолакский район. Логично.

На эту тему
• Как перековать баронство в партнерство и попасть в Госсовет
• Как на БАМе создают русскую мандалу
• Как «Лубянка» накрыла полковника МВД в Дагестане

На земле же – в буквальном смысле – это выглядит так. Сначала сельсовет решает: выделить тому или иному переселенцу полторы десятины на новом месте там-то и там-то. Дальше – утверждение участка в районной администрации. И тут вопрос: в какой именно? По принадлежности, то есть у чиновников Новолакского района – где дороги – школы – налоги, запись в паспорте и прочее? Или по кадастру, то есть в Кумторкалинском?

Правильный ответ: где кому удобнее решать вопросы, тот туда и шел. Все минувшие годы.

В результате, объясняют в администрации Новолакского района, о действиях коллег из района Кумторкалинского здесь зачастую узнавали после того, как участок – с закреплением за тем или иным переселенцем – появлялся на публичной кадастровой карте. После этого отменить решение – и тем более изъять землю – можно только по решению суда.

На практике последних 30 лет таких решений накопилась масса – и в пользу администраторов новолакских, и в пользу администраторов кумторкалинских. Причем решений разных, даже по схожим делам.

И вновь приходится повторить: черт ногу сломит. Хотя понятно, что манипуляций на территории «Новостроя» было изрядно.

В том числе – и в Новокули, где с 2015-го по конец 2018 года сельсоветом руководил Абакар Капланов. Пост покинул досрочно, приняв назначение первым заместителем главы Новолакского района; профиль – «проблемы переселяемой территории». Проработал недолго, несколько месяцев.

– Я нашел в его деятельности нарушения, поэтому попросил написать заявление, – формулирует Магомед-Гаджи Айдиев, глава Новолакского района. – Сказал, что не сработаемся, и культурно предложил уйти.

Один из республиканских чиновников протягивает информационную справку: «Капланов А.Ю. возглавлял несколько групп молодежи, которые занимались отъемом и перепродажей земельных участков. Неоднократно члены группировок запугивали местных жителей, а несогласные с их требованиями подвергались физической расправе. Все члены группировок физически развиты, занимались различными единоборствами».

Перечислять менее формальные, народные претензии по земельному вопросу к покойному Капланову – что в старом селе Новокули, что в Новокули новом – сейчас вряд ли уместно.

Во-первых, сам Абакар ответить не может. Во-вторых, темой вплотную занялись правоохранители. В-третьих, на территории «Новостроя» уже несколько месяцев действует мораторий на любые операции с землей – запрет, установленный руководством Дагестана: нельзя ни выдавать, ни регистрировать, ни передавать. Никаких новых документов – пока по «Новострою» не пройдет полная инвентаризация и не настанет ясность. Во всем – включая «наследие» того же Капланова.

Достаточно сказать, что претензии к бывшему главе села у жителей Новокули были и есть. Разве что можно упомянуть, что почти два года назад, в мае 2019-го, несколько сотен переселенцев вышли «на протесты» неподалеку от нового Новокули. Повод – именно землеотводы. В частности, передача наиболее удобных участков арендаторам, а не собственно переселенцам. Вышли не только новокулинцы. Но сюжеты времен Абакара Капланова вспоминали весьма активно.

– Принять решение и приостановить эту путаницу с землей нужно, – уверен Магомед-Гаджи Айдиев, глава Новолакского района. – Просто мы сколько уже лет работаем, разбираемся, судимся. И понятно, что новому человеку, увидевшему одно-два письма на тему, сразу разобраться невозможно. А земля – серьезнейший вопрос. Здесь нужно взвешенно подходить.

* * *

«Продается земельный участок в с. Новокули, – сообщает объявление на магазине. – Есть возможность построить при желании два дома. 100 тыс. за сотку, торг уместен».

«Пр-ться», – написано на заборе приличного нового дома неподалеку. Рядом с ним, как и по всему селу между новостройками – пустыри. Вода на пустырях стоит повсюду: в середине зимы над «Новостроем» прошел сильный дождь, дренаж в селе Новокули не выдержал, отсюда – подтопление. Самое крупное за последние годы, говорят в селе; то есть были и другие – и по тем же дренажным причинам.

Самый большой новокулинский пустырь расположен сразу за каменной аркой, которыми в Дагестане украшают въезды в город или село. Пройдешь под аркой, обогнешь желтый билборд «Строительство второй очереди наружных сетей канализаций, дирекция строящихся объектов «Новострой» – и вот он, местный «Central Park», как его называют сельчане. Впрочем, на части пустыря разбит и небольшой парк – скамейки, детская площадка, беседка.

– Абакар, когда он управлял селом, инициировал момент, что на новом месте должны быть парк и асфальтированная дорожка, – говорит Баграт Магомедов, глава сельсовета Новокули – старого и нового. – А люди хотели раздербанить парк. До сих пор хотят. А людям же надо отдыхать. Абакар инициировал момент, мы продолжили.

С покойным Абакаром Каплановым его сменщик на посту в сельской администрации, по собственным словам, дружил со школы. «Наверное, неплохой парень, но прямой ставленник Абакара» – характеризует Баграта Муслим Курбанов, отец подозреваемых в убийстве Капланова.

Ветер в «Новострое», на бывших пастбищах – перекрестный. В Махачкале и окрестностях зимой устойчивый плюс, но даже в застегнутой полярной куртке посередине Новокули продувает насквозь. А на губах – устойчивый вкус соли. Каспийское море – через дорогу, то есть через федеральное шоссе, и еще несколько километров пройти-проехать. Но это не Каспий. Это местные солончаки.

– В старом, можно сказать, оригинальном Новокули, даже если ничего не делать – скотина у всех есть, хлеб каждый сам сажает, деревья плоды дают, – говорит Баграт Магомедов. – Там можно было просто в шалаше жить. А тут что делать? Дерево посадить – не растет. Дом строишь – трескается. Солончаки эти. Все ржавеет, улетает, сырость. Живем на выживании. Адаптируемся. Кто в автосервисе работает, кто водителем маршрутки... В основном все в Махачкале устраиваются, близко же.

– Системы трудоустройства – нету, – говорит Шахмардан Мудуев, занимавшийся в республиканском Минэкономразвития проблемами переселенцев. – Каспийский стекольный завод, на который уповали – далеко, на границе между переселяемым и новым Новолакским районом. Один из глав республики докладывал на самом верху в Москве о создании текстильного швейного комплекса – 5 тыс. рабочих мест, про детский сад на тысячу мест! Где этот комплекс, где детский сад? Другие говорили: пусть работают у Каспийского моря, в прибрежной туристической зоне. Где эти туристические объекты? Третьи говорили о сельском хозяйстве. Для этого необходима поливная вода. А ее нет. Питьевой воды даже для питья не хватает. Электричество неустойчивое, напряжение низкое. Инфраструктура – по нулям. Каким образом, скажите мне, у людей должна сохраниться устойчивая психика?.. Если нет справедливого отношения, справедливой постановки вопросов и справедливых решений – всегда будут возникать конфликты, нежелательные явления. И трагедии...

– Почему этим не занимались вы и ваши коллеги? Вопросам почти 30 лет.

Своей доли ответственности Шахмардан Мудуев не отрицает: «Я – лакец, поэтому и горячусь». Лишь просит обратить внимание вот на что:

– Частая сменяемость власти на уровне республики. В среднем «срок службы» главы Дагестана – два-три года. Пока человек начнет вникать, разбираться – все, на выход. Вместе с ним на выход идут министры. Люди, которые только начали понимать пути решения. И вся политика, которая велась по тем или иным вопросам внутри Дагестана. В том числе – и по проблемам переселения.

Восстановление исторической справедливости для одних – это стресс для других, подчеркивает Мудуев. Уже не столько как чиновник – скорее, как ученый: доктор наук, профессор, вплотную занимался историей вопроса на семьдесят с лишним лет вглубь.

– Чеченцы были несправедливо выселены, – констатирует профессор Мудуев. – Лакцы и аварцы невиновны в том, что почти 80 лет назад оказались на их землях. И эти семьи, вовлеченные в страшную трагедию – тоже.

Вновь напомним, что и убитый Абакар Капланов, и братья Курбановы – лакцы, родившиеся во второй половине 80-х: Сулейман и Салман – в 1989 году, Абакар тремя годами старше. Все трое – из одного народа. И из одного – точнее, двух – сел. Оказавшихся в процессе, который потом наверняка получит какое-нибудь запоминающееся название. «Великий лакский переезд», например.

В процессе – но по разные стороны его.

Две равно уважаемые семьи

– Самая первая причина трагедии – давний конфликт, – говорит Баграт Магомедов, глава села Новокули.

Давний – это 2008 год, «оригинальные» Новокули.

– На каком-то сходе отец близнецов Муслим обозвал дядю Абакара – Капланова Мурата, он в то время возглавлял наше село – плохим, нецензурным словом, – говорит Баграт. – Разняли их, даже подраться не дали. Абакар вступился за дядю, обозвал в ответ. Вот тут они ударились чуть-чуть на улице, подрались: это Дагестан, здесь всякое бывает. В тот момент братья еще срочную служили. На почве этого – отца ударили, то, другое – и началась вражда.

– Началось с меня, – подтверждает Муслим Курбанов, отец подозреваемых в убийстве. – Был сход, были земельные вопросы, по которым Каплановы и их люди были на стороне руководства района. Когда я говорил Гаджи Айдиеву: «Ты неправ, лишая людей возможности пользоваться своей землей» – а они выступали за него. Ну вот, я сказал, потом с другими людьми совсем разговариваю, а они напали на меня все вместе, внезапно. Абакар и еще пятеро. Абакар ударил меня, вырубить хотел. Но я в то время еще крепкий был, это мне сейчас 62-й год пошел... Устоял.

Следующая заметная точка конфликта – пять лет назад.

– Они не имели право врываться в кабинет к избранному сельскому главе и пытаться вышвырнуть его оттуда с криками: «Ты недостоин!», – уверен Магомед-Гаджи Айдиев, глава Новолакского района.

– Абакар избрался главой в 2015 году, – напоминает Баграт Магомедов, нынешний глава Новокули. – И вот – инаугурация, прием-сдача документов, туда-сюда. Братья ворвались в кабинет и сказали Абакару: «Выходи отсюда, ты не должен здесь сидеть, что ты тут делаешь». В женском роде сказали. При свидетелях.

– На нашем лакском языке, если мужчину в женском роде обзывают – это очень унизительно, – объясняет Арсен, брат Абакара Капланова.

В результате драки одного из братьев Курбановых отвезли в больницу с травмой головы.

– Наряд полиции приезжал, конечно, – вспоминает Баграт. – Муслим, их отец, ворвался в администрацию с помповым ружьем, типа чтобы застрелить Абакара. Кто-то отвел ружье, в потолок или стену. Соответственно, возникло еще большая обоюдная неприязнь...

– А вы скажите, сколько раз можно было направлять на моих сыновей стволы? – спрашивает Муслим Курбанов. – Мне известно о пяти случаях в разные годы. Один из телохранителей Абакара прыгал на моего сына, когда он на земле лежал, потому что его прикладом вырубили. Уже сел на 17 лет, по другому делу... Почему все это продолжалось, почему никто не обращал внимания?

Муслим – строитель, работает на автокране. Сразу после трагедии приехал в родное село из Забайкальского края: вахта на строительстве ЛЭП. Сыновья – Сулейман и Салман – тоже, по словам отца, «обучены строить: мы вместе работали и в Дагестане, когда тоннель рубили, и в Якутии на тех же линиях электропередач». В Росгвардию близнецы вступили пять лет назад.

– Абакар хотел помириться – село одно, друзья общие, – говорит Баграт Магомедов. – Не раз мне говорил: «Вроде нормальные ребята, я им ничего не делал плохого, почему они так? Сами пришли в кабинет и полезли, сами со мной подрались. Ну случилось такое с их отцом у меня – так он сам нецензурно выражался на моего дядю. Что я, стоять и молчать должен был?». Конфликты небольшие, стычки, неприятные взгляды. Оттуда хабары (слухи – прим. ВЗГЛЯД), отсюда хабары – вот и дошло до нынешнего случая.

* * *

«Нынешний случай» произошел за полтора месяца до трагедии. Шесть лет назад братья Курбановы получили у Мажида Даххаева – предшественника Абакара Капланова на посту сельского главы – ходатайство «на выделение земельного участка площадью 0,15 га на территории с. Новокули Новострой... для строительства коммерческого магазина». А позже – и подтверждающую бумагу из района. Кумторкалинского, где кадастр.

В конце прошлого года Сулейман и Салман Курбановы решили заняться собственно стройкой. Но администрация Новолакского района посчитала их документы недостаточными. И нынешний глава сельсовета Баграт Магомедов с ней согласен.

– Вот участок – показывает Баграт в окно на пустырь. Противоположный от арки край «Central Park'а» – впрочем, весьма выгодно расположенный: на одном краю два магазина и сельская администрация, на другом – мечеть. – Каркас арматуры, песка куча, опалубки были. Братья привезли, стройку хотели начать.

Стройку глава села Новокули приостановил:

– Я им, братьям, говорю: «Пока нет правоустанавливающих документов, не надо строиться». У них кадастровый учет стоит вообще в другом месте – рядом, но на углу. А это место – парковая зона. Футбольное поле, потом садик, потом школа – общественно-деловое пространство будет. Другие люди, односельчане, стали мне звонить: «Это что такое, они строятся, где хотят – значит, кто где хочет, тот тоже будет? Ну давайте мы тоже станем». Бардак начинался.

* * *

Из заявления Сулеймана Курбанова на имя врио начальника Кумторкалинского ОМВД подполковника Магомеда Гаджиева:

«15.12.2020 года глава села Новокули, знакомый мне по имени Баграт, назначил встречу в здании администрации этого села для обсуждения вопроса обоснованности возведения мною строения на принадлежащем мне земельном участке... В связи с тем, что документы у меня имеются, глава села сначала предложил мне прекратить начатое строительство и переместить границы участка... Мой отказ затем инициировал угрозы со стороны главы села, начавшего мягко намекать, что лучше по-хорошему согласиться на его условия. Я снова ответил ему отказом».

– «Мы хотим залить фундамент», – приводит Баграт Магомедов слова братьев Курбановых. – Я говорю: «Мы сейчас вот инвентаризуем документы, в порядок приводим. А у вас самозахват получается. Сначала спросить надо. Может быть, я кому-то этот участок уже обещал или даже выделил. Может, у кого-то другого есть такие же документы, как у тебя... Вроде же договорились, зачем так делать».

«Затем он (глава села Новокули – прим. ВЗГЛЯД) созвонился с лицом, ранее мне незнакомым, по имени Ш[...] Спустя недолгий отрезок времени прибыло, по-моему, 10 молодых людей, которые окружили нас с родным братом, Курбановым Салманом».

– В воскресенье вечером дело было, часов в восемь, – вспоминает Баграт Магомедов. – Да, были люди – видят, свет в администрации горит, машина моя стоит. Один сосед домой мимо шел, сюда зашел. Депутат с футбола шел, зашел. Тот зашел, пятый, десятый. Ситуация на высоких тонах пошла. Братья мне говорят: «Мы будем строиться, мы все сделаем. Если будешь препятствовать нам – мы этого так не оставим». Вышли вниз, я задержался. Смотрю – шум, гам, якобы угроза жизни. Братья полицию вызвали. Я думаю: «Для чего? На них никто не наехал, к ним домой никто не пошел, какая угроза жизни».

– Стволов не было?

– Да какие стволы, – говорит Баграт. – Может, у кого-то конфета была. Или фонарик. Свидетели же есть, что стволов не было. Приехала полиция, потом еще пэпээсники. Посмотрели, потолкались, объяснения взяли, разъехались.

«Ш. начал в агрессивной форме выдвигать те же требования, что ранее и глава села Баграт... Далее им в матерной форме было высказано, что ему безразлично, имеются ли у меня документы или нет. Я завершил этот бессмысленный спор, сказав, что буду продолжать строительство, и повернулся к выходу из здания администрации. Дождавшись этого момента, Ш. для устрашения вынул пистолет и передернул затвор. Я... увидел, что Ш. направил в мою сторону оружие и собирался стрелять, сопровождая это все угрозами меня «завалить», которую я воспринял как реальную. Мне не оставалось другого выхода, кроме как сообщить обо всем полиции, которая прибыла через некоторое время, однако Ш. с его бандой уже не застала».

– Они позвонили в полицию: якобы «к нам пришли, стреляют, угрожают». У их семьи чуть подальше дом вообще, отсюда даже не видно, – говорит Баграт.

«Уважаемый коллега, я являюсь сотрудником УФВНГ [Росгвардии] по республике, если сегодня такого рода криминальные элементы наподобие Ш. (зная при этом, что я сотрудник) будут безнаказанно угрожать правоохранителям и угрожать оружием вслед, то нет сомнения, что завтра и в упор будут стрелять», – пишет Сулейман Курбанов подполковнику Гаджиеву.

– Если бы по заявлению Сулеймана приняли меры, то трагедии бы не случилось, – уверен Муслим Курбанов, отец подозреваемых. – В голову росгвардейцу целятся – и ничего нет. Действуют ли российские законы против такого?

* * *

– А представителей двух равно уважаемых семей нельзя было отвести к старейшинам, чтобы те разрешили спор по адатам?

– Никто не допускал, что здесь дойдет до стрельбы. Очередную драку – вполне допускали, – говорит глава Новолакского района Магомед-Гаджи Айдиев. – Рассуждать после того, как все произошло, легко. Живут в одном селе. В одном положении переселенцев. Но сначала власть была у него, теперь мундиры и пистолеты у них.

Запись с камер наблюдения на улице Ярагского в Махачкале – 6 февраля, чуть позже пяти часов вечера – показывает, что пистолеты были у всех.

К остановившейся черной «приоре» подъезжает черный «мерседес» без номеров. Из «мерса» выходят двое, подходят к «приоре». Третий остается около задней двери иномарки.

– Вот этот, который к правой двери подошел – Абакар, – поясняет голос за кадром. – Да, в белых штанах.

Абакар держит руку в районе пояса. Женщина, вышедшая из «приоры», теснит мужчину в белых штанах к «мерсу». Открывается левая дверь, появляется водитель – Сулейман Курбанов, тянется к внутреннему карману куртки. Его сдерживает спутник Абакара. Рядом останавливаются прохожие.

До трагедии в Советском РОВД Махачкалы – менее трех часов.

– У братьев до того была белая «приора», – говорит Баграт Магомедов, глава села Новокули. – Они поменяли ее на черную «приору» и следили за Абуком (уменьшительное от Абакар – прим. ВЗГЛЯД). Говорили, что пока он здесь, мы не успокоимся, мы спать не можем...

Из этого, полагает Баграт, и проистекает инцидент на улице Ярагского:

– В Махачкале Абакар ехал – не на «лексусе» своем, на другой машине с друзьями. Увидели эту черную «приору», которая за ним следила. Абук вышел, его друг вышел, подошли вдвоем, открыли двери – оказывается, там один из братьев, Сулейман с семьей сидит. Этот друг говорит: «Ты что от Абакара хочешь, зачем ты преследуешь его?». Тот стал на лакском Абакара обзывать. Мимо проходил друг братьев, тоже омоновец: «Ты что, не надо пистолет, вызывай полицию». Зачем шум-гам был, когда они хотели просто спросить «зачем следишь?». Ну накладка вышла, не преследовали в этот раз...

– У Сулеймана был день рождения сына Данияла, – вспоминает отец подозреваемых. – Поехали втроем – мой сын, жена Саида и Даниял, мой внук – что-то купить в Махачкале. Абакар с друзьями подъехали к нему на черном «мерседесе» без номеров. Налезли на Сулеймана. Абакар стал вытаскивать пистолет. Саида увидела это дело, схватила Абакара за руку: «Почему ты хочешь моего мужа убить?». «Ладно, – сказали они, – ты с женой, с семьей, отложим до следующего раза». Все, как до этого – когда они на сыновей стволы направляли. То пистолетные, то автоматные...

Вскоре Сулейман Курбанов и его брат Салман появились в РОВД Советского района Махачкалы.

– Там сначала не хотели принимать их заявление на Абакара, – говорит Муслим Курбанов. – Более того, один из начальников оказался хорошим другом Абакара и вызвал его туда, в отдел. Зачем ему надо было это делать, зная об их неприязненных отношениях? Это непредусмотрительно! Что за неграмотный полицейский офицер, я не понимаю...

А Абакар прибыл в отделение и начал так по-хозяйски орать на моих сыновей: «Да вы кто, да вы что, да я здесь хозяин». Мат-перемат. Короче, вот тут они и... Близнецы-братья, все синхронно у них получилось: оба вытащили пистолеты, оба разрядили их в него.

– Из Советского РОВД полицейские звонят Абакару, просят приехать, – вспоминает Баграт Магомедов. – Абакар без задней мысли поехал туда. Оказывается, к Сулейману и Салман туда подтянулся... Потом из отделения нашим ребятам звонят: «Так и так, расстреляли Абакара». Открыли братья дверь в кабинет, где он сидел, посмотрели, зашли, по обойме выпустили.

Постоянно носить личное оружие старшим сержантам Курбановым разрешили в начале года – после «земельного» инцидента в конце декабря 2020-го. В обойме табельного пистолета Ярыгина – 18 патронов. 36 выстрелов. Абакар Капланов погиб на месте – в кабинете № 43 Советского РОВД Махачкалы – после 30 ранений.

– Земельный спор имел место, – признает глава Новолакского района Магомед-Гаджи Айдиев. – В результате был человек, остались сиротами пятеро детей. А двое молодых ребят, может быть, проведут в тюрьме долгие годы. Факт свершился.

* * *

– Такие совсем криминальные столкновения интересов возникли исключительно из-за того, что население подвергается подвешиванию уже много лет, – считает Шахмардан Мудуев. – С 1944 года, от первого переселения с горных районов. Выросло уже третье поколение переселенцев, куда они должны деваться? Земельные проблемы перешли в конфликты. А конфликты – в трагедии.

Ни на одну сторону в этой ситуации профессор Мудуев становиться не желает.

– Все то, о чем пишут сейчас про Абакара в соцсетях и о чем рассказывают в справках, я слышал и при его жизни, – дипломатично отмечает он. – С одной стороны. С другой же – такая жестокость, такой гнев, чтобы столько пуль выпустить... Это же не одним поколением заканчивается. Сделаны большие, огромные ошибки со всех сторон. А в результате – очень сложная, серьезная трагедия.

Нынешний финиш переезда лакцев, напомним, намечен на 2025 год. На круг по всем статьям процесса – дороги, школы, больницы, дома и т. д. – выделено 12,4 млрд рублей. В дополнение к почти 9 млрд, потраченным до начала 2020-х.

– Те, кто воровали либо просто не самым лучшим образом проявили себя в прошедшие годы, – тщательно формулирует Шахмардан Мудуев, – уже либо погибли, либо умерли. Смерть Абакара обнажила огромный пласт проблем, если не ограничиваться личными взаимоотношениями. Такой случай может произойти в любом месте и любое время. Но когда идет переселение с нерешенными вопросами – власть у одного района, земля и полиция из другого, проблемы с электричеством и канализацией, люди не приспособлены к агрессивному морскому воздуху, меняющимся ветрам, солончакам, отсутствию хорошей воды... Тут все усиливается многократно.

* * *

Следствие по делу братьев Курбановых должно завершиться к середине апреля. По крайней мере, руководство СК по Дагестану поставило задачу уложиться в два месяца.

– Действия моих сыновей указывают на аффект, – уверен Муслим Курбанов. – Вопрос, что скажут эксперты. Как получится, не знаю.

Про аффект пусть и вправду выясняют эксперты, а затем – суд. А вот о нервном срыве говорить более чем уместно. Если вести речь о лакцах как таковых. О народе на грани нервного срыва, связанного с затянувшимся на долгие десятилетия переселением.

К 2025 году предстоит упорядочить все сделанное за прошедшие годы. Принять программу, как оснастить все это должной инфраструктурой, начиная с дренажа и электросетей – впрочем, здесь уже ведется работа. Утвердить – в одном окне, без разнобоя между районами – документацию, по которой будут осваиваться на земле остальные переселенцы. С жесткими привязками и жесткой работой по плану переселения. С учетом вновь прибывших – точнее, родившихся и выросших. Да, план тоже предстоит окончательно утвердить.

И со всем этим – по возможности не тянуть. Потому что промедление втягивает в процесс новых людей и вновь появившиеся семьи. Выливаясь не только в новые бумажные потоки (списки в сельсоветах, проработки в районах и рабочих группах, утверждение правительством), но и в новые конфликты и трагедии.

По сути – стратегическая задача. А вот по отпущенному на нее времени – пожалуй, что и оперативная. Которую надо реально решать как можно скорее.

Потому что там, где черти ломают ноги, открываются порталы в ад.