«Сотрудничать с НАСА – все равно, что ломиться в нарисованную дверь»

На среду запланирован первый с 2011 года самостоятельный космический полет американцев на Международную космическую станцию (МКС). Астронавты НАСА Даглас Хёрли и Роберт Бенкен стартуют на корабле Crew Dragon с космодрома на мысе Канаверал. При старте, как ожидается, будет присутствовать президент США Дональд Трамп, сообщил ТАСС.

НАСА прекратило пилотируемые полеты девять лет назад после завершения программы использования возвращаемых кораблей Space Shuttle. С тех пор астронавты доставлялись на МКС российскими «Союзами». Но контракт у Роскосмоса перехватил американский изобретатель и миллиардер Илон Маск. Пилотируемый корабль Crew Dragon и ракета-носитель частично многоразового использования Falcon 9, которая доставит американцев на МКС, произведены компанией Маска SpaceX.

Глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин в интервью, которое он дал радиостанции «Комсомольская правда», не выказал беспокойства по поводу конкуренции со стороны Маска и рассказал о нескольких российских проектах в области освоения космоса. Речь шла в том числе о многоразовом пилотируемом корабле-космоплане – наследнике «Бурана» и о создании новой международной или даже национальной орбитальной станции. Эксперты, впрочем, высказали сомнения в реалистичности возрождения «Буранов».

О том, удастся ли российской космонавтике удержать нынешние позиции, и о возможных путях ее развития газета ВЗГЛЯД поговорила с членкором Российской академии космонавтики имени Циолковского Андреем Иониным.

Андрей Ионин

ВЗГЛЯД: Андрей Геннадьевич, зачем нам может понадобиться многоразовый пилотируемый космический корабль? Какими могут быть его цели?

Андрей Ионин: Создать «Буран-2», напрягшись, конечно, можно – только зачем? Разработка крылатых схем, то есть шаттлов, космопланов, на нынешнем витке развития не эффективна даже в орбитальной космонавтике. Дело в том, что американские шаттлы и наш «Буран» весили по сто тонн примерно, а выводили на орбиту всего 20 тонн груза. Кроме того, такие корабли требуют трудоемкой, затратной проверки после каждого пуска.

В авиакосмической отрасли, как и в других, действует такое понятие, как benchmark – то есть выбор наилучших практик. Так действует тот же Илон Маск. Он явно просчитывал вместе с НАСА варианты вывода в космос шаттлами или частично многоразовыми ракетами. Выбор был сделан в пользу ракет, которые SpaceX и начала в результате делать.

Мы можем идти своим оригинальным путем. Только зачем? Чтобы вложив кучу денег, повторить свои собственные достижения сорокалетней давности? Увы, подобные заявления нынешнего руководства Роскосмоса для специалистов звучат как исключительно пиаровские.

ВЗГЛЯД: Возможно, предполагается использовать «российские шаттлы» для обслуживания строительства заявленной на перспективу лунной базы? Или имеется в виду двойное использование «Буранов 2.0» – с приоритетом военного использования?

А. И.: Применительно к Луне – это и вовсе бессмысленная затея, ведь крылья кораблю нужны только на заключительном этапе полета в атмосфере. 

Никакого военного значения космопланы на сегодня и завтра тоже не имеют, иначе американцы их активно сегодня строили бы и не бросали бы свои «челноки».

ВЗГЛЯД: Если все же допустить, что «Буран-2» начнут у нас опять строить, можно ли будет воспользоваться старыми советскими технологиями? Сохранилась ли потенциальная производственно-технологическая база или все придется делать заново?

А. И.: Сегодня технологии ушли очень далеко – в первую очередь в системе управления, бортовой и наземной электронике. Практика оборонных отраслей давно показывает: все, что не использовалось десятилетиями, уже уничтожено. Нет ни оснастки, ни специалистов. А то, что даже осталось технологически актуальным – уничтожено тем более, благодаря нашим заокеанским «партнерам».

ВЗГЛЯД: Противоречит ли идея строительства многоразового  корабля прежним планам создания сверхтяжелой ракеты-носителя, об эскизном плане которой Рогозин сообщил в конце прошлого года?

А. И.: Я думаю, дело тут вот в чем. У Роскосмоса до нынешнего «коронакризиса» было несколько мегапроектов – как заявляло руководство корпорации, проектов, очень важных для государства. В частности, сверхтяжелая ракета, требовавшая только на первом этапе финансирования до 1 трлн рублей, а также программа «Сфера» глобальной спутниковой связи: 1,5 трлн рублей минимум.

На эту тему
• Почему США терпят неудачи в создании замены российским «Союзам»
• Частный космический корабль начали создавать в России
• Россия и Китай освоят Луну вахтовым методом

Кроме этого, говорилось о лунной программе, цена которой не называлась – но понятно, что речь идет о триллионах. Сейчас в Роскосмосе поняли, что с такими проектами выходить на обсуждение на уровне правительства – просто бессмысленно, и решили уменьшить свои запросы. Отсюда появились новый «маленький Буран», российская орбитальная станция.

 ВЗГЛЯД: Речь шла и о возможном новом варианте станции «Мир». «Потянет» ли Россия сегодня национальную орбитальную космическую станцию (ОКС)?

А. И.: Национальная станция точно не нужна. Все эти технологии, которые используются на МКС, мы освоили еще в рамках орбитальной станции «Мир». Так зачем нам повторять пройденное?

МКС позволила российской космонавтике не загнуться в девяностые годы. Не все знают, что российский модуль станции строился на американские кредиты. Ну и потом доставка туда космонавтов нашими ракетами давала нам «хлеб».

Этот проект привлек к отечественной космической отрасли и внимание руководства страны. Другая значимая ценность проекта состояла в том, что человечество впервые научилось сотрудничать в космосе. Пытаясь вновь создать национальную ОКС, мы просто похороним все эти достижения Международной космической станции.

ВЗГЛЯД: Но если России пытаться все же инициировать строительство новой международной станции, то кто должен быть генеральным партнером: НАСА, ЕКА или Китайское национальное космическое агентство?

А. И.: Роскосмосу предлагать что-то американцам сегодня сложно. У них есть национальная программа, о которой заявил Трамп, и компании, которые этим занимаются. Поэтому США в этом смысле сегодня не договороспособны.

Роскосмос все время пытается разговаривать с НАСА по стратегическим вопросам. Это все равно, что стучаться в дверь, нарисованную на стене,

ведь это агентство уже три года всего лишь технический исполнитель. А руководит космической программой Национальный совет по космосу, который возглавляет вице-президент Майкл Пенс, второе лицо в государстве.

Сейчас США предлагают подписать, например, договор «Артемида» по возвращению людей на Луну прежде всего странам-сателлитам и союзникам. России если что-то и предложат там, то в самом конце, когда программа будет сформирована. Бороться с этим при помощи заявлений о недопустимости «приватизации Луны», на мой взгляд, бесполезно.

ВЗГЛЯД: Если к мирному освоению космоса вместе с американцами путь заказан, то кто может стать нашими партнерами?

А. И.: Выход для российской космонавтики, мне кажется, сейчас один – предложить некий общий масштабный космический проект всему человечеству, начав с «генеральных партнеров» – Китая и Индии. Ту же новую международную станцию после МКС. После этого – ту же лунную программу. На мой взгляд, такое предложение нужно сделать на уровне руководства страны.

При этом исполнителям следует быть готовыми к тому, что в международной программе будут обозначены четкие сроки, которые придется исполнять, а финансирование и отчетность станут прозрачными.