Конфликт между исламом и наукой предопределен политикой Запада

Исламская идеология заметно усилила свои позиции в системе образования многих стран. В одних случаях это просто приводит к отмене в школах христианских праздников, в других конечный результат в принципе нельзя больше называть «светским образованием». В этой связи немало говорят об антагонизме ислама и науки в принципе. Но так ли это?

Новый виток дискуссии о влиянии ислама на светское образование был спровоцирован «линеечным скандалом». Как известно, ряд московских и подмосковных школ решили перенести торжественные первосентябрьские линейки из-за того, что День знаний в этом году совпал с праздником Курбан-байрам. Скандал вышел нешуточный. Инициативу осудили в Совете Федерации, а Совет муфтиев РФ выступил с пояснением, как можно совместить Курбан-байрам и школьные линейки, не отменяя ни того ни другого.

Впоследствии многие школы от этой инициативы открестились, но школа № 2107 Мещанского района Москвы (именно в этом районе расположена главная столичная мечеть) пошла до конца и все же перенесла торжественное построение учеников на 4 сентября. «В нашей школе есть семьи, которые исповедуют ислам, они могут отпраздновать Курбан-байрам, а в понедельник вместе с детьми прийти на торжественную линейку», – заявил РИА «Новости» член управляющего совета школы Максим Макаров.

Эта фраза еще больше распалила дискуссию, в первую очередь в социальных сетях. Многие были откровенно возмущены тем, что исламские традиции по факту диктуют школам график обучения. Популярная в этой связи шутка – «если Курбан-байрам выпадает на День знаний, Курбан-байрам нужно перенести в Саудовскую Аравию». Однако, по данным газеты ВЗГЛЯД, полученным от источника в школе, речь идет не о «диктате традиций». Инициаторами переноса выступили родители русских учеников, обосновав свою инициативу вопросами безопасности. Прессе об этих формулировках сообщать не стали из соображений политической корректности.

Это, впрочем, не отменяет того, что в последние годы ислам действительно усиливает свое влияние на систему обучения в светских школах. В наибольшей степени это заметно по одному из самых вестернизированных мусульманских государств – Турции. Недавно член образовательного комитета турецкого парламента Ахмет Хамди Камлы даже высказался в том духе, что без знания джихада турецким школьникам бесполезны и знания по математике. И заявил, что «новые уроки исламского права и лекции по основам религии будут включать в себя изучение джихада, а истинный джихад – любовь к своему Отечеству».

Само словосочетание «джихад в школе» вызывает яркие и не сказать что приятные ассоциации. Однако необходимо уточнить, что в таких случаях чиновники исламских стран обычно говорят об изучении «великого джихада», который не о том, чтобы бегать по барханам с автоматом и отстреливать «неверных», а том, что «делается в сердце каждого праведника». Проще говоря, это не про войну, а про духовный рост.

Другое дело – противопоставление, к примеру, все той же математики и джихада, то есть науки и ислама как такового. Отношение в мусульманской умме к научному знанию неоднозначное, местами – прямо противоположное. Как следствие – разница в оценках: от «ислам прямо побуждает заниматься наукой» до «ислам с наукой воюет и лженауку пропагандирует».

Статистические данные свидетельствуют не в пользу мусульман. Согласно подсчетам пакистанского физика Первеза Амирали Худбхоя, исламские страны в среднем имеют девять ученых, инженеров и техников на тысячу человек. Всего в мусульманских государствах расположены порядка 1800 университетов, но только в 312 из них есть ученые, которые публикуют свои научные статьи.

Из 50 наиболее активных в науке университетов 26 находятся в Турции, девять – в Иране, по три – в Малайзии и Египте, два – в Пакистане, а в Уганде, ОАЭ, Саудовской Аравии, Ливане, Кувейте, Иордании и Азербайджане – по одному.

Из 1 миллиарда 600 миллионов мусульман мира только двое получили Нобелевскую премию в области науки. В 1979 году пакистанец Абдус Салам был награжден за вклад в объединенную теорию слабых и электромагнитных взаимодействий между элементарными частицами (премия по физике), а египтянин Ахмед Зевейл в 1999-м получил премию за исследование переходных состояний, возникающих во время химических реакций, с использованием фемтосекундной техники.

Необходимо отметить, что и тот и другой ученый рано были вырваны из исламской культурной и религиозной среды.

Так, Мухаммад Салам после окончания Пенджабского университета в Лахоре учился уже в Кембридже, с 1954 года там же работал, а в 1957-м стал профессором кафедры теоретической физики Имперского колледжа в Лондоне. В 1974 году Салам окончательно разорвал связи с Пакистаном, когда религиозная школа Ахмадие, к которой он принадлежал, была объявлена внеисламской, а последователям Ахмадие запретили называться мусульманами.

Ахмед Завейл окончил Александрийский университет в Египте, некоторое время там работал, но уже в начале 70-х годов вместе с женой перебрался в США, после чего числился поочередно в Пенсильванском университете, Беркли и Калифорнийском технологическом. В 1982 году химик получил американское гражданство.

Получается, на современном этапе исламская цивилизация может дать миру выдающихся ученых, но в итоге многие из них стараются держаться от этой цивилизации подальше. Сейчас на 46 мусульманских стран в совокупности приходится всего лишь 1% от научной литературы всего мира.

Сами мусульмане часто говорят о том, что подобное «отторжение от науки» вызвано сиюминутными политическими и религиозными интересами ряда исламских лидеров, вспоминают раннесредневековый расцвет исламской культуры и науки. Например, «Трактат о механике» IX–X веков ученых Багдадской школы Бану Муса или же хорезмийского ученого Абу-р-Рейхана аль-Бируни, который был фактически «исламским энциклопедистом» и в тех же IX–Х веках создал фундаментальные работы по математике, астрономии, ботанике, географии, общей геологии и минералогии. Не обойтись в этом списке и без Ибн Сины, более известного у нас как Авиценна – «родоначальника» медицины.

Расцвет арабской и тюркской исламских цивилизаций во многом произошел в силу завоевания Персии. Арабы начали проводить исламизацию Ирана, она шла медленно и с трудом, но это не мешало им заимствовать философию и науку у персов, тем самым обогащая свое культурное наследие.

Впрочем, расцвет исламской культуры и науки – это общее место, но почему же в итоге произошел «закат», который продолжается и сейчас? Многие исследователи также объясняют это политикой. Мусульмане первыми пришли в Европу и даже захватили ряд европейских государств (особенно в этом плане досталось Балканам), но и Европа вернулась в Азию не с самыми благими намерениями. Эпоха колониализма показала, что цивилизованные европейцы могут действовать крайне цинично, жестко, а то и попросту аморально. Так наука, культура и технические достижения Запада стали ассоциироваться у местных с порабощением и кровью.

Если брать Османскую империю, первые серьезные реформы по европейскому образцу затрагивали как раз армию. Но сугубо светское европейское образование, внедряемое с помощью приглашенных специалистов, порождало брожение в элите, что в итоге привело к революции, если быть точными, к череде революций.

История в Иране в этом смысле развивалась во многом похоже. Попытка модернизации, попытка ввести конституцию и так далее – вплоть до государственных переворотов при постоянном давлении как с британской, так и с турецкой стороны. Правда, в отличие от той же Турции, в конце XIX и начале XX веков основу армии в Персии составляла казачья бригада под управлением российских офицеров.

Исламская Азия того периода характеризуется настоящим расцветом национально-освободительных движений, которые, помимо прочего, базировались на религии. В этом контексте многим «патриотам» казалось, что ученость может быть только «западной», а западное – значит, разрушительное, чуждое, порабощающее. При отказе от западных моделей было решено с настороженностью относиться и к науке вообще – как к основе западной цивилизации.

Сейчас арабский мир импортирует не знания как таковые, а западных специалистов и готовую продукцию. Потому что «европейское знание» в прошлом уже приводило исламский мир к потрясениям – и по-прежнему действует на местных «патриотов» и консерваторов, которых в религиозной среде особенно много, как красная тряпка на быка. Это по-своему парадоксально, ведь собственные научные достижения мусульман после захвата ими Персии и дальнейшей экспансии в Европу стали своеобразным стимулом для европейского Ренессанса.

Так или иначе, многие мусульмане, в том числе исламские ученые, выбирают определенную изоляцию от «европейского влияния», в первую очередь – от образования, и как следствие – от науки. И неизменно делают акцент на достижениях исламских народов как первоочередных, базовых, следовательно, главных. Любимый пример в этом смысле – арабские цифры. Мол, если математика – это «универсальный язык цивилизации», то «алфавит» у него арабский, так что это мы должны учить вас, а не наоборот.