За что премьер-министр Эфиопии получил Нобелевскую премию мира?

За то, что пошел на уступки Эритрее для заключения мирного договора. Тем самым он закончил войну, длившуюся 20 лет. 

Членам Норвежского нобелевского комитета, который вручает премию мира, часто приходится выслушивать критику в свой адрес, поскольку всегда найдутся недовольные их решениями. Награда есть у таких неоднозначных фигур, как Ясир Арафат, Михаил Горбачев, Корделл Халл, который обрек сотни беженцев на гибель во время Холокоста, а также Барак Обама – критики утверждали, что его наградили больше за слова, чем за деяния. 

Но в этот раз вопросов к решению комитета должно быть минимум. Главными конкурентами Абий Ахмеда Али в этом году были молодая экоактивистка Грета Тунберг, едва ли не кричащая на мировых лидеров в попытках обратить их внимание на проблемы изменения климата, премьер-министр Новой Зеландии Джасинда Ардерн, после массового убийства в Крайстчерче объявившая войну расизму и распространению оружия в стране, а также вождь бразильского племени Каяпо Раони Метуктире, борец за сохранение лесов Амазонии. Но если заслуги по защите климата или лесов можно отметить в любое время, а новозеландский случай мелковат, то вот прекращение войны подходит прекрасно – в первую очередь в качестве примера для других наций.

Абий Ахмед кажется идеальным лауреатом – молодой и энергичный политик лично высаживает в стране деревья, поскольку в Эфиопии дефицит лесов, отстаивает права женщин – половину министерских постов в своем правительстве отдал им, активно борется с коррупцией, амнистирует политзаключенных и разбирается со старыми конфликтами. 

Война

Когда-то Эритрея была в составе Эфиопии. После Второй мировой войны бывшая итальянская колония вошла в так называемую Федерацию Эфиопии и Эритреи под управлением эфиопского императора. После многолетней борьбы за независимость повстанцы добились своего – в 1993 году, после референдума, Эритрея стала-таки независимой. Несколько лет соседи даже жили дружно. Только вот демаркации границ толком не проводили, что и стало причиной для новой войны. Всего спорных зон было три. 

В апреле 1998 года близ находящегося в одной из них городка Бадме были убиты несколько эритрейских чиновников. В результате правительство страны решило атаковать полицейских и солдат эфиопской армии, находившихся в тот момент в городе. Еще через несколько дней начались полноценные боевые действия, продлившиеся два года. Жертвами конфликта в итоге стали около 90 тысяч человек. Формально Эфиопия победила и заняла спорные территории, но этим все не закончилось. 

В декабре 2000 года в Алжире стороны подписали мирный договор, согласно которому ООН должна была создать специальную комиссию. Ее задачей было определить границу между Эфиопией и Эритреей. Через три года доклад был готов – спорные зоны делились примерно поровну. Бадме, к примеру, отходил Эритрее. Эфиопам этот вариант не понравился, а эритрейцы пойти на уступки были не готовы. Так ситуация и подвисла – на 20 лет.

Все это время границы были закрыты, дипломатические отношения заморожены, между странами не было связи, не летали самолеты. На границах и в спорных районах стояли военные. У миллионов людей попросту не было возможности увидеться с родными. New York Times приводила историю эфиопа Асбетехи Тесфайе, который, отправившись в мае 1998 года навестить друзей в Эритрею, остался там на 20 лет. «Я хотел сесть на обратный автобус на следующий день. А потом услышал, что все дороги заблокировали, и никто не сможет попасть ни в Эфиопию, ни в Эритрею», – говорил он.  

Конфликт отрицательно сказывался и на экономике. Обе страны даже близко не входят в число мировых лидеров по уровню ВВП, а это противостояние только усугубляло их и без того незавидное положение. У Эфиопии нет выхода к морю, а Эритрея из-за спонсирования сомалийских террористов находилась под санкциями, не дававшими ей в полной мере использовать свои порты в Красном море.

Мир

Абий Ахмеду потребовалось всего четыре месяца, чтобы решить проблему. Он пришел к власти в апреле 2018-го, а уже в июле поехал в Эритрею и смог договориться с многолетним президентом страны Исайясом Афеверки о полноценном мире. Соглашение содержало четыре ключевых пункта:

1. Военное положение между Эфиопией и Эритреей снимается.
2. Страны обязуются содействовать в политической, экономической, социальной, культурной областях, а также по вопросам безопасности.
3. Дипломатические, транспортные, торговые и телекоммуникационные связи возобновляются.
4. Демаркация границ (согласно Алжирскому соглашению 2000 года) вступает в силу.

Уже к сентябрю того же года положение резко выправилось – между столицами полетели пассажирские самолеты, начали ходить автобусы, открылись посольства, заработала сотовая связь, в эритрейские порты начали заходить эфиопские суда. 

«Наверное, примерно так чувствовали себя люди во время Первой и Второй мировых войн, когда возвращались к своим семьям после многих лет разлуки и неопределенности. Не было ни дня, чтобы я не думал о своей матери. Я никогда не думал, что этот день настанет», – говорил Тесфайе.  

Единственные, кого мог не устроить мирный договор, – жители пограничных регионов, переданных Эритрее. Многие представители этноса тиграи, которые в основном и живут на этих территориях, недолюбливают эритрейские власти – в частности, президента Афверки. Подобные настроения породил долгое время руководивший Эфиопией премьер-министр Мелес Зенауи, тиграи по национальности. И сейчас наблюдатели действительно опасаются возможной гражданской войны в Эфиопии – но не из-за мирного соглашения, а из-за реформ Абий Ахмеда.

Новый премьер объявил масштабную борьбу с коррумпированностью чиновников – сотни человек уже лишились своих должностей, десяткам предъявили обвинения по делам о взяточничестве, мошенничестве. И вроде все хорошо, только вот в Эфиопии элита по большей части состоит из представителей тиграи (всего их около 6% от населения страны), а Айбий Ахмед – из оромо (34% населения). Так что ущемленные тиграи уже вовсю устраивают протесты и кричат об этнических чистках. Чем все это обернется в итоге – пока непонятно.