Игорь Мальцев Игорь Мальцев Отопление в доме поменять нельзя, а гендер – можно

Создается впечатление, что в Германии и в мире нет ничего более трагичного и важного, чем права трансгендерных людей. Украина где-то далеко на втором месте. Идет хорошо оплачиваемая пропаганда трансперехода уже не только среди молодежи, но и среди детей.

7 комментариев
Игорь Караулов Игорь Караулов Поворот России на Восток – это возвращение к истокам

В наше время можно слышать: «И чего добилась Россия, порвав с Западом? Всего лишь заменила зависимость от Запада зависимостью от Китая». Аналогия с выбором Александра Невского очевидна.

9 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Китай и Запад перетягивают украинский канат

Пекин понимает, что Запад пытается обмануть и Россию, и Китай. Однако китайцы намерены использовать ситуацию, чтобы гарантировать себе место за столом переговоров по украинскому вопросу, где будут писаться правила миропорядка.

5 комментариев
1 ноября 2017, 17:30 • Политика

Россия выучила уроки 1917-го и 1937-го

Россия выучила уроки 1917-го и 1937-го
@ Алексей Никольский/РИА Новости

Tекст: Петр Акопов

Юбилеи революций 1917-го и репрессий 1937-го снова делают главным русским вопросом проблему раскола. Почему он случился сто лет назад, есть ли он сейчас и как избежать его повторения? Однако на самом деле в народе никакого раскола нет. Да и общего между «белыми» и «красными» гораздо больше, чем кажется.

Столетие смуты 1917-го не только напоминает о нашей трагедии, но и может быть использовано для двух совершенно противоположных целей. Для примирения, объединения, единства русского общества – и для его раскола, натравливания одних на других: народа на власти, «белых» на «красных», бедных на богатых, русских на нерусских. И вторая цель вольно-невольно ведет к воспроизводству нового 17-го года, новой смуты, нового раскола, новой трагедии.

При этом сам народ не хочет никакого повторения революций – не потому, что его устраивает все в сегодняшнем дне, а потому, что понимает страшную цену, которую платит Россия за смуту.

Но революционно настроенная часть «элиты» упорно теребит раны, возгоняет ненависть, делает ставку на раскол. Шансов на успех у нее нет – ведь не только народ, но и высшая власть понимают важность мирного развития. В отличие от радикалов, власть не играет на раскол общества. Сказки о том, что Путин «натравливает народ на либералов», смешны. Хотя бы потому, что своими обвинениями в адрес что Путина (например, в репрессиях или создании «атмосферы ненависти»), что народа «бешеные либералы» сами будто специально провоцируют возмущение в свой адрес, делают всё возможное для собственной маргинализации.   

Кремль и народ не хотят сводить счеты с прошлым. Кого мы сейчас обвиним в революции 1917 года? Там был целый клубок противоречий. И хотя непосредственная вина в открытии ящика Пандоры лежит на части элиты, утратившей связь с народом и решившей ради личных амбиций свергнуть монарха в ходе войны, общие причины смуты, конечно, сложней.

Что стало почвой, на которой взошли семена смуты? Нерешенный земельный вопрос? Или отрыв разночинской «элиты» от народа и настрой на снос власти? Или же петровские реформы с их европеизацией всех сторон жизни, постепенно приведшей к формированию ориентированной на Запад высшей прослойки? Или же страшный церковный раскол при отце Петра Алексее Михайловиче, ставший для нашей страны огромнейшей трагедией и положивший основу всем последующим потрясениям?

Всё это наша общая история – и только понимание глубинных причин 1917-го позволит нам не допустить его повторения. И не только его – тот же 1937 год, который на днях вспоминали при открытии «Стены Скорби» в Москве, был всего лишь продолжением, производным от революции. Гражданская война 1918–1921 дала «отдачу» в 1936–1938 годах – атмосфера ненависти и братоубийства, в которую свалилась страна в послереволюционные годы, вернулась снова. В этот раз всех подряд – и белых, и красных – убивало государство. Точнее, вышедший даже из-под его контроля НКВД, перемалывавший при этом и себя самого.

При этом события 1937-го были осуждены в нашей стране неоднократно. Начиная с 1939 года, когда Сталин сменил руководство органов, в разы сократил число смертных приговоров и провел частичную амнистию тех, кто сидел, потом, в 1956-м, вместе с осуждением «культа личности» и реабилитацией и в конце 80-х с тотальным осуждением не только репрессий, но и всего сталинского периода.

Поэтому, когда в 90-е годы к покаянию именно за события 1937 года призывали почему-то весь русский народ, было непонятно, в чем нужно каяться обычным людям – если государство уже неоднократно осудило то, что творилось. Установка «Стены Скорби» в Москве должна окончательно закрыть спекуляции на тему бесконечных покаяний и положить конец попыткам навязать коллективное чувство вины за «преступления предков». Для чего именно делаются эти попытки?

Необходимо ли на государственном уровне отмечать события октября 1917 года (в советское время называвшиеся Великой Октябрьской социалистической революцией)?



Результаты
642 комментария

Для раскачивания ситуации, для раскола общества, для стравливания между собой его частей и натравливания общества на власть – то есть, по сути, для повторения смуты. Понятно, что шансов на революцию у новых революционеров нет – но напоминать о вредности таких попыток нужно. Как это сделал на днях Владимир Путин, напомнив, что открытие памятника жертвам репрессий особенно актуально в год столетий революции:

«Рассчитываю, что эта дата будет воспринята нашим обществом как подведение черты под драматическими событиями, которые разделили страну и народ, станет символом преодоления этого раскола».

И да, сказал Путин, нам и нашим потомкам надо помнить о трагедии репрессий, о тех причинах, которые их породили:

«Но это не значит призывать к сведению счетов. Нельзя снова подталкивать общество к опасной черте противостояния».

Некоторые возражают президенту – да как же так, общество ведь и так расколото, разве вы не видите? Но это спекуляции. Общество на самом деле не расколото ни по отношению к событиям 1917-го, ни в оценке происходящего сегодня.

Потому что разные взгляды на прошлое – это не раскол. Это разнообразие оценок, цветущая сложность русской цивилизации. Да, есть условно «красные» и «белые», монархисты, либералы и коммунисты в оценке событий 1917-го. Но подавляющее большинство из них понимает недопустимость перевода идеологических споров в гражданскую смуту, в насилие, в моральную и физическую расправу с противниками.

Да и общего между белыми и красными гораздо больше, чем кажется. Если убрать мифы, то окажется, и те, и другие за народ, за национальные ценности, за справедливость, за любовь к Родине, за честный труд, за сильную и национальную власть. Разделяют чаще всего непонимание того, чем была царская Россия, множество мифов, выдумок и черного пиара. Чем лучше мы будем знать – и преподавать в школе и вузах – свою историю как единую, непрерывную тысячелетнюю летопись, тем меньше будет поводов для раскола по событиям 1917-го.

В оценках же сегодняшнего дня, в спорах о том, куда нам идти и что делать, в обществе также нет никакого трагического раскола. Подавляющее большинство выступает за укрепление всех нормальных, фундаментальных институтов – семьи, местного самоуправления, государства.

За воспитание детей в любви к своей Родине, за то, чтобы они знали ее историю, гордились ею и понимали причины как побед, так и поражений, как подвигов, так и трагедий.

Практически все выступают за многоукладную самодостаточную экономику – с сильной ролью государства, с мощными социальными гарантиями.

Никто не хочет больше «подражать Западу» и «быть как Швеция». Все хотят, чтобы Россия была сильным, самобытным государством, отстаивающим интересы русской цивилизации и играющим важную роль в мире.

Все хотят, чтобы на руководящих постах были честные, опытные, умные и любящие свою страну люди.

Практически никто не хочет насилия или массовых репрессий. Ведь даже поддержку идеи расстреливать казнокрадов можно считать скорее наказом власти жестче выжигать воровство, чем реальным намерением «расстрелять десять тысяч чиновников, как в Китае».

То есть русский народ в массе своей един в своих желаниях и идеалах. И это не навязанное сверху единообразие мнений (как пытались сделать в 90-е с «либеральная рыночная экономика и права человека – это наши новые боги»), а естественное национальное мышление.

Внести в него смуту, сбить его с толку и уж тем более втравить в братоубийственную войну никому больше не удастся. Мы выучились на своих ошибках.

..............