Наталья Лосева: «Не мы руководим процессом, а он нами»

О том, откуда изначально появился проект «Георгиевская ленточка», почему вокруг него роятся мифы и домыслы и что с ним будет дальше, Наталья Лосева рассказала в интервью газете ВЗГЛЯД.

Когда мы носим крестик, мы разве считаем, что мы, как Господь, претерпели распятие, искупали вину человечества?

Акция «Георгиевская лента» родилась три года назад, в год 60-летия Победы. Как рассказывает Наталья Лосева, нынешний проект вырос из интернет-проекта РИА «Новости» «Наша Победа. День за днем», на котором в течение года публиковались истории разных людей о том, как той или иной семьи коснулась Великая Отечественная война.

– Какие истории?
– Были истории и о фронтовиках, и о партизанах, и о подвигах… Сильные, гораздо сильнее любого фильма или книги о войне. Такие, которые читаешь и понимаешь, что нельзя дать забыть новым поколениям, какой ценой нам, нашей стране досталась та победа, цену этого «пункта истории». Есть вещи, которые становятся системообразующими для народа, для его самоидентификации, если хотите.

У меня, например, до сих пор большой комплекс вины перед дедом. Он хотел дожить до 50-летия победы. Для него это было чрезвычайно важно, он уже болел и, вероятно , понимал, что умирает… Он был состоявшимся человеком – заслуженным учителем Советского Союза, у него было признание, слава, бытовое благополучие. Но помню: когда он болел, постоянно повторял: «Хочу дожить до 9 мая, хочу пойти на парад. С детьми, мне это важно».

Он умер за полтора месяца до 50-летия Победы. Это – как заноза в сердце, на всю жизнь… Знаете, для него, да и для большинства ветеранов, с кем мы общаемся сейчас очень плотно, было очень важным активное проявление памяти, своего отношения к этому дню. У каждого из моих коллег есть своя личная причина придумывать и организовывать эту акцию.

Акции уже три года. Собственно, это уже не акция, это история с совершено очевидными признаками традиции. Так случилось, что Георгиевская ленточка не осталась разовым проектом, хотели мы того или нет. И, в общем-то, уже понятно, что не мы руководим процессом, а он нами. И сейчас мы должны понять, как из эмоциональной акции Георгиевскую ленточку превратить во что-то еще более созидательное и ощутимое.

– То есть акция «Георгиевская ленточка» может перерасти во что-то иное?
– В ближайшие два-три дня мы вместе с коллегами из Студенческой общины, с которыми затевали проект, соберемся тесным кружком для того, чтобы обсудить и решить: что мы будем делать дальше.

И, на мой взгляд, пристальнее нужно посмотреть на две вещи, которые сами себя выявили за три года существования проекта.

Первое – это линия благотворительности, которую мы стремились вести с самого первого дня акции «Георгиевская ленточка»: собирали вещи и деньги для домов престарелых, совместно с Министерством здравоохранения составили список самых нуждающихся госпиталей для ветеранов войн, подробный перечень проблем, нужд, необходимых вещей и контакты для того, чтобы можно было напрямую, адресно помочь. Кстати, здесь лечатся не только ветераны ВОВ, но и ветераны Афганистана и других военных действий. Перечень этих госпиталей можно найти на сайте www.9may.ru.

Наверное, идеал, к которому мы должны стремиться – это схема «красных маков» в Великобритании, когда человек может положить в корзиночку деньги и взять мак. Мы о ней думали с первого же года акции, но она трудно осуществима в России по разным причинам. Рассматривался вариант закрытых ящиков для благотворительных денег…

«Георгиевская ленточка» – это символ, притом очень условный, это - принципиально (фото: ИТАР-ТАСС)

– Его тоже не удалось реализовать?
– Дело в том, что для этого нужны колоссальные вложения – и организационные, и финансовые. Ведь мы должны приобрести эти ящики за свой счет. Нужно предусмотреть комиссию, инкассацию, банковские счета и так далее. Это означает, что с первого дня мы должны были перевести эту акцию в разряд хорошо финансируемых государственных мероприятий. Но мы ведь изначально решили, что акция, придуманная журналистами должна оставаться не заорганизованной и народной.

Судя по всему, эта проблема может решиться созданием общественного комитета. Может быть, мы соберем инициативную группу известных людей, которые и станут гарантами прозрачности механизма благотворительности под эгидой «Ленточки». Но нужно понимать, что проблема решится только в том случае, если какая-то профильная организация – например банк – поможет нам это сделать бесплатно.

Тем не менее уже сейчас есть возможность ветеранам помогать. И мы делаем это – как можем. Хотя над идеей, прообразом того, как можно эту помощь вывести на более организованный уровень, мы тоже думаем.

Это первая проблема. Вторая – проблема просвещения. И мне она кажется стратегически более важной.

– Нам не хватает знаний о том, что было 63 года назад?
– В 90-х страна переживала такое интенсивное историческое время, такой период смены представлений, стереотипов, ценностей, что история Великой Отечественной войны как раздражитель, период тесного соприкосновения с жизнью – ушла. Так бывает, когда новейшая история в годы серьезных перемен удаляет предыдущие события, как в перевернутом бинокле.

Интенсивная новейшая история поставила барьер между нашей жизнью и новой историей. В моей юности Великая Отечественная война была частью жизнью, она была из обозримого прошлого – мама родилась после войны, бабушка и дедушка воевали. К нам в школу приходили бодрые, бравые дядьки-фронтовики, они еще были почти здоровы, сильны. Они были не просто участники и герои – они нам передавали эту энергию, эти ощущения народа-победителя, народа-героя.

Сейчас оставшиеся фронтовики – слабые, совсем старики, немощные, иногда не очень быстрые на реакцию, иногда сентиментальные. Подросткам не хватит ни мудрости, ни опыта увидеть в них тех замечательных, сильных парней, которые спасали страну и Европу. А взамен подросткам представляют целую индустрию мифотворчества и интерпретаций.

Необходимые исторические знания ввиду разных причин недодали. Исчез интерес, поменялась школьная программа и учебники. В некоторых региональных школах Великую Отечественную войну проходят всего за 4–5 уроков. Это бессмысленно и чудовищно по отношению к собственной стране и исторической памяти как базису нации, государства.

– Без прошлого нет настоящего…
– Именно так. На мой взгляд, изучение истории так же важно, как изучение математики и иностранных языков. Потому что это некий общий интеллектуальный базис, из которого либо формируется личность, либо не формируется.

Перед 9 мая журналисты РИА «Новости» вышли «в люди» и опросили большое количество людей о событиях войны – вопросы были от простых до самых сложных. Мы обнаружили очень любопытную вещь: историю того периода знают молодежь и старшее поколение. А вот у тех, кому от 20 до 30 лет, провал в истории. Они как раз росли в тот период, когда ластик новейшего времени прошелся по исторической памяти.

Георгиевскую ленточку придумали журналисты; наверное, это не случайно – мы подушечками пальцев чувствуем сверхновую историю и статус гражданского общества. Хотелось бы, чтобы идеи просвещения каким-то образом формировались и в связи с Георгиевской ленточкой. В принципе, мы уже сейчас занимаемся образовательными, просветительскими мероприятиями: сам сайт www.9may.ru – огромная библиотека редчайших документов, фотографий, песен, плакатов. Нам присылают истории о семье, документы, архивы. В этом году РИА «Новости» и Студобщина устроили для ветеранов и студентов совместный просмотр фильма о войне. Мы попробуем делать это и дальше.

За время существования нашего проекта мы подружились со многими ветеранскими организациями. Есть очень активные, такие замечательные старики – например, Совет ветеранов СВАО, который делает феноменальные вещи: работает с детьми, проводит уроки мужества и занимается организацией детских военно-исторических мероприятий…

Много идей, вопрос только в том – потянем ли. Мы профессиональные журналисты, люди, которые работают в жестком режиме. «Георгиевская ленточка» для моих коллег – добровольная «общественная нагрузка». Сможет ли группа журналистов даже такого крупного информационного агентства, как наше, поднять такое дело, замахнуться на решение огромной проблемы? По всей видимости, нам предстоит собрать вокруг себя профессиональных людей, которые нам помогут – под эгидой «Ленточки», в связи с ней или без всякой связи.

В том перечне вопросов, которые нам предстоит обсудить, есть и сугубо прагматические. К примеру, где найти денег на ленточки? Есть вопросы, связанные с нарушением кодекса Георгиевской ленточки. Но в целом мы понимаем, что акция давно перестала быть акцией. Она стала традицией. Все идет естественным путем. Это становится понятным, если посмотреть на происходящее несколько дистанцированно во времени – отдвинуться лет на 50. Так что период пены и шелухи, который сейчас мы наблюдаем, тоже вполне закономерен. Но, я надеюсь, и он должен постепенно сойти на нет.

На эту тему
• Юрий Гиренко: Одна на всех
• В Москве прошел парад Победы
• Победоносное шествие
• Москва встречает День Победы
• Москва репетирует Победу

– Выходит, что пена и шелуха – мифы и провокации, которые роятся вокруг акции, – это тоже закономерно и нормально?
– Да, сейчас как раз яркий период споров, дискуссий, спекуляций и провокаций. Георгиевская ленточка, которая попала «в темечко» нашего невнятного, незрелого пока гражданского общества, дала превосходное поле, питательную среду, в том числе и для не очень честных самореализаций и самоутверждений.

Ленточка – это такой раздражитель и реагент, поэтому острота реакций, дискуссий – понятна. Это хорошо, потому что самое страшное что может быть – это скорбное бесчувствие. А бесчувствие – это, в свою очередь, конец государства, нации, мыслей.

В любом случае, споры заставляют думать. Даже если мы в ответ получили негативную реакцию, это всё равно это уже некое действие, некий толчок к размышлению, рефлексии и – в итоге – просвещению..

– А откуда, собственно, берутся эти бесчисленные мифы о происхождении Георгиевской ленточки?
– Появление мифов – это, как и негативная реакция, тоже индикатор состояния общества. За три года жизни акции сформировалось два главных мифа. И каждый год один из них побеждает с небольшим преимуществом. Это забавно, на самом деле

По теории номер один, лента – это проект Кремля. Согласно второму мифу, активно обсуждаемому в блогах – это проект спецслужб США, которые таким образом якобы прощупывают почву для применения оранжевых технологий.

У меня есть вопрос и к авторам этих домыслов, и к тем, кто в них верит. Разве были бы у нас, например, проблемы с деньгами на производство ленточки, если бы всё было именно так?.. Финансовый вопрос решался бы в таком случае просто по щелчку пальцев.

Вероятно, общество недостаточно здорово, чтобы поверить в добрую волю группы каких-то «городских сумасшедших», которые к тому же являются журналистами государственного информационного агентства. В свободное от работы журналисты занимаются этим «безумием», а их начальники это дело еще и поощряют, обеспечивая информационную и организационную поддержку… Бесспорно, многим в это просто трудно поверить. Наверное, примерно так же, как в наши внутриагентские дни донора, сборы денег для больных детей, помощь детдомам.

– То есть неверие от недоверия…
– Может быть. Скорее, от нежелания верить самим себе; верить в какие-то безусловные человеческие «правильности»… Например, многие сочли доказательством госзаказа акции то, что через какое-то время существования акции первые лица государства прикрепили ленточки к лацканам своих пиджаков. А ведь вполне естественный и мудрый политический ход. Когда первые лица страны видят, что есть некая гражданская инициатива, поддержанная обществом и не вызывающая политического и ценностного отторжения, то становится вполне разумным, политически и технологически правильным идентифицировать себя как приверженца этой инициативы.

Но если ставить знак равенства между просто поддержкой, личностной, и «кремлевским заказом», то это свидетельствует о болезненном самоощущении общества.

Я понимаю, что любое проявление гражданской инициативы, которое совпало с поддержкой государства, – это приговор. И именно в этом заключается самая большая беда нашего общества – недоверие к любой гражданской инициативе. Осуждать людей за такое отношение бессмысленно. Мы все в ответе за то, что происходит с нами, в наших мозгах. Это серьезное заболевание, от которого мы еще долгие годы будем себя лечить.

Однако ленточка стала традицией – и люди не дают нам ее остановить. Круглый год – поток звонков и писем из множества городов и стран, которые говорят: «Мы хотим еще! Мы хотим дальше!» Опровергает ли именно это отношение мифы, я не знаю…

– Почему же возникает такое недоверие?
– Потому что ленточка – это дискуссионный тренд, благодатная, питательная среда для того, чтобы взрастить какие-то свои спекуляции, самоутвердиться, опять же. Мы из года в год видим повторяющуюся контраргументацию.

Ругают ленточку, к примеру, за то, что она геральдический знак. Нет, она не геральдический знак, это данность, но кому-то важно подбрасывать эту глупость в воздух и разжигать скандалы. Георгиевская ленточка – это символ, притом очень условный, это – принципиально. Кстати, в блогах наткнулась на очень удачный пример, понятный для христиан: «Когда мы носим крестик, мы разве считаем, что мы, как Господь, претерпели распятие? Как Господь искупали вину человечества? Тогда почему мы его носим? Потому что это для нас важно… Мы показываем, что подвиг Христа – это то, что является для нас неким идеалом…»

Так и с ленточкой. Это символ веры, чести, доблести, благодарности. Не мы ее придумывали. Ее рисовали на старых открытках, она давно была символом Победы, как и красное знамя.

Еще нас обвиняют в том, что мы, вместо того чтобы просто отдать деньги ветеранам, тратим их на изготовление лент. Но это не такие большие деньги. К тому же разрозненные. Мы не держим в руках средства, которые кто-то дает на производство ленточек, кроме тех, которые вкладываем из своих карманов. Да и задача наша не в том, чтобы продать ленту за 30 рублей.

Сверхзадача – чтобы из года в год люди через ленточку актуализировали в себе отношение к войне, ответственность перед ветеранам, чтобы они вырастили через нее тех людей, которые считали бы естественным и повседневным актом помощь и заботу.

Позиция критикующего всегда проще, она имеет стандартные проверенные временем приемы.

– Выходит, лично для вас лично эта критика не так уж и болезненна…
– Я очень дорожу той критикой, которая существует. Она показывает неравнодушие общества. Но давайте разделять дискуссию и брань, а равно с этим – ханжество и не очень умный снобизм.

Больше пугают мифы, связанные не с Георгиевской ленточкой, а с самой Великой Отечественной войной. Из экзотических, маргинальных идей это превращается в довольно популярное течение, становится неким историческим сектантством. Аудитория, которая липнет к этим проектам, одержима желанием не только верить в эти мифы, но раздуть их и привлечь как можно больше сторонников.

Наверное, и этот процесс можно обратить во благо…

– Как это?
– Заблуждения и споры могут стимулировать интерес к истории страны. Важно перехватить аудиторию – педагогам, военным историкам, экспертам военно-исторических музеев, журналистам, сотрудникам архивов, самим ветеранам. Эти люди могут противостоять волне «извращений» просвещением.

Я верю, что популярность военной тематики в Интернете – не просто сезонное явление, возникающее вместе с ношением Георгиевской ленточки, а свидетельство возрастающего внимания к прошлому нашей страны, к ее истории. Собственно, это единственное, чего мы и добиваемся.