Одним из наиболее интересных эффектов международной политики второй половины ХХ века стало максимальное упрощение этого сложнейшего вида деятельности не только в восприятии широкой публики, но и для многих государственных деятелей. Особенно такое восприятие укрепилось после холодной войны, когда мировые дела напоминали сценарий убогого голливудского блокбастера.
Многополярность и разнообразие современного мира, которые Россия всячески поддерживает в своих интересах, должны излечить нас от этой детской болезни. И вернуть к пониманию того, что отношения между народами, где ценой всегда являются человеческие жизни – это дело, в общем, чрезвычайно сложное и никогда не линейное, в тех случаях, конечно, когда речь идет о суверенных состоявшихся государствах.
Примеры, подтверждающие, что не надо ожидать от международной политики простых сюжетов, мы видим теперь на Ближнем Востоке. Удар возмездия со стороны Ирана в ответ на ракетную атаку Израилем здания иранского консульства в Сирии не привел к немедленным разрушительным последствиям и не стал приглашением к масштабной эскалации. Впрочем, мы еще не знаем, какими станут ответные действия Израиля – его руководители также действуют в условиях различных принуждающих факторов, хотя многие наблюдатели и выражают сомнения в том, что Тель-Авив готов к действительно крупномасштабной войне. Очевидно, что политика обеих держав, как и их соседей по региону, определяется соображениями, понять которые без глубокого проникновения в их собственное целеполагание невозможно. Последнее, собственно говоря, и является самым сложным.
Во-первых, адекватно представить себе вероятные действия другого государства, включая своих противников, можно только проявив определенную эмпатию, то есть способность поставить себя на их место. Это ни в коем случае не означает принятия позиции другого или даже признания ее права на существование. Во внешней политике она даже не означает сочувствия – мы не можем сочувствовать нашим противникам. И не должны. Однако эмпатия помогает избавить себя от некоторых ошибок в суждениях, цена которых в мировой политике – человеческие жизни. С эмпатией у людей, как правило, очень неважно, и те, кто публично высказывается о международных делах, не являются исключением.
Во-вторых, возможность адекватно оценить действия чужих нам государств дает сравнительно глубокое и всестороннее знание их культуры и истории. Тот же Иран – это многотысячелетняя цивилизация, на счету которой невероятное количество ярких побед и трагических поражений. Как и Китай с Индией, он видит мир глубоко по-своему. Большинству из нас недоступно понимание внутренней логики тех решений, которые принимаются в Тегеране в ответ на очередной выпад со стороны Израиля или его американских союзников.
Точно так же в августе 2022 года все с недоумением смотрели на сдержанное поведение Китая в ответ на провокационный визит на Тайвань руководительницы американского парламента. То, что после многочисленных предупреждений в адрес США китайские власти не пошли на эскалацию, было воспринято как проявление слабости. Однако все, что сделал тогда официальный Пекин, не было воспринято как слабость в китайском обществе. Мы же понимаем, что для властей КНР мнение собственного населения имеет значение, а то, как оценивают его решения иностранцы – совершенно безразлично? Должны, по меньшей мере учитывая, что для правительства России также важным является только оценка его граждан.
Так и иранские власти исходят из того, какой ответ на действия Израиля будет воспринят обществом, а что покажется ему чрезмерным с учетом масштабов текущего противостояния. Совершенно не обязательно большинство иранцев хотели бы прямого столкновения с Израилем или стоящими за его спиной США с союзниками.
При этом сдержанный ответ Тегерана отправил мяч на сторону его противников, проверил, как пишут специалисты, возможности израильской противовоздушной обороны, а также посеял некоторое замешательство на Западе. В Вашингтоне, например, искренне не хотят сейчас крупно воевать на Ближнем Востоке. Это приведет к еще большему раздергиванию их и так сокращающихся возможностей по разным «фронтам». Иран, видимо, исходит из того, что противостояние с Израилем имеет стратегический характер, рано или поздно оно все равно закончится гибелью еврейского государства, а поэтому спешить и ставить себя под удар совершенно не нужно.
Израиль находится в другом положении. Он представляет собой, по мнению одного умного иностранца, слепок с восточноевропейского национализма образца начала ХХ века. Со всеми сопутствующими особенностями. Но и в этом случае авантюризм вряд ли является настолько сильным, чтобы очертя голову бросаться в крупномасштабный конфликт.
Оба народа, а также соседние с ними арабы, ведут себя в соответствии со своим культурным кодом и субъективным взглядом на то, что требуется для достижения победы. Тем более сейчас, когда исторический процесс перестал быть искусственно выпрямленным, как это было в холодную войну или сразу после нее. Последнее создает новую международную рамку, осознать реальность которой во всей цветущей сложности – дело очень непростое. И уж тем более на это нет времени и интеллектуальных возможностей в эпоху, когда любые суждения живут очень недолго.
Сторонние наблюдатели, однако, не одиноки: государства региона также все еще обживаются в новых международных условиях. И главный фактор, определяющий, нравится нам это или нет, состояние мировой политики – это ослабление США. Вашингтон одно время всерьез рассчитывал на то, чтобы заменить собой несбыточное «мировое правительство». И даже имел для этого достаточно серьезные силы. Но все это прошло очень быстро. Силы были растрачены, и теперь американцы могут контролировать только своих ближайших сателлитов в Европе. Ну и киевский режим, само собой. Хотя в данном случае говорить о существовании государства не приходится.
- Иран нашел способ взломать противоракетную оборону Израиля
- Ответ Израиля на атаку Ирана зависит от США
- Последствия удара Ирана по Израилю обманули ожидания многих
При этом ни одна другая держава не готова заместить американцев в роли сильнейшего глобального игрока. Россия к этому не стремится и не имеет достаточных ресурсов. Китай может и хочет заменить США во главе мировой политики, но также не имеет для этого сил и решимости. Да и в целом наличие ядерного оружия уже не позволяет рассчитывать на простую замену одного лидера другим. В результате США слабеют, но никто их просто сместить с высокого положения не может. Международная политика становится по-настоящему динамичной. Многих это пугает, но привыкать явно придется.
В этом многополярном мире страны, сохраняющие свой суверенитет, не будут иметь постоянных союзников в традиционном смысле этого слова. Или их будет предельно мало, как у России, которая может положиться только на Белоруссию. Говорить о том, что союзники есть у США, не приходится, поскольку страны НАТО не обладают суверенитетом в вопросах военного планирования – а значит, не являются полноценными государствами.
Подобно Ирану или Израилю, самостоятельные государства многополярного мира будут исходить только из собственных интересов, принимать решения на основе своих культурных традиций и внутриполитических соображений. И наиболее разумным было бы просто отказаться от любых общепринятых представлений о том, как якобы должны поступать государства.
