Прошло два месяца моего пребывания в жестком шанхайском карантине. Чтобы рассказать обо всех его «прелестях» и нюансах, нужна отдельная большая статья. Но об одном моменте все же расскажу. Городские власти провалили программу по снабжению населения продуктами, ситуацию чуть не довели до голода, и людям пришлось сообща решать проблему выживания.

Объединялись в домовых чатах, находили редких действующих поставщиков, делали общий заказ на 50 или 100 человек. В условиях карантина это очень нелегко. Но вдруг народ из моего жилкомплекса массово стал отказываться заказывать продукты у одного из поставщиков. Затем отказы пошли по всему району. Оказалось, люди увидели в соцсети Weibo страницу жены поставщика – та разместила несколько своих студийных фото в японской традиционной одежде. Это сильно подмочило репутацию фирмы, но кто-то нашел еще и посты, где супруги в завуалированной форме (чтобы власти не удалили тексты) высказывались о «рабской сущности» китайского народа.

Решение жильцов было однозначным – «поставщика в игнор». Мол, раз не уважает свой народ, то пусть узнает, что и народ им брезгует. Бизнесмен, надо сказать, быстро понял причину – посты и фото исчезли. Но делу это не помогло, крах оказался неминуем.

Не успел я подивиться судьбе местных диссидентов из народа и иммунной системе китайского социума, как пришли любопытные вести с родины. Председатель комитета Госдумы по культуре Елена Ямпольская подняла вопрос о правомерности продажи произведений Бориса Акунина, Дмитрия Быкова, Дмитрия Глуховского и Леонида Парфенова. Авторы это известные и непростые. Непростые прежде всего своими отношениями с российской реальностью и сомнительными высказываниями о родине. Имеют право, конечно. Но они не фигу в кармане держат, а всячески нелюбимую власть и «не тот народ» хулят, пользуясь своим писательским даром.

Например, Борис Акунин, по словам депутата, «не просто многие годы занимает агрессивно антироссийскую и антигосударственную позицию, но успел наговорить свеженького и в последний месяц». Впрочем, и Глуховский с Быковым отставать от Акунина не собираются. Глуховский сообщил россиянам, что у них: «во-первых, немного мания величия, а во-вторых, комплекс уязвленного самолюбия». А Дмитрий Быков недавно поделился с «Фонтанкой» наблюдением: мол, «позитивной программы у нынешней русской идеи нет никакой <...> поэтому мы всех сейчас убьем».

Ситуация, по мнению Ямпольской, складывается странная. Так называемые топовые авторы рассуждают о преступной власти, рассказывают о закомплексованности и кровожадности россиян, а в это время их книги активно предлагаются книжными магазинами, лежат на выкладках возле касс и рекламируются на постерах.

Щекотливость момента еще и в том, что именно к российской власти взывали издательства и книжные магазины в прошлом и позапрошлом годах: мол, помогите, не дайте пропасть в локдауне, подсобите несчастной книготорговой отрасли бюджетными деньгами. И власть эту поддержку оказала. Насколько разумно такое решение и что делать с этической стороной дела? Примерно такие вопросы депутат Ямпольская и адресовала владельцам издательств и книжных магазинов.

Ответ не заставил себя долго ждать. Издательства сошлись во мнении, что экономические репрессии в отношении «несогласных» стали бы калькой с западной «культуры отмены», а мы, русские, не такие. Неожиданный образ былинного витязя, противостоящего самому Западу в виде Чудища Поганого под названием «cancel culture» – и восхищает, и озадачивает. Ну действительно – пока они там на своем Западе всех неугодных запрещают и отменяют, на востоке, у нас, сквозь грозы снова сияет солнце свободы и царствует подлинная демократия.

А вот мы сейчас и посмотрим на примере все той же совсем не западной, а, наоборот, очень восточной страны – Китая. В этой восточной и многонациональной стране считают как раз весьма опасным издавать и выкладывать на видных местах в книжных магазинах всевозможных «деятелей культуры», критикующих власти КНР, китайский образ жизни или своевольно трактующих китайскую историю. Не только считают – действительно не издают. И в Сети блокируют. И не скажешь ведь, глядя на успехи Китая, что каким-то образом во вред ему подобный подход. Это не «уподобление западной культуре отмены». Это называется проще. Это – социальная и политическая гигиена. И очень важно, что ее соблюдает не только власть, но и – совершенно искренне – общество.

Судьба подарила мне шанс своими глазами наблюдать совсем иную жизнь и видеть, как реагирует общество, защищая себя. Как это происходит на бытовом уровне, я уже показал. А что насчет культуры? Вот весьма поучительный случай. Китайский актер по имени Чжан Чжехань съездил в Японию. Там он сделал и потом запостил несколько своих фотографий на фоне храма Ясукуни. На фото он весело улыбался и показывал пальцами знак «виктори».

В Китае, который подвергся японской оккупации в первой половине XX века и испытал на себе невероятные зверства японских карателей, этот храм считается символом японского милитаризма, а почитание его официальными лицами Японии расценивается как рецидив милитаризма и оскорбление памяти жертв японской агрессии. Храм и впрямь неоднозначный – в нем постоянно проводятся церемонии почитания японских военных Второй мировой, и среди лиц, перед которыми преклоняются в храме – приговоренные к казни через повешение за совершенные военные преступления.

Чжан Чжехань вернулся на родину и вдруг обнаружил, что его «не стало». Он исчез отовсюду. Будто его и не было. Что случилось? А вот что. Когда члены Китайской федерации радио и ТВ узнали о поступке актера, то собрали внеочередную коллегию и в один голос призвали все медиаплатформы проявить «нулевую терпимость». Итог впечатляет – все фильмы с участием этого актера сняты с показа и продажи, убраны со всех стриминговых сервисов. Удалены все эпизоды из всех шоу, где он когда-либо участвовал, песни актера убрали из всех музыкальных сервисов. TikTok, QQ Music, NetEase Music и китайский «ютьюб» (YouKu) также удалили как личную страницу актера, так и всю информацию о нем.

С такой репутацией и в общепит не возьмут полы мыть. Актер заметался. Принес извинения, сказав, что он был на свадьбе друга в Японии и ему «стыдно» за свой «проступок». «Я не прояпонский, я китаец!» – уверял он соотечественников. Чжан пообещал «более серьезно изучать историю и культуру». «Настоящим я сердечно прошу прощения за мои фотографии, которые серьезно задели чувства китайского народа», – написал он. Тут ему весьма пригодилась бы русская поговорка про боржоми и почки. Так оно и случилось. Не помог боржоми. Исчез с радаров неразумный Чжан. К предателям – а соотечественники сочли его именно предателем – отношение в китайском обществе суровое.

Кто-то скажет – ну, это дело рук пропаганды. Чиновники подсуетились, СМИ раздули, а народ повелся. Что же, вот другая, не менее показательная история. Рассказал ее мой русский друг Дмитрий, он живет и работает в Пекине уже много лет. «В нашем офисе иностранных учителей есть один китаец с жизнеутверждающим английским именем Ray (Луч). Он отвечает за правильное оформление договоров и прочее легальное сопровождение. Английским владеет неплохо и часто делится своими мыслями. Например, недавно откровенничал о том, что не любит Компартию Китая за излишнюю цензуру, контроль за СМИ и жизнью граждан.

Весной 2019 года, – продолжает Дмитрий, – я прочитал статью о том, как аккаунт Weibo известного китайского актера и режиссера Чжао Лисиня был отключен за распространение «вредной политической информации». Парень усомнился в захватническом поведении японцев в Китае во время Второй мировой: «Японцы оккупировали Пекин на восемь лет. Так почему они не разграбили музей императорского дворца (Гугун) за это время?» Кроме того, актер назвал Нанкинскую резню 1937 года следствием ожесточенного сопротивления Китая вторжению Японии.

Я спросил Рэя: правильно ли то, что аккаунт актера заблокировали за политические высказывания. Он ожидаемо вскинулся и снова начал проклинать сующую свой нос в свободу слова Компартию Китая. Через пять минут своего красноречия Рэй уточнил у меня, за что именно был запрещен злополучный актер. Я сказал ему. Он поник на минуту, а потом произнес: «Такого ублюдка надо было не просто отключить, но и брюхо разрезать японским мечом», – закончил свой рассказ мой знакомый.

Эпизодов со схожей реакцией на подобных «вольнодумцев» в Китае полно. Режиссер Чжао Лисинь, конечно же, жив-здоров и поныне. И тот актер, что любил весело селфиться у сомнительных мест, тоже живой. Но вот уже довольно долго они никому не нужны и вряд ли понадобятся в обозримом китайском будущем. Ничего специфически западного в их судьбе нет. На Востоке все точно так же. Просто дракон стряхнул их с себя легким движением хвоста. Отсюда вопрос: а что не так с нами?