Я по своей дурацкой привычке все кручу-верчу, что было лучше – в 2014-м или сейчас? И знаете что: в долгосрочной перспективе лучше сейчас. Да, это оказывается много труднее, чем было бы в 2014 году, когда ВСУ и добробаты были, понятно, слабее, менее мотивированы, хуже вооружены. Сейчас мы воюем с системой, которую создали только ради того, чтобы натравить ее сперва на Донбасс, а потом – на нас.
Но есть два момента.
Первый момент очевиден: экономическая ситуация. Наша социально-экономическая и финансовая защищенность в 2014 году была крайне низкой (даже карты «Мир» еще не было). И с учетом того, как они жестко разыгрывали «боинг», близкий к нынешнему пакет санкций был бы к февралю 2015 года самое позднее – реализован. Если бы мы дошли до Киева и посадили бы там «лояльных» укрополитиков. И нам был бы каюк. Надеюсь, мы все помним банковскую панику рубежа 2014-2015 годов? А укрополитики, все эти «Допы», «Гепы» и прочие оппозиционеры, нас бы продали в момент. Не дожидаясь нашего экономического краха.
Но есть и второй момент. Куда менее очевидный, но гораздо более важный в среднесрочной перспективе. В противостоянии нам Запад (который и не «Запад» только, но много кто) не увидел бы новой России. Он увидел бы элементы новой армии, ополчение, которое, согласимся, при всем фантастическом героизме иногда напоминало карнавал. Он бы увидел общественную эйфорию после воссоединения с Крымом. Но не забудем, насколько в 2014 году были сильны и навальнисты (которые были на подъеме вообще-то), и сислибы, и тупо компрадоры – много сильнее, чем сейчас. Скажу прямо – они не увидели бы ничего, что заставило б их с нами договариваться в долгую. Собственно, они этого ничего и не увидели, почему провалились и все попытки выйти на «большую сделку», которую многие так ждали в 2016-2017 годах.
Теперь «наши замечательные партнеры» видят государство, которое, несмотря на все попытки вредить, манипулировать, играть на противоречиях «башен», приняло определенные решения и идет вперед. И общество, которое готово терпеть. Терпеть потери, хотя каждая отдается болью, терпеть отсутствие былого комфорта для очень многих, не только для зажиточных. Терпеть неопределенность. В этом смысле «медленная война», конечно, сложная штука для общественного мнения, но она больше, чем что-либо, чем любой внешне красивый блицкриг с цветами и караваями, убеждает западников в том, что они противостоят совершенно новой стране. Не только по сравнению с 2007, 1998 и тем более 1991 годом. Но и, скажем, с 1973-1977 годами, когда у Советского Союза был последний шанс добить США (но не капитализм, увы) в холодной войне (это мое «оценочное суждение»).
Это ощущение противостояния непознанному, непонятному, пугающему методичному паровому катку, накатывающему откуда-то из сумрака уральских лесов, но главное – идущему вперед, несмотря на потери, сопротивление и сложности, и открывает дорогу к новому «долгому миру», когда мы сможем заняться своими делами. Источник
