Противокорабельные крылатые ракеты оперативно-тактического назначения (ПКР ОТН) 3М55, 3М45 и 3М70 ракетных комплексов «Оникс», «Гранит» и «Вулкан» по праву считаются гордостью ВМФ России. Однако бытует мнение, что их выдающаяся дальность полета (500–700 км) не обеспечивается надежным целеуказанием, а потому бесполезна на практике.
Иначе говоря, принято считать, что имеющиеся у России средства поражения (которые СМИ называют не иначе, как «убийцами авианосцев») едва ли не бессмысленны в современных условиях. И все из-за того, что у ВМФ отсутствуют инструменты, необходимые для наведения дальнобойных ракет. Говорят, что самолетов разведки и целеуказания Ту-95РЦ и космической группировки, которые в советское время решали данную задачу, больше нет, а новая система так и не создана. Это означает, что в реальном противостоянии с ВМС США российские моряки будут стрелять ракетами по авианосцам «с закрытыми глазами» (не видя цели). Надо ли говорить, что в подобных обстоятельствах ни о каких успешных атаках и прицельных попаданиях не может быть и речи.
Так ли это на самом деле? Попробуем разобраться. Оставим за кадром привязанные к берегу самолеты радиолокационного дозора и наведения (РЛДН) А-50/А-100 и загоризонтные РЛС «Подсолнух». Рассмотрим лишь те средства, которые делают возможным противодействие в открытом океане самому опасному надводному противнику ВМФ РФ – американским авианосным ударным группам (АУГ).
В космосе
В настоящее время на околоземной орбите формируется группировка космических аппаратов (КА) новейшей системы морской космической разведки и целеуказания (МКРЦ) «Лиана». Ее предшественница («Легенда»), несмотря на хроническую недоукомплектованность, в течение 33 лет исправно обеспечивала разведданными главный штаб ВМФ, штабы флотов и непосредственно корабли – носители ПКР.
По открытой информации, в состав «Лианы» должны войти два КА радиолокационной разведки (РЛР) «Пион-НКС» и два – радиотехнической разведки (РТР) «Лотос-С». Два штатных «Лотоса» уже находятся на своих орбитах (запущены в 2017–2018 гг.). Запуска «Пионов» следует ожидать в 2019–2020 гг. Спутники двух разных типов необходимы для большей достоверности разведданных.
Группировка из четырех КА, работающих на солнечно-синхронных орбитах высотой 900 км, способна обеспечить ежесуточный (один раз в 24 часа) обзор любой точки планеты, если полоса обзора каждого КА будет равна межвитковому интервалу на экваторе с небольшим (10-процентным) перекрытием полос, т. е. около 800 км.
Данную величину и даже ее удвоение (до 1600 км) можно считать легко достижимыми с учетом того, что: 1) малый российский спутник РЛР «Кондор» массой 1150 кг имеет полосу обзора 1000 км (по 500 км слева и справа от трассы полета); 2) полоса обзора радиолокатора устаревшего американского КА «Лакросс» оценивается в 2 × 1000 = 2000 км; 3) полоса разведки спутников РТР ВВС США «Феррет» уже в 1980-х была около 6000 км. Более того, принимая во внимание приблизительно трехкратное превосходство пассивных (радиотехнических) КА над активными (радиолокационными) по ширине обзора, можно допустить, что на одном витке четыре спутника «Лианы» смогут покрывать полосу общей шириной 12800 км (2 × 1600 РЛР и 2 × 4800 РТР).
- На Западе назвали «самый опасный военный корабль России»
- США испытали противокорабельную крылатую ракету
- Британские СМИ оценили видео пуска «смертоносного оружия» России
Это означает, что число пролетов КА новой системы МКРЦ над одной и той же точкой Мирового океана за одни сутки может достигать четырех, а промежуток времени между пролетами – шести часов. За это время АУГ ВМС США на экономическом ходу может пройти всего 120 миль (220 км). Теоретически – в любом направлении, но в военное время – не меняя боевого курса (например, на сближение с корабельной ударной группой противника, координаты которой были получены от своих космических сил). Таким образом, шестичасовое устаревание данных не должно критическим образом повлиять на результаты ракетной стрельбы корабельной ударной группы (КУГ) ВМФ России.
Кроме того, при необходимости положение плоскости орбиты КА может корректироваться с помощью двигателей малой тягой, а именно – смещаться в сторону вращения Земли (с запада на восток). Тогда на каждом новом витке спутник будет догонять уходящую из-под него АУГ и, по сути, «висеть» над кораблями противника (проходить над ними один раз в 103 минуты).
Понятно, что в случае большой войны орбитальные группировки воюющих сторон будут быстро уничтожены, а полученные от них данные уже через сутки безнадежно устареют.
Для восстановления работоспособности космической разведки и целеуказания потребуются запуски резервных КА. Про космодромы (приоритетные цели для ракетно-ядерного удара) тут можно забыть. Лучше всего подошли бы межконтинентальные баллистические ракеты, способные вывести на орбиту полезную нагрузку порядка 3300/3800 кг (масса КА УС-П/УС-А системы «Легенда»).
К сожалению, у наименее уязвимых (подвижных) ракетных комплексов (МБР) «Тополь-М», «Ярс» и «Булава» забрасываемый вес не превышает 1200–1400 кг (у «Синевы» 2000/2800 кг). Тяжелые «Воевода» и «Сармат» с 10 боевыми блоками являются «священными коровами» РВСН, главным оружием возмездия и вряд ли будут использоваться не по прямому назначению. Наиболее подходящими кандидатами на роль горячего резерва, наверное, могут считаться ракеты-носители шахтного старта «Стрела» (на базе МБР УР-100Н УТТХ) и «Днепр» (на базе «Воеводы»), но с легкими КА РЛР типа «Кондор».
Над водой
Принято считать, что даже в отсутствие космического целеуказания АУГ ВМС США обладают феноменальными боевыми возможностями – иногда речь идет о глубине обороны в 1500 км (таково мнение бывшего командующего ЧФ России адмирала Комоедова). На самом деле палубный самолет РЛДН (ДРЛО) E-2C/D «Хокай», барражирующий на «типовом» удалении от авианосца в 320 км (200 статутных миль) на высоте 9400–11 300 м, способен уверенно (при работе бортовой РЛС в активном режиме) обнаруживать цели типа «ракетный крейсер пр. 1164» на дальности радиогоризонта. Иначе говоря, в 410–450 км от рубежа патрулирования или в 730–770 км от центра ордера авианосной группы.
В пассивном режиме (радиопеленгации) дальность обнаружения увеличивается примерно вдвое, однако при этом полученная информация проигрывает в достоверности. Эта недостоверность может усугубляться противодействием противника, включая ограничение работы радиоэлектронных средств на излучение и искажение радиотехнических портретов кораблей.
Теоретически «Хокай» может засечь работающие РЭС на расстоянии 1200 км от АУГ. В этом случае после доразведки целей «Гроулерами» (EA-18G) последуют удары «Гарпунами» с «Супер Хорнетов» (F/A-18E/F) – волна за волной, отразить которые будет не так-то просто. При этом авианосная ударная группа, маневрируя соответствующим образом, может просто не позволить российской КУГ, движущейся под непрерывными атаками палубной авиации, сократить дистанцию и приблизиться на дальность ракетной стрельбы.
Однако, являясь великолепным средством дальней разведки, «Хокай» одновременно выступает и демаскирующим признаком АУГ. Излучение мощной бортовой РЛС E-2 будет сразу же выявлено радиотехническими средствами КУГ ВМФ России. После обнаружения палубного самолета РЛДН, барражирующего галсами длиной 160 км (100 ст. миль) перпендикулярно курсу авианосной группы, появится возможность определения пеленга на АУГ и дальности до нее. Дальнейшее продвижение противоавианосной КУГ в режиме радиолокационного молчания (используя время от времени лишь ближнюю внутриэскадренную связь) даст ей шанс скрытно подойти к рубежу пуска ПКР.
Дополнительные возможности по противодействию АУГ ВМФ России получит после принятия на вооружение ПКР 3М55М («Оникс-М») с дальностью 800 км и завершения ремонта «Адмирала Кузнецова».
Базирующиеся на «Кузнецове» Су-33 в числе прочего способны: 1) выполнять функции боевого воздушного патруля (БВП), барражируя в течение двух часов на удалении 250 км от корабельной авианосной группы; 2) используя бортовую РЛС Н001 (СУВ «Меч»), обнаруживать авианосцы на дальности 350 км, истребители – на 150 км; 3) атаковать воздушные цели ракетами Р-27П с дистанции 110 км.
Практическое применение Су-33 в начальной фазе авианосного сражения можно представить следующим образом. Получив предупреждение об облучении со стороны «Хокая» от станции Л-150 «Пастель», патрульный истребитель вызывает дежурную пару для доразведки и уничтожения самолета РЛДН и «Хорнетов» БВП с последующим выявлением места и курса АУГ, после чего с авианосца поднимается первая из двух ударных эскадрилий МиГ-29К (в сопровождении Су-33) для ракетной атаки.
Что касается разведывательных кораблей, то в силу низкой боевой устойчивости они мало подходят для оперативного целеуказания в военное время, но незаменимы для составления базы данных радиотехнических портретов кораблей вероятного противника. Без таких портретов невозможна работа средств пассивной разведки.
Под водой
Главным преимуществом подводных сил является скрытность, которая делает ПЛ приоритетным средством борьбы с АУГ. В случае начала глобальных военных действий задача обновления данных космического целеуказания, полученных атомными подводными крейсерами (АПКР) пр. 949А и 885, развернутыми в океане в угрожаемый период, потребует применения бортового гидроакустического комплекса.
Дальность обнаружения надводных кораблей современными ГАК большой мощности в режиме шумопеленгования держится в строгом секрете. Можно лишь утверждать, что она не ниже, чем у МГК-540 «Скат-3», вдвое превосходящего по энергетическому потенциалу своего предшественника (МГК-500 «Скат», 230 км).
Получается, что даже АПКР пр. 949А с ПКРК «Гранит» могут самостоятельно обнаруживать АУГ противника на дистанции, соизмеримой с дальностью стрельбы своих ПКР (460 и 500 км соответственно). При этом патрулирующие на малошумной скорости (5–10 узлов) на выявленном МКРЦ маршруте движения цели подводные крейсера будут оставаться вне зоны обнаружения и поражения многоцелевых АПЛ, обеспечивающих противолодочную оборону АУГ, находясь впереди по курсу ордера на удалении порядка 100 морских миль (185 км).
Думать так позволяет тот факт, что субмарина, вынужденная двигаться с той же (гораздо более шумной) скоростью, что и прикрываемое ею авианосное соединение (20 узлов), с неизбежностью будет обнаружена первой, а дальность действия ее оружия (торпед MK 48) не превышает 50 км.
Кроме того...
Новая большая война на море, к которой надо готовиться, чтобы ее избежать (si vis pacem, para bellum), конечно же, не будет сводиться только к сражениям между авианосными и противоавианосными силами. На всех морских ТВД будут происходить боестолкновения корабельных соединений, не располагающих самолетами РЛДН. Их обязанности придется взять на себя палубным вертолетам.
Использовать корабельные вертолеты для доразведки АУГ – дело не только бесполезное, но и вредное.
Даже модернизированные Ка-27М могут обнаруживать надводные корабли противника на дальности не более 250 км, а воздушные цели типа «истребитель» – на 70 км (Ка-27М) и 100–150 км (Ка-31), находясь на высоте 3500 м в 200 км от своих носителей. Это значительно хуже возможностей «Хокая». Иначе говоря, дозорный вертолет, барражирующий на передовом рубеже впереди по курсу КУГ, будет лишь способствовать более раннему ее обнаружению противником.
Другое дело, если КУГ противодействует аналогичной корабельной группировке ВМС стран НАТО, состоящей из эсминцев и фрегатов. В этом случае Ка-27М смогут обеспечить целеуказание для стрельбы ПКР комплексов «Оникс» (пусть и не на полную дальность), «Калибр» (ПКР 3М54), «Уран» и «Москит». Вместо палубных вертолетов или вместе с ними (для предварительного ЦУ) могут быть использованы радиолокационные комплексы типа «Монумент» пассивным каналом с дальностью обнаружения надводных целей не менее 450–500 км.
Атаковать корабли противника на загоризонтных дальностях из-под воды способны даже ДЭПЛ предыдущего поколения (пр. 636.3) с МГК-400М «Рубикон-М». Экспортная версия этого комплекса в режиме шумопеленгования может обнаруживать НК на расстоянии в 100 км. С учетом того, что для своего флота данный параметр должен быть заметно выше (125–150 км), дальность обнаружения новейшего ГАК «Лира» (НАПЛ пр. 677) с шумопеленгаторными антеннами большой площади вполне может достигать 250–300 км.
Заключение
Было бы странно, если бы боеприпас (в нашем случае ракета) разрабатывался сам по себе, а не в комплексе с системой управления вооружением, которая обеспечивает его применение на заданную дальность действия. В настоящей статье наверняка есть отдельные неточности и даже ошибки, вызванные недостатком достоверной исходной информации. Однако картина в целом такова – точное целеуказание для стрельбы оперативно-тактическими ПКР ВМФ России на максимальную (загоризонтную) дальность возможно и обеспечивается на практике.
