Как Егор Летов отстроил Небесный портал

@ Руслан Шамуков/Интерпресс/ТАСС

12 декабря 2018, 19:00 Мнение

Как Егор Летов отстроил Небесный портал

Дискуссия вокруг названия омского аэропорта, конечно, эпизод, «потехе час». Тем не менее, это важный сюжет посмертной жизни Летова. Позволяющий зафиксировать ту огромную работу над умами, которую он произвел и производит.

Алексей Колобродов Алексей Колобродов

генеральный директор медиагруппы «Общественное мнение»

Ситуация с Омским аэропортом оставила странное послевкусие – иногда даже кажется, что вся затея с переименованием российских аэровокзалов была придумана ради того, чтобы имя поэта и революционера Егора Летова закрепилось в официально-публичном контексте. Как будто могучее подземное движение оказалось локализовано шумным, но не опасным (возможно, до времени) выбросом вулканической магмы на поверхность в определенной точке. Тем не менее, с этой субстанцией теперь предстоит жить.

В подобных акциях весьма непродуктивной мне кажется апелляция к мнению самого мертвого творца. Его отношение пытаются реконструировать («как бы Он воспринял»), и как раз в случае Летова реакция вполне предсказуема. В лучшем случае на инициативу поклонников Егор отозвался бы любимым словечком «гамазня» (означавшим бессмысленную бытовую суету), а вообще-то привычно проклял бы тотальный Попс, снова вышедший его сожрать и переварить. Или в очередной раз, пощечиной общественному вкусу, связал бы собственное имя с чем-то густо ненормативным, как в названии группы «Егор и о******евшие». 

Все это нас ни разу не приблизило бы к пониманию его творческого и социального феномена. 

Дискуссия вокруг названия омского аэропорта, конечно, эпизод, «потехе час», поскольку Егор продолжает свои труды и войны. Тем не менее, это важный сюжет посмертной жизни Летова. Позволяющий наконец зафиксировать ту огромную работу над умами, которую он произвел и производит.

Национальный опыт художественного сопротивления, который подчас эффективнее политического (споры и расхождения Летова с Лимоновым; эти не раз пересекавшиеся параллельные когда-нибудь снова сойдутся). Невероятный случай диалога с миром, когда поэт практически не выходит из комнаты, а мир под его воздействием неудержимо меняется. 

Игорь Федорович Летов, при всем обилии рефлексий и огромном количестве материалов, вообще плохо осмыслен, а последний сюжет, хоть и ключевой для летовской мифологии, воспринимается в качестве курьеза, достойного Книги Гиннесса. Сидит безвылазно человек в комнате окраинной омской хрущевки, пишет свои песни и альбомы сугубо самопальным способом. Если и отлучается, то чаще в лес, чем на гастроли. Диктует мирозданию свои правила и претензии. Мироздание, может, до конца не понимает, но слышит и знает. 

Крайне заманчиво представить домашнюю студию «ГрОб-Records» своеобразным образом России (а ведь были в девяностые–нулевые моменты, когда вечная, единая и неделимая Россия только там, быть может, и существовала), однако более продуктивной мне представляется другая аналогия. 

Виктор Пелевин в 2016 году издал роман «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами», уже через пару лет основательно забытый. Впрочем, сам автор, согласившись когда-то стать шестеренкой в механизме литературного календаря, сделал свои романы продуктом скоропортящимся. Тем не менее, именно в этом тексте заявлен сильный образ т. н. Принципа Портала: в 60-е годы XX века, сообщает нам Виктор Олегович, случилось Второе Пришествие. Якобы масоны, изолированные советской властью в ГУЛАГе на Новой Земле, достроили там Храм Соломона, и он оказался порталом между мирами. 

«Если мы переведем эти представления на современный язык, у нас получится, что Храм – это некая материальная структура, делающая возможным земное проявление Божества. Своего рода, как говорят фантасты, портал между землей и Небом, искусство возведения которого было знакомо древним – и утрачено с развитием т. н. «прогресса». Все великие древние храмы служили такими Порталами. (...) Злая воля человека и в этот раз оказалась сильнее божественной любви. Но светлых вибраций, уже прошедших через Портал, было достаточно, чтобы неузнаваемо изменить нашу Землю и подарить нам шестидесятые, поколение цветов, новую музыку, искусство – и веру в то, что мы можем жить без мировых войн».

Любопытно, что упомянутый мной Эдуард Лимонов сказал о 60-х похожие вещи, но в терминах скорее политических, нежели эзотерических:

«Сейчас, вспоминая шестидесятые годы, вижу, что это была бодрая эпоха надежд, молодой энергии. И бодрость, такую весеннюю веселость шестидесятых не могла придушить даже советская власть. Начали молодежную мировую революцию в Китае, по призыву старого Мао хунвейбины повели «огонь по штабам» – ополчились против старых партийных кадров. Китайская молодежь торжествовала: это было видно молодежи всего мира на экранах телевизоров. Все обрадовались такому яростному примеру и бросились оспаривать власть стариков. Революцию 1968 года в Париже, восстание против русских в Праге начала молодежь. Запылали американские кампусы, в Беркли образовалось даже молодежное правительство из студентов. Бунты совпали с движением хиппи, с мировым успехом английской группы «Битлз».

В шестидесятые жить было весело, хотя молодежь и не пришла к власти, но успешно потрясла власть стариков. Сейчас, мысленно выискивая в толще времени другую такую эпоху, я не нахожу другой. Шестидесятые были беспрецедентны. Даже в СССР в Москве в 1965–1966 годах бушевали СМОГисты – члены Самого Молодого Общества Гениев» (Эссе «Весенняя веселость шестидесятых...» из книги «Апология чукчей»).

Так вот, мне кажется, что студия «ГрОб-Records» в омской хрущевке и была таким Порталом, возведенным Егором Летовым. Он, может быть, объективно промахнулся во времени (отсюда весь его мрак, звук, эсхатологизм), но ведь, с другой стороны, Игорь Федорович всегда убежденнейше полагал именно 60-е своей родиной, и для него они никогда не завершались. 

Показательно, что все это происходит в России – и пелевинская мистическая конспирология, и летовский «русский прорыв». Мне (и не только) не раз приходилось говорить, что Егор Летов – по рок-н-ролльному гамбургскому счету – единственная наша рок-звезда мирового уровня. Он осознавал это и намеренно купировал себе западную карьеру еще в 1988–1989 гг.

Остается гадать, как бы она развивалась, впрочем, и гадания не тут не особо нужны: беспрецедентный драйв «Гражданской обороны», установка на любую композицию как потенциальный хит и хук, сам образ панк-героя из загадочной страны Сибирь – обеспечили бы нехилую раскрутку, стадионы, топы и клипы уж как минимум бы по всей обширной мировой панк-сцене, от Германии до Японии, включая индифферентные Штаты. Тусклых провалов, которые пережили выброшенные перестроечной волной и модой на советское на западные берега «Аквариум» и «Звуки Му», уж точно не случилось бы. 

...Совсем в другую эпоху «Гражданская оборона» мощно отыграла и в Германии, и в Израиле, и в США (Восточное и Западное побережье, любимая Егором Калифорния), но это уже был факт личной биографии группы. Необязательный эпилог к сложившемуся творческому корпусу, к тому же – и что показательно – организовывались гастроли по «русской» линии. Ситуация, омского затворничества не отрицающая. 

Здесь, на мой взгляд, принципиальный и актуальный на сегодня урок Егора Летова. Восходящий к идее особо почитаемого им Федора Достоевского о нашей «всемирной отзывчивости». Политическая изоляция государств бывает объективна, духовная изоляция художника – контрпродуктивна всегда. Летов, феноменально знавший западную музыку и хорошо тот мир представлявший, отказывается стать его частью ради не только своего, но и общего.

Когда он называл себя «советским националистом», мне представляется, имел в виду прежде всего принадлежность к уникальной человеческой общности, которая, при всех своих внутренних неурядицах и даже свинствах, имеет право и вдохновение демонстрировать прогрессивному миру ключевые ритмы и смыслы времени. Поверх границ и захваченных территорий.

А вот аналог революционный – Нестор Махно – тоже занимал почетное место на его иконостасе. А ведь и впрямь – батькина анархическая республика в Гуляй-поле с крестьянским самоуправлением и вольными советами – своеобразный портал, до сих пор востребованная в разных частях света лаборатория левых смыслов. Как и прообраз летовской студии: революционная практика Нестора Ивановича по манере и энергетике напоминала панк-альбомы, эхо которых звучало и в 1968-м по всему миру, и сегодня скрежещет во Франции, где закончил земной путь Нестор Иванович. 

«В самом акте творчества (особенно в роке) есть, на мой взгляд, некое прометейство, этакая кража, захват, крамольное и бунтарское похищение у горнего мира небесного огня, знания, энергии, силы, света в подарок, в дар своим увечным, лишенным, убогим, обиженным, обделенным сородичам, болезным – тем, кому изувечено и извечно не положено. И Матросов, и Махно, воюющий единовременно на всех фронтах, и Высоцкий, и Шукшин, и Тарковский, вообще каждый истинно живой каждым своим честным, горьким и ликующим действием как бы затыкает собой некое чудовищное метафизическое дуло, хоть на пару мгновений. И тут не важно, чем придется платить, какой карой... главное, что амбразура пару секунд безмолвствовала. Главное, что вражеское орудие выведено из строя хоть на пару секунд. Значит, свои получили передышку» – из летовского интервью «Приятного аппетита», 1990 г. 

Егор дал нам передышку, но сегодня растягивать ее дальше – дело, страшно неблагодарное по отношению не только к нему.

..............