Прочитал такую реплику (поскольку велика вероятность, что ее автор живет в Англии, то звучит правдоподобно):
Успокаивать себя сегодня сладкими сказками про чудные гей-пары и их ухоженных симпатюшечек-лапусечек-пупсиков можно сколько угодно
Мы дружим с несколькими парами-геями, которые усыновили детей, изъятых из неблагополучных семей. Дети окружены любовью и заботой, которых порой не встретишь в традиционных семьях.
Моя дочь близко дружит с одним из детей и в три года спросила про его маму. Жена объяснила ей, что семьи бывают разные, включая двух пап и двух мам, и с тех пор она считает данное положение вещей нормальным, что я также разделяю.
Ответил следующим несколько темпераментным образом (уж больно меня это за живое задевает, хотя, казалось бы: всех моих родных и близких эта проблема обошла стороной).
Вся эта патока хороша до первого конфликта между детьми без участия взрослых. Дети прекрасно умеют уединяться и в доходчивой форме доносить до своих хоть в чем-то ущербных сверстников некоторые истины, из-за которых у тех появляются в головах вопросы, до которых потом через несколько десятилетий психиатры пытаются докопаться.
Как тут уже мне подсказали – это между детьми случается (дети бывают очень жестоки между собой) только из-за жестокости взрослых. Возможно. Но в данном контексте важно не «почему», а «как часто», поскольку случается это, увы, повсеместно и ежечасно.
И не спасет никакая супер-дупер духовность геев, «которую порой не встретишь в традиционных семьях» (уж куда нам до них, грубым и неотесанным традиционалам).
Если «плохая», по мнению одноклассниц, мама еще может после жалоб дочери одуматься и попробовать стать такой же, как все хорошие мамы, то «бородатый эрзац-мам» (или уж какое там еще прозвище в своей злой сообразительности придумают дети), сколько на него ни кричи криком в отчаянии и сколько бы этот «мам» ни пыжился при всем его благом желании, мамой без кавычек не станет никогда, даже хотя бы просто плохой.
А такая ситуация в жизни ребенка – это противоестественный фатализм: у него никогда не было, нет и никогда не будет нормальной мамы (или папы). Одно дело, когда сирот усыновляет обычная пара – эту тайну вполне возможно пронести через всю жизнь; еще одно дело – когда одиноких детей усыновляют одинокие люди; и еще одно дело – когда усыновляют, берут в дом детей погибших родственников – эту помощь в беде оценят и не забудут все окружающие; но совсем другое дело – «заказные» младенцы из «арендованной матки» или «спермы со склада» в «семьях», в которых не хватает половины природного механизма семейного самовоспроизводства.
Любого нормального ребенка достаточно один раз ткнуть с достаточно злой силой носом в эту «проблему», чтобы он заимел полноценный комплекс на всю оставшуюся жизнь. Шансов, что сверстники именно это и проделают однажды, – миллион. Шансы, что тираническое по отношению к сверстникам общество запугает их настолько, что они таки промолчат – стремятся к нулю.
Учить же детей с самого раннего возраста в очевидных превентивных целях, что бывают мамы-мамы, а бывают мамы – чужие тети – это даже в чем-то опережать еще только грядущую злонамеренность их сверстников. А учить как-то иначе – и вовсе значит лгать детям прямо в их доверчивые глаза...
Успокаивать себя сегодня сладкими сказками про чудные гей-пары и их ухоженных симпатюшечек-лапусечек-пупсиков можно сколько угодно, тем более что первые серьезные «побочные эффекты» хоть в каких-то заметных масштабах появятся не раньше чем лет через 30-40-50.
Но ведь когда-то они все-таки появятся. И что тогда собой будут представлять дети, рожденные не в любви, а по конвейерной технологии на заказ (ведь их в интернете будут выбирать и по почте выписывать)? Что тогда собой будут представлять мужчины и женщины – пролетариат этой массовой индустрии производства младенцев? Как эта абсолютно неестественная «трудящаяся» часть «общества» будет уживаться с осчастливленной ею другой, не менее противоестественной его частью?И как будут уживаться в детсадах и школах их столь разные (зачатые одни по-домашнему, а другие – на конвейере за деньги) дети? Одни будут гордые своей родословной, а другие будут Иванами не то что не помнящими, а не знающими своего настоящего родства? И, дабы не оскорблять ничьих чувств, в справедливом гуманном обществе любую память о родстве вообще навеки запретят?
Да даже если оставить в стороне все эти сложности, кто-нибудь разве уже доказал, что в нашей ДНК нет какого-нибудь гена счастья, который активируется и передается только семенем влюбленного мужчины и/или воспринимается только клеткой влюбленной женщины?
Что ответить ребенку, если он однажды вернется из школы с обвинением: зачем вы меня заказали?! Я теперь уже никогда не смогу быть зачатым в любви! Станете объяснять ему, что быть зачатым в любви совсем не обязательно?...
Мне-то повезло, и я точно не доживу, а вот моим оппонентам помоложе, может, уже и выпадет тяжкая доля решать в панике, что же делать с этим потомством, когда оно наконец сорвется с цепи и взбесится от собственной противоестественности, от разрастающегося отсутствия любви как катализатора счастливого зачатия и, соответственно, невозможности естественного – генетического – воспроизводства себя. Или даже просто от тоски взбесится по таким простым словам: родненький ты мой... кровинушка моя... доченька... сыночек...
Ведь вводят же уже в официальный оборот вместо пап и мам родителей «номер первый» и «номер второй»? Вводят. А значит, жди мертвящей тоски.
Источник: Блог Александра Багаева
Вы согласны с автором?
|
