Когда один мой друг еще не растворился окончательно в серой массе «людей в штатском», он мне немного поведал о социальной жизни органов. Среди прочих ужасов и мифов он рассказал мне об одном проклятии, которое висит над чекистами. Их дети – прокляты.
Дети чекистов обыкновенно избегают мейнстрима социализации и уходят в себя
Дело в том, что в странах, в которых в ХХ веке не было революций с террором, спецслужбы сохранили с XVII–XIX веков специфический тип организации, а именно цеховой. Целые династии в Лэнгли или в SIS – это скорее норма, чем исключение.
Да, уже к 90-м годам ситуация в Британии, говорят, меняется. Отсюда сюжет последнего Бонда – оказывается, он не наследственный службист, а сирота. Но тем не менее. Дети сотрудников органов шли, как правило, в органы, где для них была готова карьера. И даже о тех, на ком природа отдохнула, в органах привыкли заботиться.
Не то у нас. По довольно непонятной причине дети чекистов не желают идти в спецслужбы. А если туда и идут, то не для того, чтобы родине служить, а ради вступления в структуры «силового предпринимательства».
За все годы советской власти и далее так и не удалось сформировать наследственную структуру – а ведь это большая и серьезная проблема. В том числе для внутренней безопасности – с одной стороны, ребенок такого родителя – потенциальная угроза утечки, слабое звено. С другой – каждый раз новое поколение чекистов приходится набирать буквально на улице.
Кстати, вот еще одна причина того, почему книга Бороган «Новое дворянство», посвященная истории реконструкции российских спецслужб после 1991 года, названа неверно. Какое там дворянство, если в структуре фактически не наблюдается наследования статусов и должностей?
Но это – еще не проклятье. Проклятие состоит в ином – дети чекистов (не стукачей, а кадровых) обыкновенно избегают мейнстрима социализации. Это либо наркотики, разгульная жизнь, либо криминал.
Более редки иные формы эскапизма – типа в монахи уйти или покончить с собой. Но они тоже присутствуют. Вероятно, такого рода поведение детей элит не должно удивлять. Ведь их родители – обыкновенно отец – олицетворяют собой образ «нового хозяина».
Но если он сам за счет службистской дисциплины в состоянии выдерживать давление статуса, то ребенок, вырванный статусным фактором родителей из обыкновенной среды, такого давления выдержать не может.
Элита требует спецвоспитания – и через поколения удержания в статусе, и через воспитание в спецшколах (типа Хогвартса – это ведь не просто школа для национальных элит, но и колледж спецслужб – людей, наделенных относительно других спецвозможностями: пропусками, оружием и т. п.).
Я бы так и анализировал Хогвартс и его воспитанников – нет у них никаких спецспособностей, туфта все это. Им дарят и учат пользоваться специальными возможностями, которые воспроизводят их исключительность по сравнению с маглами.
Родители-чекисты, зная об этом проклятии, перегнули палку. И, сами того не понимая, вернули ребенка под мрачную тень этого проклятья. Поститься и молиться оказалось невыносимым для детского сознания, воспитанного в режиме исключительности.
Его статус отличника должен был непрерывно подтверждаться, будучи намазанным толстым слоем на бутерброд его и без того исключительного происхождения. Фрустрированный непомерными персональными обязательствами ребенок пошел в школу убивать себя. Но здесь проклятье сыграло и с ним злую шутку – вместо себя он застрелил других.
Источник: Блог Вячеслава Данилова
