Совсем недавно на сайте Московской патриархии появился целый ряд интереснейших проектов документов, изданных комиссиями межсоборного присутствия для активного общественного обсуждения и дискуссий. Особенно обращает на себя внимание проект документа «Позиция Русской православной церкви по ювенальной юстиции».
Первым последствием введения ювенального новшества будет появление целого сообщества им. Павлика Морозова
Не так давно отмечался День защиты детей, и Церковь деятельно поучаствовала в этом событии, вновь и вновь напоминая о той серьёзной опасности, которую таит введение в нашей стране системы ювенальной юстиции. Основные негативные черты этой системы таковы:
1. Абсолютизация приоритета прав ребенка по отношению к правам родителей.
2. Возможность органов данной системы лишать родительских прав.
3. Расплывчатость и двусмысленность формулировок причин, по которым родители могут быть лишаемы своих прав.
4. Возможность ущемлять религиозные права и свободы семьи.
5. Экстерриториальность и неподсудность органов ювенальной юстиции по отношению к судебной системе РФ.
Конечно, все прекрасно понимают, что необходима серьёзная и кропотливая работа для защиты детей от преступлений, которые год от года у нас множатся. Но, очевидно, вестись она может и по известному афоризму покойного В. Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
Идеологическим фундаментом системы ювенальной юстиции служит диктатура гуманистического направления в педагогической психологии, подразумевающая, что ребёнок не слишком нуждается в воспитании через систему поощрений-наказаний и ограничений. Ребёнок нуждается лишь в хорошей среде и информации, для того чтобы процесс самоактуализации совершился. Фундаментом этого научного направления служит убеждение в полной свободе воли человека, потенциальной неповрежденности его природы и, в общем-то, полной предрасположенности к добру. Но подобные убеждения как минимум спорны. Спор вёлся ещё в античности. В V веке по этому поводу скрестили шпаги блаженный Августин Аврелий и монах Пелагий. Последний был исполнен чрезвычайного оптимизма относительно человеческой природы, говоря, что она добра и совершенно свободна, а первый утверждал обратное, убежденный в такой повреждённости, которая, по большому счёту, делает человека детерминированным почти во всех его действиях. Так, Августин приводил в пример двух увиденных им бессловесных ещё младенцев-близнецов, один из которых, будучи сытым, начинал из зависти громко орать, когда мать кормила брата. «Вот тебе и ангелочки», – вероятно, подумал Августин. Конечно, сейчас персонология, в том числе православная, говорит чаще всего, как Шариков: ни тот, ни другой не прав. Но в любом случае не должно быть такой фанатичной диктатуры гуманистической концепции, решающей все вопросы однобоко и не терпящей никаких иных вариантов, как это мы видим в лице ювенальной юстиции.
Несомненно, первым последствием введения ювенального новшества будет появление целого сообщества им. Павлика Морозова. Всем родителям хорошо известно, что дети – ужасные конъюнктурщики: ещё не научившись говорить как следует, они уже умеют манипулировать сообществами мам, пап, бабушек, дедушек и добрых тёть так, что Госдеп отдыхает. Иной раз самому не сразу понятно, как это любимому чаду удалось – при тебе и вроде бы даже законным путём – обвести бабушку вокруг пальца, нарушив все запреты на, скажем, двойное мороженое и тройное катание на аттракционе. Конечно, каждый родитель сталкивался с подобной ситуацией. А теперь представьте, что ваш глупенький ещё отпрыск нашёл соратника не в лице своей бабули, с которой с горем пополам, но всё же можно договориться, а в лице доброй тёти чиновницы, которая приходила к нему во второй класс и объявила: «Дети, вы можете мне пожаловаться, если родители нарушают ваши права...»
#{smallinfographicleft=415988}Вторым последствием станет появление детей-сирот с искалеченной психикой. Почему сирот? Да потому что ведь реально детей отнимают и отправляют в спецприюты. Это на просвещённом Западе. Теперь помножьте на наш российский стиль работы судебных инстанций и коррупцию – получим страшного молоха, пожирающего наших детей. Не сожрёт, так искалечит, т. к. данная система должна, в конце концов, воспитать родителей, внушив им, что у них с детьми должны быть партнёрские отношения. Для западной культуры вполне нормально, например, обращение к отцу и матери по имени и проч. Но устранение иерархии в семье ведёт к отсутствию любви – в чём эту любовь проявлять, если все равны? Муж и жена равны – ну так и тащи сумки на пятый этаж сама, а от хулигана в парке я тебя защищу, напомнив номер полиции. Женщины еще могут находить в таком равноправии необъяснимое удовольствие, но дети чувствуют себя крайне незащищёнными, если родители с ними совсем на равных. У них начинаются серьёзные неврозы, перерастающие в психические расстройства.
Конечно, не стоит упрощать проблему. Надо понимать, что иерархия в православной семейной традиции – это не система патриархальной древневосточной деспотии. Для нас главенство – это, прежде всего, ответственность. Дети не приготовили уроки, а жена вновь опаздывает – виноват муж, там не помог, а здесь не напомнил. Это в идеале, конечно. Да и говоря о правах родителей на воспитание, мы вполне согласны с тем, что и чадам надо давать больше свободы. Только давать её должны родители, а не чиновники.
Самое страшное в западном варианте ЮЮ – это не только расплывчатость формулировок, но и вообще презумпция виновности родителей. Что такое социальное неблагополучие, психическая неуравновешенность, рукоприкладство, насилие над личностью и отсутствие здорового образа жизни? В той или иной степени эти определения подходят большинству родителей. Представьте: социально-неблагополучный папа (нищеброд с учительской или инженерской зарплатой), возвратившись домой, застал в своей двушке трёх дерущихся детей, сделал им строгое внушение, кого надо, слегка шлёпнул по попе и, поставив в угол, пошёл расстроенный курить – вот вам полный набор злодеяний, позволяющий ЛЮБОГО лишить отцовства и материнства.
Конечно, все нормальные люди понимают, что даже самое лёгкое телесное наказание – это педагогический провал. Но у многих ли таких провалов не было? Когда журналисты спросили конкретно об этом у детского омбудсмена Павла Астахова, он отделался весьма невнятной фразой.
За «соблюдением прав» должны следить некие соглядатаи, которых, как сообщает пресса, уже набирают на работу. Эти люди будут ходить по детским площадкам, дворам и анализировать, мониторить... Интересно, как будет оплачиваться их труд – пропорционально числу доносов? А премии за перевыполненный план по уничтоженным семьям им будут выдавать?
Поражает молчание гражданского общества по этой теме. Почему этими вопросами почти никто, кроме Церкви, не занимается? Это как с тоталитарным сектантством, с которым тоже, кроме церковных деятелей, никто серьёзно не воюет. Неужели мы думаем, что нас беда обойдёт стороной и мы не услышим, однажды вернувшись с прогулки из парка, властный стук в дверь и приказ: откройте, это ювенальный инспектор.
И последнее. Интересно, после публикации на официальном сайте Патриархии проекта этого документа, а также антиглобалистского проекта документа «О позиции Церкви в связи с появлением и перспективами развития новых технологий идентификации личности» у кого-нибудь повернётся язык назвать Русскую православную церковь министерством пропаганды? Ведь и то, и другое направление активно продвигает государственная власть.
Специально для газеты ВЗГЛЯД
