Что ждет российские нефть, газ и уголь на годы вперед

Минэнерго разрабатывает энергетическую стратегию страны до 2050 года. Данные документа, которые были опубликованы «Ведомостями», указывают, что добыча газа вырастет с 638 млрд кубов в 2023 году до 922 млрд кубов к 2030 году и до 1 трлн кубов к 2050 году.

Экспорт газа вырастет с 99,6 млрд кубов в 2023 году до 359 млрд к 2030 году, то есть в 2,5 раза за семь лет. На трубопроводный газ и СПГ будет проходиться примерно поровну (176 и 183 млрд кубов).

А через 27 лет, то есть к 2050 году, экспорт газа почти утроится и достигнет 421 млрд кубов. Причем трубопроводные поставки с 2030 по 2050 год не меняются, и сохраняется все тот же объем экспорта в 176 млрд кубов. Тогда как объемы СПГ продолжают расти – до 245 млрд кубов.

По СПГ рост ожидается просто фантастический. Если сравнивать с 2023 годом, когда экспорт составил всего с 42 млрд кубов (31,73 млн тонн), то чтобы достичь экспорта в 183 млрд кубов к 2030 году, он должен вырасти почти в четыре раза, а чтобы дорасти до 145 млрд кубов в 2050 году, экспорт СПГ должен увеличиться в шесть раз.

По углю в энергостратегии тоже заложен рост и добыча и экспорт. К 2030 году добыча угля вырастет до 482 млн тонн, к 2050-му – до 556 млн тонн. Это почти на треть больше объема производства 2023 года. Экспорт угля ожидается на уровне 254 млн тонн в 2030 году и 338 млн тонн – в 2050 году. По добыче и экспорту нефти Минэнерго прогнозирует сохранение текущих показателей с небольшим ростом до 2030 года – производства на 1,7% и поставок за рубеж на 3,8% до 243 млн тонн.

Эксперты в один голос заявляют, что цифры по росту экспорта выглядят фантастическими и нереальными.

«Складывается ощущение, что такие оптимистичные цифры роста по газу заложены потому, что Минэнерго оставило прогнозы от предыдущей энергостратегии, которую приняли в 2020 году в разгар пандемии. Уже тогда стало понятно, что рынок после ковида поменяется и нужно разрабатывать новую версию. После 2022 года контекст снова поменялся. В том же году Путин дал поручение подготовить новую версию энергостратегии, но ее разрабатывают до сих пор. И по ощущениям, что ею эти два года особо никто не занимался, так как надо было гасить пожары, которые возникали то тут, то там. Поэтому как будто показатели 2030 и 2050 годов оставили прежние, которые были еще до пандемии и до санкций 2022 года и уже устарели, и к ним подпилили свежие цифры 2023 года, и получился такой «франкенштейн», – говорит Игорь Юшков, эксперт Финансового университета при правительстве РФ и Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ).

Для начала рассмотрим трубопроводные поставки российского газа. Согласно энергостратегии, к 2030 году они должны вырасти до 176 млрд кубов. По каким трубам может идти столько газа?

На эту тему
• Чем обернется удар по газовой инфраструктуре в Курской области
• Украина поставила под угрозу дружбу с половиной ЕС
• США нашли нового газового врага в Европе

«Если не случится геополитических чудес, а в стратегию нельзя закладывать чудеса, то в долгосрочной перспективе объемы поставок в Европу упадут до минимального уровня или прекратятся полностью в случае введения санкций. В Европу по украинскому маршруту и «Турецкому потоку» поставляется сейчас 27–30 млрд кубов. Самый оптимистичный сценарий позволит сохранить половину от этого объема, идущую по «Турецкому потоку», – говорит директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Громов.

Рассчитывать на Турцию как на постоянного покупателя российского газа в объеме 17–25 млрд кубов, как сейчас, тоже нельзя со стопроцентной гарантией. «Турция надеется снизить зависимость от импорта природного газа в первую очередь за счет развития своих черноморских месторождений природного газа, которые могут выйти на проектную мощность после 2030 года», – говорит Громов.

По его оценке, экспорт трубопроводного газа в западном направлении (вся Европа и Турция) сохранится на уровне 25 млрд кубов на всех, это примерно половина от тех объемов, которые сейчас идут на Запад. Плюс еще сохранятся поставки в Белоруссию в объеме 20 млрд кубов. Итого: 45 млрд кубов в западном направлении. И это оптимистичный вариант.

В восточном направлении есть «Сила Сибири», проектная мощность которой составляет 38 млрд кубов в год, а также Дальневосточный маршрут на 10 млрд кубов в год. «Еще мы поставляем сейчас около 4 млрд кубов в Центральную Азию, и есть цель увеличить поставки до 15–20 млрд кубов», – продолжает Громов. Это дает еще 63–68 млрд кубов в лучшем случае. Вместе с западным направлением получается, что экспорт может составить 108–113 млрд кубов. Это лишь немного выше показателя 2023 года – 99,6 млрд кубов.

Где еще можно найти 60–70 млрд кубов, чтобы добиться целевого уровня в 176 млрд кубов в год к 2030 году?

Вероятно, расчет идет, во-первых, на сохранение украинского транзита на 15 млрд кубов и реализацию газопровода «Сила Сибири – 2» мощностью в 50 млрд кубометров.

Однако транзит российского газа через Украину под вопросом. Во-первых, контракт заканчивается в декабре этого года. Во-вторых, из-за ситуации в Курской области поставки могут прекратиться вообще в любой момент.

А что касается «Силы Сибири – 2», то даже если коммерческий контракт с Китаем будет подписан в ближайшее время, то выйти на 50 млрд кубов в год к 2030 году по этой трубе вряд ли получится, считает Юшков. Все равно потребуется три-четыре года только на строительство проекта, и потом еще лет пять, чтобы постепенно нарастить объемы экспорта и выйти на эти 50 млрд кубов. Первая «Сила Сибири» только в 2025 году, например, выйдет на проектную мощность в 38 млрд кубов.

Возможно, Минэнерго рассчитывает еще на значимое увеличение поставок в иранском направлении, считает Громов. Недавно делегация Газпрома была в Иране и подписала меморандум по организации трубопроводных поставок в страны Южной Азии через Иран. Однако детали этого проекта неизвестны.

«Россия ранее говорила, что речь может идти о поставках 10 млрд кубов в год, а иранские чиновники заявили недавно о поставках 100–110 млрд кубов российского газа через их территорию. Это эквивалентно тому объему экспорта, который мы собирались поставлять по обоим «Северным потокам» в Европу»,

– отмечает Громов.

«Но пока иранский проект покрыт завесой тайны. Понятно только, что трубопроводный газ планируют продавать на рынках Южной Азии. И здесь возникает два риска. Во-первых, это низкая цена. Южная Азия будет покупать газ не по таким высоким ценам, по которым его брала Европа. Возникает вопрос окупаемости проекта с учетом расстояния и строительства инфраструктуры. Второй риск – это создание конкуренции между российским трубопроводным газом и российским СПГ на рынках Южной Азии, так как мы здесь планируем продавать и СПГ», – рассуждает Алексей Громов.

Таким образом, цифры по трубопроводному газу слишком завышены, и в основе лежат два пока не подтвержденных по реализации проекта – «Сила Сибири – 2» с Китаем и иранский проект, о котором почти ничего неизвестно вообще.

Что касается прогноза по СПГ, то он выглядит еще более фантастическим, считают эксперты.

«Говорить о росте экспорта СПГ в шесть раз к 2050 году можно было бы, если бы отрасль развивалась без санкций в режиме свободной конкуренции. Но сейчас это нереалистично. Мы должны готовиться работать в условиях уже существующих санкций и, возможно, готовиться к новым. Мы видим жесточайшее противодействие США против новых СПГ-проектов в России. «Арктик СПГ-2» уже попал под блокирующие санкции США, и США дали понять, что другие новые СПГ-проекты ждет такая же участь. Это как минимум замедлит их коммерческую эксплуатацию, а как максимум заставит российские компании отказаться от ряда СПГ-проектов по экономическим соображениям», – говорит Алексей Громов.

За примером далеко ходить не надо. «Арктик СПГ-2» технически заработал с января этого года, и в этом году по плану было продать 6 млн тонн СПГ. Однако с коммерческими продажами возникли проблемы, так как нельзя найти газовозы ледового класса. И решить проблему даже с помощью теневого флота не так-то просто. В нефтяной отрасли теневой флот сработал отлично, так как там большой парк танкеров. Однако для вывоза СПГ из России нужны не просто газовозы, а газовозы ледового класса, но их очень мало в мире, так как их используют, по сути, только Россия и Канада.

«Создание теневого флота означает, что мы покупаем подержанные суда, но подержанных танкеров ледового класса очень мало, а повышенного ледового класса Арктик-7 еще меньше – их делали исключительно под российские проекты.

Как быстро мы можем сами строить подобные суда – тоже большой вопрос. Судоверфь «Звезда» должна была сдать первые газовозы еще в 2022 году, но до сих пор ни одного не сдали. Продвигается ли там работа – неизвестно», – говорит Игорь Юшков.

По его предположению, разработчики энергостратегии посчитали все СПГ-проекты, которые когда-либо заявлялись в России. Однако с тех пор ситуация в этой отрасли сильно изменилась. Во-первых, у России теперь нет доступа к западным технологиям строительства крупных СПГ-заводов. Она владеет собственными технологиями по строительству только малых и средних заводов. Во-вторых, нет иностранных инвесторов и доступа к дешевым кредитам. В-третьих, нет флота для перевозки СПГ в ледовой обстановке.

Юшков отмечает, что есть шанс, что к 2030 году доделают три очереди «Арктик СПГ-2» на 20 млн тонн, хотя третья очередь тоже под вопросом, и еще Мурманский СПГ, а больше нет никаких проектов в продвинутой стадии реализации.

Цели по экспорту СПГ нуждаются в серьезной корректировке, заключает Громов.

А вот показатели по нефти и углю, по его мнению, выглядят вполне реалистично.

«Разработчики энергостратегии, вероятно, рассчитывают на продолжение роста потребления нефти во всех крупных развивающихся странах, включая Китай. И это возможно. Потому что наступление пика потребления, после которого начнется спад, постоянно отдвигается. Сначала пик ждали в 2019 году, потом сдвинули на 2025 год, а сейчас все больше говорят о 2030 годе», – поясняет Громов.

Однако риски все равно существуют. «Ключевой риск – это снижение спроса на нефть в Китае после 2030 года из-за движения к цели обеспечения углеродной нейтральности в 2060 году. Однако, возможно, к тому моменту, когда Китай начнет сворачивать потребление нефти, спрос на нее начнет расти в других регионах, в том числе в Африке», – не исключает эксперт.

Однако Юшков считает данные по росту производств и экспорта нефти в стратегии тоже оптимистичными. «Минэнерго само заявляло, что ожидает снижения производства нефти из-за того, что у нас, как и во всем мире, растет доля трудноизвлекаемой нефти в добыче. Отсутствие доступа к более современным технологиям не позволит нам снижать себестоимость добычи на сложных участках, поэтому многие месторождения могут оказаться на грани рентабельности и там будет снижаться объем добычи. С другой стороны, в условиях ограничения доступа к рынкам дешевого капитала у компаний просто не хватит денег на то, чтобы разрабатывать новые нефтегазовые провинции. Поэтому добыча нефти может упасть ниже 500 млн тонн к 2030 году», – не исключает Игорь Юшков.

Что касается угля, то Громов считает, что экспорт угля из России мог быть выше уже сейчас, если бы позволяла пропускная способность железных дорог на Востоке.  

«Поэтому здесь прогнозы по увеличению добычи и экспорта угля увязываются с планами Российской Федерации по расширению Восточного полигона железных дорог. Китайский рынок до 2030 года точно будет заинтересован в поставках российского угля. И опять же остаются другие страны Юго-Восточной Азии, которые не отказываются от угля», – говорит эксперт.