Антон Крылов: Ленина из Ходорковского не получится

Авторы различных книг из серии «в N лет жизнь только начинается» очень любят рассказывать две байки – одну выдуманную, вторую реальную. Вариантов первой много, выглядит она в кратком пересказе следующим образом:

«Мне скоро сорок лет. Большую часть взрослой жизни я провел по тюрьмам и ссылкам. Жена умерла. Товарищи далеко. Что впереди? Опять то же самое? Не лучше ли покончить со всем этим», – думал Иосиф Сталин, сидя на берегу Енисея в январе 1917 года.

Ну и вторая – это реальная цитата В. И. Ленина:

«Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции».

Сказано в том же январе 1917-го, за полтора месяца до свержения императора и за десять месяцев до прихода большевиков к власти.

Магия цифр будоражит кровь многим, и почему-то рассуждения о том, что в современной России вдруг волшебным образом, как и 100 лет назад, произойдет революция, весьма популярны в определенных кругах.

Прожекты Ходорковского страшно далеки от народа (фото: Reuters/ Peter Nicholls)

Политэмигрант Михаил Ходорковский неоднократно высказывался против насильственной смены власти в России, но порассуждать о «послереволюционном бытии» он любит и – видимо, благодаря своему состоянию – считается «претендентом номер один» на то, чтобы в пломбированном вагоне вернуться в Россию.

Обширное интервью, которое он дал на днях уральскому изданию «Знак», изобилует мыслями на тему «как нам обустроить Россию», вот только внедрять их в массы можно действительно только методами революционной диктатуры, иначе никак.

Взять, скажем, идею массового переселения жителей из моногородов и населенных пунктов, расположенных на территориях с морозным климатом.

Нелюбовь самого Ходорковского к такому климату после стольких лет заключения понятна и объяснима. Но вот желание превратить моногорода в вахтовые поселки, а также сделать Россию «страной городов» очень напоминает большевистские идеи о коллективизации или повороте рек.

Действительно, когда в 90-х годах у власти были либералы, идея массово переселить на юг жителей Югры, благодаря которым Ходорковский получил большую часть своих денег, рассматривались вполне всерьез. Но проблема в том, что люди не хотят уезжать.

Ровно наоборот – население Югры растет, люди требуют соответствующей инфраструктуры и уезжать куда-либо совершенно не хотят. Более того, после прокладки автодорог постепенно исчезает сам термин «большая земля».

Вряд ли понравится идея превратить их населенный пункт в вахтовый жителям Тольятти – крупнейшего российского моногорода. Или Новокузнецка. Или Набережных Челнов.

Таким же, а точнее, даже еще менее осуществимым прожектом является идея превратить Россию в Гардарику:

«…вопрос в том, нужно ли ради идеи сохранения русской деревни обрекать ее обитателей на отсутствие в их жизни нормальной инфраструктуры, отсутствие возможности сходить в театр, кафе.

Конечно, если человек сам выберет это… Но статистика же говорит, что люди выбирают другое – города. Я вообще считаю, что Россия должна быть страной городов».

Люди выбирают города не потому, что там театры или кафе. Люди выбирают города, потому что в деревнях нет работы. А если есть работа, то и в деревнях открываются кафе и приезжают на гастроли столичные театры. То есть налицо подмена причины следствием.

Но при этом создавать в сельской местности рабочие места Ходорковский не считает нужным:

«Когда мне задают такой вопрос, я начинаю смеяться. В современной экономике для того, чтобы поддерживать массовое производство промышленной продукции, нужно 7% населения, а в сельском хозяйстве и того меньше – всего 3%. Остальное — это услуги, постиндустриальная экономика. В конце концов, можно привлекать людей на сезон, вахтовиков».

То есть Россия по-ходорковски выглядит следующим образом: 97% населения живут в городах, из них 7% занимаются реальным производством, остальные 90% оказывают друг другу услуги. А где-то далеко, в полях, трудятся 3% селян-вахтовиков, которые на зиму тоже возвращаются в города.

Это уже из разряда совершенно ненаучной фантастики.

В максимально избавившихся от собственного производства (и уже начавших серьезно жалеть об этом) США все равно в промышленном и сельском производстве заняты более 20% населения, где-то столько же людей предпочитают жить в сельской местности. Во Франции в производстве заняты около 25%, в сельском хозяйстве – около 5%, но при этом в сельской местности живет 27% населения. И так далее.

Озвученные Ходорковским цифры по занятости – это из разряда вполне вероятного (развитие робототехники и сельхозтехнологий не стоит на месте), но все-таки довольно отдаленного будущего. А сейчас нашей стране нужно возрождать убитое за 90-е годы производство – как промышленное, так и сельскохозяйственное.

На эту тему
• Суд отказался снять арест с изъятых у тещи Ходорковского 120 тыс. долларов
• Григорьев: Поддержка Ходорковского делает любую партию одиозной
• На ирландском счету Ходорковского разморозили 100 млн евро

Временами экс-олигарх поражает странным в 2017 году незнанием российских реалий – все-таки интернет есть везде, и говорить, что в стране есть регионы, где десять тысяч рублей – «существенные деньги», как-то напоминает историю про Марию-Антуанетту и пирожные.

Да, к сожалению, в сельской местности и небольших городах до сих пор существуют такие зарплаты, но никто не называет их «существенными деньгами», и именно поэтому люди стремятся в города, а вовсе не за театрами или кафе.

Что же касается политических взглядов, то Ходорковский тщательно дистанцируется от любого радикализма и не соглашается с настойчиво предлагаемым интервьюером тезисом о необходимости ограничить избирательное право – если не для всех, то хотя бы в регионах, чтобы опять не выбрали «не тех».

При этом он без малейшей подсказки озвучивает и принимает для себя тезис, принципиально отличающий большую часть российской оппозиции от оппозиционеров в большинстве стран мира.

Нормальная оппозиция борется за власть. А российская почему-то борется не за власть, а против власти.

Ровно о том же говорит Ходорковский: «Он (Навальный – ред.) живет в логике борьбы за место Путина, а я живу в логике ликвидации этого места».

Альтернативой нынешней политической модели Ходорковский видит парламентскую республику, вот только проблема в том, что европейские государства, выбравшие для себя этот вариант, пребывают в состоянии перманентного политического кризиса.

Немалая часть интервью посвящена феминизму (отчасти одобряет) и котикам (полностью одобряет), но тут анализировать нечего.

Резюмируем. Большевики в 1917-м победили по двум основным причинам. Первая – это готовность взять власть и проводить свою повестку. Вторая – это понимание, чего хочет народ: мира и земли.

Современная несистемная оппозиция, во-первых, не готова брать власть – тот же Ходорковский пространно рассуждает о том, что Путин, возможно, уйдет в парламент, или просто на пенсию, или еще куда-нибудь. А во-вторых, его прожекты страшно далеки от народа.

Урбанизация, расселение Севера, высшее образование как аналог теплой ванны, «существенная зарплата» в десять тысяч рублей – все это прожекты. Собственно, сто лет назад похожими прожектами безуспешно пытались привлечь людей кадеты и прочие либеральные партии.

Поэтому Ленина из Ходорковского не получится. Да и живущие в Швейцарии молодые люди вряд ли сумеют поучаствовать в революции. Потому что хватит. Россия должна и будет меняться – но без революционных потрясений и мегалоидей.