Иерей Димитрий Фетисов: Атрибуты Бога

Содержание анекдота примерно таково: «Однажды человечеству вконец надоело почитать Бога, исполняя многочисленные обряды, и оно, взбунтовавшись, решило порвать всяческие с Ним отношения.

Зная доброе, мы все равно делаем худое, проявляя некую шизофреничную раздвоенность воли

Творец не стал им препятствовать, но попросил вернуть людей все то, что Он им дал прежде. Мятежники, вняв этой просьбе, нашли огромное поле и, принеся туда горы религиозных книг, икон, священных риз и прочей атрибутики, сказали: вот все, что Ты, Господи, нам дал, и все, что нам так надоело.

На это Вседержитель им ответил: «В этой горе нет ничего Моего, но лишь то, что вы сами себе напридумывали, якобы почитая Меня. Все Мое – это всего лишь те краткие десять заповедей...»

Интересный анекдот. Он хорош тем, что весьма ярко иллюстрирует проблему непонимания различными мыслителями того, что составляет сущность православного религиозного мировоззрения, которое, по мнению некоторых, ассоциируется прежде всего с некоей системой запретов – заповедей – и последующей, в случае их исполнения, наградой в жизни вечной.

Конечно, это довольно примитивное представление о сути нашей веры и даже самой психологии верующего человека. Все дело в том, что исполнение заповедей не является главной целью нашей деятельности.

Наша цель – это единение с Богом, взращивание в себе любви к Нему и уже, как следствие, – исполнение Его заповедей. Т.е., грубо говоря, как последствием болезни желудка является дурной запах изо рта, так и последствием нелюбви к Богу является нарушение Его заповедей.

Мы считаем, что главная проблема общей и частной деградации человека не столько в том, что он не может четко и внятно ответить себе на вопрос о добре и зле, а в том, что, зная доброе, мы все равно делаем худое, проявляя некую шизофреничную раздвоенность воли.

Проблему явственно обозначил апостол Павел, говоря в одном из своих посланий: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». (Рим.7:19).

Эту поврежденность, приводящую, в частности, к нарушению заповедей, вылечить, с точки зрения православия, может только Бог, основываясь на соработничестве с человеком, проявившим свою свободную волю так, чтобы допустить Его как можно глубже во всю свою жизнь.

В идеале наша вера – это теснейшие взаимоотношения любви двух конкретнейших личностей – Бога и человека. Причем любовь человека к Господу обозначается святыми отцами довольно простым и несколько грубоватым древнегреческим словом «эрос», подчеркивая некоторую сравнительную примитивность нашей любви и ее экстатичность, по сравнению с любовью божественной. В этом вся мистика православия. В этом его сердцевина и ключ к пониманию его аскетики и культа.

В этом же, на мой взгляд, и причина невозможности его полного описания как системы (любовь мужчины и женщины досконально описать и регламентировать невозможно, где уж пытаться описать взаимоотношения любви Бога и подвижника).

Да и причина невозможности, с точки зрения православного богословия, изобретения «харизмометра» (прибора, позволившего бы нам измерять, насколько тем или иным поступком мы угодили Богу), по той же причине в корне несостоятельна, поскольку отношения любви двух сердец неизмеримы никакими единицами.

В Священном Писании имеется немало примеров аллегорий таких взаимоотношений между Богом и душой аскета. Самым ярким образом здесь является книга «Песнь песней», повествующая о страстной и пылкой любви между невестой и женихом. Изобилие эротических образов и сюжетов в этой библейской книге многие святые отцы истолковывали именно в контексте понимания экстатичности наших взаимоотношений с Богом.

Возвращаясь к анекдоту. Все перечисленные там вещи, которые люди принесли на огромное поле – иконы, ризы и многое другое – это пример такой экстатичности.

Нужны ли все эти вещи Богу? Не забывая, что материя, согласно Библии, может быть особым образом освящена Творцом и посредством нее Он может действовать в этом мире (вспомним, например, феномен чудотворных икон), мы можем с точностью сказать, что Ему этого ничего не нужно. Это нужно прежде всего нам – ведь любовь обязательно должна как-то проявляться.

Она не может замыкаться в себе и не совершать «глупых», с точки зрения чистой логики, поступков. Бедный студент Петя дарит студентке Маше букет цветов, купленный на последние гроши.

И хотя, в каком-то смысле, было бы более правильно подарить ей, приехавшей учиться из далекой захудалой деревеньки, батон колбасы, а то и вовсе конвертик с купюрами, мы понимаем, что в главном Петя прав и из него, судя по всему, выйдет прекрасный муж, ведь раз сейчас он готов на малую жертву, значит, потом будет готов на великую.

И наше без преувеличения самое прекрасное в мире богослужение (те, кто присутствовал на патриаршей службе в Троице-Сергиевой лавре, поймут, о чем я), с которым не сравнится никакой другой культ, – это такой же цветочек для Господа. Так же, как и свечки за 15 рублей, золотые купола, пост по средам и пятницам и многое, многое другое.

Освящая дома, машины, рабочие места и кропя, согласно уставу, крещенской водой отхожие места в день Богоявления, мы приглашаем Господа войти во всю нашу жизнь без остатка. Приглашаем войти и, в конце концов, освятить наши сердца, сделав их свободными от греха.

И когда это освящение произойдет, то мы непременно перейдем от в какой-то мере абстрактной созерцательной любви к Богу к деятельной и уже не сможем быть безразличными к чужому страданию и скорби, но будем жертвенно гореть для всех, как свеча.

Те же, кто сочиняют и с упоением рассказывают анекдоты о ненужности атрибутики культа, на мой взгляд, прямо говорят о желании полного «развода» с Богом. Очевидно, что, не имея возможности по ряду причин игнорировать факт существования Творца, многие люди старательно и изощренно конструируют всякие софистические схемы, желая отправить саму мысль о Боге на дальнюю полку, в самый темный угол своего сознания.

Не знаю, как у других священников, но ко мне нередко обращаются люди и с гордостью, видимо, оправдывая себя (хотя я их ни в чем и не укоряю), начинают говорить о том, что они хоть в церковь и не ходят, но Заповеди соблюдают. В таких случаях я обычно спрашиваю, «а какие Вы знаете Заповеди»? И чаще всего слышу в ответ после длительного и неловкого молчания неуверенное «не убий». Этим все знания, как правило, и ограничиваются.

В самом деле, давайте уж не будем лгать себе, оправдывая свою индифферентность по отношению к любящей нас Личности и сочиняя для этого всякие софизмы. Абсолютно уверен, что искреннее и скорбное признание себе в нелюбви к Нему может стать началом серьезного религиозного возрастания.