Виталий Сероклинов: Прорвёмся!

Московский климатический ад пару лет назад многое поведал нам о людях. Тогда, в дыму, смоге, среди раскалённого города, нашлись те, кто приглашал к себе в гости за город, сдавал за символическую цену гостиничные номера молодым родителям с детьми и даже предлагал провести ночь в кондиционированном офисе. Так и выжили, выдюжили – вместе, помогая друг другу и успокаивая отчаявшихся: «Прорвёмся!»

На улице не удивляются вопросам о том, где тут аптека подешевле. В ответ интересуются, почём брали сметану, были ли очереди

Теперь похожее испытание выпало и сибирякам. Уже полтора месяца в Новосибирске стоит аномальная погода: жара, почти полное отсутствие ветра, смог и дым от пожаров в томской тайге, серое небо с куда-то подевавшимся солнцем и раскалённые дома. Но даже в таких условиях народ не скособочился и не озверел: шебутной парнишка из соседнего дома, доводивший по весне до истерики старушек из своего подъезда, теперь идёт с потрёпанной авоськой за хлебом и лекарством для соседки, слегшей с аритмией; в супермаркете неподалёку пожилой охранник усаживает беременную молодую женщину в цветастой юбке до пола и плотном платке на голове – сомлела на жаре, а потом, глотнув свежего кондиционированного воздуха, еле устояла на ногах.

Мне до спасительного метро (оно у нас хорошо проветривается, тут прохладно и редко когда увидишь переполненный вагон, не то что в столице) минут десять неспешной ходьбы, но и я начинаю кашлять и задыхаться ещё по дороге. Немолодой таксист с косичкой седых волос открывает мне дверь своей кондиционированной «Тойоты» и отмахивается от вопроса о деньгах – садись, отдышись, забудь про деньги, всё равно в центр ехать, подброшу.

Пока едем, он рассказывает о том, что в обед сейчас не таксует – едет к офису жены. Она у него бухгалтер в небольшой фирме, которая не обзавелась ещё кондиционерами, потому там спасаются бесполезными вентиляторами, но хотя бы час жена может отдышаться в машине, что тоже не слишком хорошо, конечно, особенно на её сроке...

Мы едем, я слушаю водителя, а сам вспоминаю одну из прошедших зим – в самый пик кризиса, гололёд, колючий ветер – и людей, ведущих себя как люди даже в таких условиях...

 ...В утренний переполненный автобус какой-то старик, весь седой, но ещё крепкий, подсаживает женщин: «Осторожно, сегодня гололёд». На улице не удивляются вопросам о том, где тут аптека подешевле. В ответ интересуются, почём брали сметану, были ли очереди и какой из молочных киосков не обманывает с весами.

В аптеке, услышав про детский анаферон и парацетамол, очередь терпеливо ждёт, пока выгребаешь пяти- и десятикопеечные монеты общим весом в полкило. Усталый пожилой мужчина в потёртой кроликовой шапке предлагает купить на двоих вскладчину, по полстандарта – у него тоже с трудом хватает на оба лекарства. Женщина в серой шали говорит, вздохнув, что у неё тут, рядом, в соседнем доме, есть баночка малинового варенья: «Внуку берегла», – и снова почему-то вздыхает.

Пока делим стандарты, молоденькая аптекарша выходит из-за стеклянной двери и протягивает старику упавшие пять копеек. Они из белого металла, лёгкие, не слышно, когда падают.

Уходя, я оглядываюсь. У двери аптеки стоит мужчина в кроличьей шапке и подаёт руку всем женщинам – сегодня гололёд...

Ту зиму и тот кризис мы пережили. Переживём и это лето, пока вокруг ещё есть настоящие люди – это я говорю уже вслух водителю, открывая дверцу, на что он, выглянув в окно, кричит вдруг: «Смотри, смотри, солнце! И дыма не видно!» – и мы оба улыбаемся, одновременно вскинув кулак в каком-то полузабытом революционном жесте, и киваем друг другу: «Прорвёмся!»