Русофобия довела Грузию до кризиса

«Это большой риск хаоса», – говорит политолог Петрэ Мамрадзе, комментируя отставку премьер-министра Грузии Георгия Гахарии. Страну, где уверенная победа правящей партии на осенних выборах обещала скучный политический сезон, поразил неожиданно острый политический кризис.

При этом, сколь бы острым этот кризис ни был, в России на него можно было бы вовсе не обращать внимания, если бы не одно «но». Корни этих событий растут из лета 2019 года, когда националистическая партия «Единое национальное движение» (ЕНД), ориентирующаяся на бывшего президента Михаила Саакашвили, попыталась заработать политические очки на русофобии населения. Расплачиваться за это пришлось всей стране.

То, что в Грузии называют «гавриловской ночью», началось с нападения на российских делегатов сессии Межпарламентской ассамблеи православия в Тбилиси. Служба протокола принимающей стороны посадила депутата Госдумы Сергея Гаврилова в кресло спикера грузинского парламента. Националисты решили изобразить, будто оскорблены такой рассадкой, после чего Гаврилова пришлось буквально спасать, экстренно вывозя из Грузии.

За этим последовал митинг, участники которого держали откровенно хамские антироссийские плакаты, и попытка штурма парламента, жестко пресеченная полицией.

Это была сугубо внутригрузинская игра, построенная на политической технологии: оппозиция атаковала власть, эксплуатируя русофобию внутри грузинского общества. Но российские власти не стали делить Грузию на власть и оппозицию, а ввели санкции против всей страны, благо для российской экономики это вообще ничего не значит, а для грузинского туристического сектора, которому за последние годы удалось выйти на вполне достойный уровень, значит довольно многое.

Логика у официальной Москвы, прервавшей прямое авиасообщение России с Грузией, была железная: мы не можем гарантировать безопасность российских туристов в стране, где проходят агрессивные антироссийские акции.

В то же время получалось, что таким образом она подыгрывает националистической оппозиции и сторонникам Саакашвили – тем самым агрессивным русофобам, так как снижение уровня жизни в Грузии перед выборами работало против власти более умеренной партии «Грузинская мечта».

Сработал против нее и достаточно жесткий разгон акции ЕНД. Так «Грузинская мечта» получила свою «историю насилия», которая прежде была только у партии Саакашвили. Рейтинг власти начал падать – и она согласилась на условия оппозиции, переписав в конституции правила формирования парламента. Выиграть выборы для нее стало сложнее, а для сторонников Саакашвили проще, и беглый экс-президент уже готовился стать премьером и триумфально вернуться на родину, где его, по идее, должны арестовать прямо в аэропорту. 

Однако случилось неожиданное. Несмотря на всю эту русофобию и то, что Грузию с ее турсектором существенно потрепал коронавирус, ЕНД с треском проиграло выборы. Не помогла даже фамилия актера Вахтанга Кикабидзе во главе блока националистических партий, где задавали тон сторонники Саакашвили.

Их игра оказалась проиграна, а апелляции к Западу ни к чему не привели. Там давно отказались от покровительства Саакашвили, не признали правомерными обвинения в фальсификации голосования и поддержали правящую партию. В ответ раздосадованные «националы» даже стали обвинять европейских дипломатов в том, что они продались России.

Такое развитие событий сулило Грузии период политической стабильности. На этом фоне основатель «Грузинской мечты», мультимиллионер Бидзина Иванишвили объявил об уходе из политики, а правительство возглавил Георгий Гахария, которого называют прекрасным менеджером и хорошим организатором.

Но внезапно «гавриловская ночь» опять напомнила о себе. Власти решили наказать того, чьи действия привели к введению против страны российских санкций.

У русофобского митинга и штурма парламента был конкретный организатор – депутат парламента от ЕНД Никанор Мелия. Вскоре после этих событий он был лишен депутатской неприкосновенности, стал фигурантом уголовного дела о провоцировании массовых беспорядков и был отпущен под залог с условием, что будет носить на ноге электронный браслет. Так продолжалось несколько месяцев, после чего Мелия демонстративно снял браслет в ходе очередного протестного митинга, за что суд увеличил ему сумму залога. Вносить ее политик отказался.

В декабре 2020-го, когда после проигранных выборов прежнее руководство ЕНД ушло в отставку, Мелия стал новым председателем партии. Таким образом, можно сказать, что сторонники Саакашвили сделали ставку на еще больший радикализм, что и доказали уже 17 февраля, когда Тбилисский городской суд, учтя пренебрежение Мелии к накладываемым на него ограничениям, постановил заключить политика под арест. Но не тут-то было. 

Мелия с однопартийцами забаррикадировался в офисе ЕНД и успешно держал оборону от спецназа МВД, который так и не смог исполнить решение суда. Это ставит вопрос об компетентности и эффективности силовых структур Грузии, которые уже неоднократно реформировались и выдаются чуть ли не за эталонные. Но правда и в том, что вопрос о штурме цитадели ЕНД стал вопросом не просто правовым, а политическим.

На эту тему
• В Грузии проснулся разум
• Германский посол оскорбил немцев ради Грузии
• Как митинг в Грузии запустил процесс распада СССР

Неожиданно для всей страны премьер-министр Георгий Гахария подал в отставку, протестуя тем самым против силового решения проблемы с лидером оппозиции. По его мнению, оно чревато ожесточением насилия и может дестабилизировать ситуацию в стране. 

Интересно тут то, что после демонстративной отставки Гахарии правящая партия, признав разногласия с теперь уже бывшим премьером, по факту признало и его правоту. МВД Грузии временно приостановило попытки задержания Мелии, а председатель «Грузинской мечты» Ираклий Кобахидзе приветствовал это решение, призвав Мелию сдаться добровольно.

У Михаила Саакашвили другое видение ситуации: он требует от Мелии и ЕНД «довести дело до конца», добиться досрочных выборов и обрушить государственные институты Грузии изнутри.

Пока что позиции власти в этом кризисе выглядят предпочтительнее: на их стороне закон, лояльность западных правительств и поддержка населения. Правда, как замечает уже процитированный выше политолог Мамрадзе, «националы» «сплоченные», «почувствовали запах крови» и теперь станут решительнее, так что скучно не будет.

Пообещав определиться с кандидатурой нового премьера к пятнице, «Грузинская мечта» смогла заполнить вакуум власти досрочно. Уже объявлено, что главой правительства станет Ираклий Гарибашвили, который занимал этот пост в 2013-2015 годах.

Но России, с попытки использовать которую во внутриполитической борьбе «втемную» и началась эта история, в конечном счете все равно, кто возглавит грузинское правительство, к какой партии принадлежит премьер и как будет развиваться кризис. Именно поэтому введение санкций против туристического сектора Грузии на самом деле не было участием в провокации ЕНД и подыгрыванием партии Саакашвили. Хоть те принимают решения, хоть эти – без разницы. За антироссийские провокации нужно наказывать просто по факту, если есть такая возможность, а в случае Грузии она есть.    

Не имея ни дипломатических отношений, ни прямого авиасообщения, ни сколь-либо значимых объемов торговли с этой соседней страной, Россия ни в чем не чувствует себя ущемленной. Фамилии грузинских функционеров первого ряда, ранее широко известные в российском обществе, забыты, и теперь только специалист вспомнит, кто там премьер или даже президент. Значимость, которую прежде имела для нашей внешней политики Грузия, оказалась сильно преувеличенной. А нормальные рабочие отношения с Тбилиси потеряли смысл после того, как регион был застрахован от новых войн через признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии и размещение там военных баз.

Такая Грузия вряд ли сумеет вступить в НАТО и никогда не решится на наступательную войну, как в августе 2008 года. А больше нам от нее ничего и не нужно.

Пока грузины не дозрели до того, чтобы смириться с уходом абхазов и осетин в свободное плавание (а дозреют нескоро), Тбилиси и нечего нам предложить.

Отвратительная показушная истерика из-за того, что российский депутат сел на грузинский стул, оказалась тем, за что Грузии пришлось расплатиться неоднократно. Сначала прямыми убытками, теперь – политическими рисками. Непосредственный вдохновитель этой истерики после проигранных выборов и перед перспективой оказаться в тюрьме тоже не выглядит счастливым.

Мораль этой истории проста: политическая русофобия никому не приносит пользы, зато способна нанести вред, причем целой стране сразу. И Грузия в этом смысле не является исключением, как бы ей ни хотелось верить в обратное.